Хозяйка Бюро Магического Пиара

Брюнетка с изумрудными глазами бросилась в ноги Норману, обеими руками схватила его за руку и припала к ней в поцелуе. Юбка пышным колоколом осела на пол и вздыбилась вокруг талии женщины.

Следом за красивой просительницей в кабинет просочился туффон, уже хорошо знакомый герцогу. Пушистый зверёк, озираясь, сразу потрусил к Норману.

– Встаньте.
– Герцог поднял молодую женщину за локти. – Что стряслось? Почему вы здесь?

– Меня зовут Боженка Танаган. Я дружу с Мари Лотт.

– Надеюсь, Мари не попала в беду?

– Она исчезла!

– Как?!

Туффон уже крутился рядом с Норманом: вставал на задние лапы, а передними упирался в бедро мужчины, дёргал за край камзола, заглядывал герцогу в глаза, надрывно вздыхал.

Он переживал не меньше, чем Боженка. За сутки Пончик так исстрадался, что даже слегка похудел. Конечно, со стороны это было незаметно, но сам-то он чувствовал.

– Присаживайтесь, дейра Танаган. Да садитесь же! И рассказывайте.

Герцог чуть ли не силком усадил посетительницу на диван. Молодая женщина явно не решалась сесть в присутствии правителя Арлегонии.

Туффон тоже забрался на диван, потоптался по коленям Боженки, потом полез на герцога.

Пончика не волновали регалии и титулы. Но звериное чутьё ему подсказывало, что именно этот мужчина поможет вернуть любимую хозяйку. Пусть герцог увидит, какой мукой горят глаза несчастной зверушки, пусть он приложит все усилия, чтобы найти милую Мари.

– Боженка, рассказывайте, что произошло.

– Вчера вечером Маша не вернулась после…

– Маша? – удивлённо выгнул бровь герцог.

– Маша, Машенька – так Мари называли в её мире.

– Теперь понял. Извините, я вас перебил.

– Так вот, после работы Маша не вернулась в таверну. Её офис оказался закрыт – он находится недалеко от моего заведения.

– Да, знаю, видел.

– Вечером мы расспросили соседей. Кто-то сказал, что около офиса останавливалась ваша карета – чёрная с четвёркой вороных. Я подумала, что это вы прислали за Машей и она снова отправилась к вам во дворец… Но странно, что ничего не сообщила нам, её друзьям. Мы же волнуемся!

– Но я не присылал кареты, - вздохнул Норман.

– Да. Утром галантерейщик сказал, что Маша уехала вовсе не в вашей карете, даже близко ничего похожего! Тут я начала потихоньку сходить с ума от страха. Уже не знала, что и думать. Потом подмастерье оружейника заявил, что карета была не чёрная, а пурпурная, а лошади белые! И уехала Маша вместе с трактирщиком по имени Тукс. Я тут же побежала к Туксу, и этот почтенный господин сказал, что вчера в офис наведался некий граф Фейгерон. Он был в мундире налоговика. Видимо, именно граф и увёз с собой Машу. Я не виделась с ней со вчерашнего утра! – с отчаяньем воскликнула Боженка. По щекам у неё заструились слёзы.

– Милая дейра, пожалуйста, не надо плакать. – Норман сжал руки молодой женщины.
– Спасибо, что проявили настойчивость и сумели преодолеть заслон из моих стражников. Я немедленно всё выясню, найду Фейгерона и вытрясу из него душу. Я найду Мари, где бы она сейчас не находилась.

Норман вручил Боженке туффона – тот уже с комфортом прилёг на герцога - и решительно поднялся с дивана.

– Спасибо, ваша светлость! Вы мудрый, справедливый и бесстрашный. Мы вас очень любим. Я верю, что вы во всём разберётесь и вернёте нашу Машу домой.

– Даже не сомневайтесь.

Боженка судорожно вздохнула, прижала к себе Пончика и использовала его как меховой носовой платок: вытерла о него мокрое лицо.

Маша

Я слышала, как тюремщик переговаривался с другими арестантами, несколько раз даже раздавался смех. По голосами сделала вывод, что я здесь единственная заключённая женского пола. Оптимизма это открытие не прибавило – мало ли что… Хотя, возможно, другие дамы просто боялись, как и я, подать голос. Или не могли.

Ещё час в этом карцере, и мне кранты! Ангина и пиелонефрит обеспечены… И менингит – как же без него!

Солнечные лучи, проникавшее в окошко, порозовели, а потом угасли. Скоро наступит ночь, но как мне её пережить?

Святая Анзария, ты разве не видишь, какие беззакония творятся в королевстве? Ты должна была поразить молнией мерзкого Фейгерона!

Меня уже трясло от холода, когда открылась железная дверь, и появился тюремщик – мужичок средних лет с простоватым и добрым лицом. Огненный маг, между прочим: его фигура излучала ровное оранжевое сияние.

Тюремщик мазнул взглядом по моему платью и, очевидно, сделал какие-то выводы.

– Извините, юная леди, мне даже не сказали, что вы здесь, - почтительно произнёс он.
– Наверное, напарник заработался и забыл сообщить. А вы сидите тихонечко, как мышка. Так бы и замёрзли здесь совсем…

Удивительно, но уже через десять минут я почувствовала себя почти счастливой! Потому что этот святой человек принёс мне одеяло, подушку, тюфяк. А ещё - обжигающий чай в деревянной кружке, тарелку с горячей кашей и бутерброд с колбасой!

Затем дейр Гайварс затащил в мою конуру тяжеленный валун, размером с хороший арбуз, и положил его в угол у двери.

– Я его нагрею, но вы смотрите, не обожгитесь, - предупредил он и активировал свою огненную магию.

Сверкающие оранжевые нити соединили ладонь мужчины и валун, и камень начал нагреваться. Через пару минут блаженное тепло разлилось по камере.

– Ещё ваш туалет, - объявил заботливый Гайварс, вновь появляясь в камере спустя некоторое время. В другой угол он поставил ночной горшок с крышкой.

– Вы так добры ко мне, - всхлипнула я, едва сдерживая слёзы.

– Странно, что вас посадили в подземелье. У нас тут только пятеро головорезов, которым смертную казнь заменили на пожизненное. Те ещё упыри. А вам-то что здесь делать, юная леди?

Ай да, Фейгерон! Вот же гад! Запихнул меня, умницу и труженицу, в подземелье к смертникам, которые совершили ужасные преступления!

– Подождите, вспомнил, у меня же пирожок с вишней есть! Сейчас принесу.

– А вы не передадите от меня весточку на волю? – с мольбой уставилась я на тюремщика.
– Мои друзья даже не знают, что я здесь.