Хозяйка Бюро Магического Пиара

Мужчины стояли у стены с такими лицами, как будто им только что объявили о расстреле. Бирюзовые магические путы не давали им пошевелиться, намертво приковав их к стене каземата. И мне показалось, что оба находятся под воздействием магии безмолвия. Глаза соучастников пылали отчаяньем, но их губы были плотно сжаты и даже слегка расплющены, будто сверху их стягивала невидимая плёнка.

– Я провёл расследование, Мари. Таширо признался, что обращался к вам с непристойным предложением. А когда вы ему отказали, решил отомстить. Он вступил в сговор с Фейгероном и пообещал ему щедрое вознаграждение, если тот найдёт способ упрятать вас в тюрьму. Фейгерон обманом и силой увёз вас из офиса и бросил в подземелье. Вы ничего не нарушили, напротив, сами стали жертвой преступления. Более того, Фейгерон использовал против вас магию безмолвия, что само по себе является жестокостью, особенно, когда речь идёт о женщине.

О, да, я навсегда запомню, какой испытала ужас в карете налоговика, когда вдруг потеряла речь. Смотрела на своих конвоиров, но не могла объяснить, как сильно они ошибаются.

– Обещаю, преступники будут безжалостно наказаны, - мрачно заявил герцог.

При этих словах дрожь пробежала по лицам соучастников. Я одновременно испытала и злорадство, и страх. Что с ними сделает Норман? Отдаст на съедение крысам? Даже спрашивать не буду! Ничего не хочу знать.

Герцог управляет огромной Арлегонией, и успешно. Наверняка, он добивается повиновения не только ласковым убеждением или с помощью коммерческих рычагов. А использует ещё и другие методы.

Процессия двинулась дальше, но уже у выхода свет газовых фонарей выхватил из тьмы фигуры ещё двух человек. Они тоже были прикованы к стене волшебными кандалами. Я увидела двух тюремщиков. Один из них – тот самый, который вчера вместе с Фейгероном заточил меня в камере, а потом «забыл» сообщить обо мне напарнику. Второй – дейр Гайварс.

***

– Подождите! – воскликнула я и схватила Нормана за локоть.

Но тут же отдёрнула руку, поняв, что жест выглядит весьма непочтительным, даже фамильярным. Свита герцога, наверное, уже и так ломает голову, за что мне такое внимание со стороны их правителя.

Как смогла, изобразила глубокий реверанс.

– Ваша светлость, умоляю, освободите этого достойного дейра! Он позаботился обо мне, не дал окоченеть в камере. Принёс еду, одеяло, обогреватель… то есть, подогрел камень… В общем, спас!

– Вот как? – Герцог взглянул на тюремщика, и в ту же секунду бирюзовые кандалы исчезли. Мужчина обессиленно рухнул на колени. Норман кивнул одному из магов, окутанному аквамариновым облаком.

По цвету сияния я сделала вывод, что этот чародей, как и Фейгерон, владеет магией безмолвия. В одно мгновение бедного Гайварса избавили от невидимого кляпа.

Освобождённый страдалец тут же принялся восхвалять мудрость и справедливость повелителя.

– Спасибо, что замолвили словечко, юная леди, - тихо сказал он мне на прощанье.

– И вам спасибо, дейр Гайварс! – искренне поблагодарила я.
– Если бы не вы… Даже не знаю.

– Щедро вознаградить, - распорядился герцог Арлегонский.

– Всё будет сделано, ваша светлость! – тут же отозвался какой-то солидный чин - возможно, начальник тюрьмы. Он похлопал Гайварса по плечу и показал ему жестом: «Молодец!».

Когда мы вышли из тюремной башни, освещённой золотисто-розовым вечерним солнцем, свежий воздух свободы наполнил мои лёгкие, и у меня поплыло изображение. Голова закружилась, я едва не грохнулась в обморок.

Но герцог тут же меня подхватил. Опыта ему не занимать!

Сопровождающие засуетились:

– Юной леди нужен лекарь!

– Бедная девочка так настрадалась!

– Ещё бы! Провести больше суток в подземелье смертников!

– Нет, вы только подумайте, какое беззаконие!

– Этих проходимцев надо разорвать лошадьми!

– Бедная пээль! Ей и так нелегко в нашем мире, а тут ещё и происки злодеев.

Под этот возбуждённый хор герцог заботливо устроил меня на сиденьях своей кареты и даже подложил подушку под локоть.

В пути мы сидели друг против друга и молчали. Я боялась зареветь, а Норман смотрел на меня так, словно не мог наглядеться.

Спустя некоторое время экипаж остановился неподалёку от таверны.

У меня было ощущение, что я вернулась домой после долгого отсутствия. Испытывала сейчас противоречивые чувства. Вроде ликовала от радости, предвкушая встречу с друзьями, но в то же время почти умирала от горя - ведь сейчас мы с Норманом расстанемся.

Надолго.

Мы выбрались из кареты, и герцог достал какой-то амулет и активировал его. Над нами взметнулось сверкающее облако, которое через секунду осело вниз, превратившись в мерцающий полог.

– Что это?

– Мы ненадолго станем невидимками, Маша. Чтобы… попрощаться. – Норман сжал мои руки.

– Попрощаться… - грустным эхом отозвалась я.

– У вас хорошие друзья.

– Да, очень! Не представляю, как бы я выдержала в камере ещё несколько дней… неделю… месяц… Я бы точно сошла с ума. Как же мне повезло, что вы не успели отправиться в новую экспедицию!

– Возникли некоторые проблемы. Но завтра утром я точно уезжаю.

– О-о, - сникла я. – Понятно.

Повисла пауза, во время которой мы, не отрываясь, всматривались друг в друга, словно хотели навсегда запечатлеть в памяти этот момент.

– Я вовсе не горю желанием, Маша… Но это мой долг. Я обязан исполнить волю богини Анзарии.

– Я всё понимаю, - пролепетала, едва не плача. – Вы должны ехать, ваша светлость. А в том краю, куда вы отправляетесь, безопасно? Надеюсь, вы теперь в другую сторону? Не туда, где на вас напала алезаврия?

Он ведь едва выжил!

– Туда же. Но алезаврий я не боюсь. Я их всех убью, - с мрачной решимостью заявил Норман.
– Всё, Машенька… Должен идти. Я не имею права говорить то, что мне хочется вам сказать… Лучше пойду.

Однако моих рук так и не выпустил – продолжал стоять, превратившись в мрачную скалу, и смотрел на меня как на нечто прекрасное, но недостижимое.

– Не хочу, чтобы вы уходили! – обречённо прошептала я.

Почему мы постоянно расстаёмся? Это несправедливо!

Но… Как бы я ни злилась на незнакомую деву – невесту герцога – Норман действительно должен к ней ехать. Она обладает уникальным магическим даром, который вернёт Грандейре былое величие. Об этом писали в городском листке.

Наверное, только Норман может раскрыть её дар, иначе богиня выбрала бы другого жениха. Вероятно, инициация произойдёт в первую брачную ночь: став женщиной, эта дева активирует свой волшебный потенциал…

Как же больно об этом думать! Да, у Святой Анзарии все ходы просчитаны. Но нам-то что делать?!