Хозяйка города

— Антонио, прости, я говорила со свидетелем. — Маша обнаружила, что вся злость на него куда-то испарилась.

Он тяжело вздохнул.

— Убежала куда-то, не предупредила даже. Давай я тебя заберу. У меня есть кофе и бутерброды.

— Не откажусь.

Маша ждала его на автобусной остановке и не успела устать от ожидания. Тихий летний вечер прогуливался ветерком по высокой траве. Она обожала наблюдать за людьми: рядом на скамейке сначала примостились старик с мальчиком — мальчишка выпросил у деда мелкую монетку и побежал к магазину. Потом они загрузились в автобус. Прошли мимо мужчина и женщина — мужчина с ворохом пакетов в руках, его супруга — налегке. Проскакала группа шумных подростков.

— Ты решила остаться здесь? — К остановке подъехала знакомая машина, стекло со стороны водителя опустилось, и Антонио поманил её пальцем. — Приятный район?

Маша устроилась на переднем сиденье. В приоткрытое окно дуло вечерним городом.

— Одна интересная женщина рассказывала мне историю о том, как сущность поедала детей.

— Правда? — Антонио даже не улыбнулся. — Быстро же ты до неё добралась, а я думал, что расскажу тебе сам.

Маша сделала вид, что не видит его хмурого лица, выпросила термос с кофе и пакет с бутербродами и занялась всем этим. Город за окнами машины серел и подёргивался туманом. Она забралась так далеко от центра, что даже сама не ожидала.

— Рассказывай, — разрешила Маша. — Кто эта женщина?

— Короткий рассказ получится. Эта женщина — хозяйка города. Она же говорила тебе о неком фантоме города, который вынужден питаться детьми? Этот фантом — полностью подконтрольная ей сущность.

Маша чуть не подпрыгнула на сиденье, подавившись последним кусочком сыра.

— Предупреждать надо.

— Я собирался, — пожал плечами Антонио.

Она завязала пакет, понимая, что есть больше не сможет, и бросила его на заднее сиденье. Апатично отряхнула руки одну о другую. На голубой розе серело непонятно как посаженное туда пятнышко.

— То есть она сама убивала детей? Натравливала на них свой фантом?

Взгляд Антонио был хуже некуда — безнадёжный и усталый.

— Технически всё обстояло немного не так — вначале всё и вправду было неожиданно. Она приехала издалека, ничего не знала, на неё обрушились проблемы с учениками, эти убийства. Но потом она, скажем так, поближе познакомилась с фантомом и прониклась к нему.

— И вот теперь убийства стали повторяться? — закончила за него Маша. Голос сделался нервно-громким. Бродячая сущность — вещь более чем неприятная. Сущность, которой управляет маньяк-убийца — просто кошмар.

— Во-первых, это ещё не доказано. Во-вторых…

Машина вильнула в тёмный переулок, так что низкие ветки деревьев заскреблись по крыше, и вынырнула на проспекте.

— Не думаю, чтобы Вета стала нарочно кого-то убивать. А в-третьих… — Он замолчал, глядя в одну точку. Ехать-то оставалось всего ничего, но машина установилась на парковке рядом с университетом, не доехав до Центра один квартал.

— В-третьих? — напомнила Маша.

— Фантом города — не призрак в заброшенной бане. Он очень опасен. Постарайся не приближаться к нему. Не хочу найти тебя в ближайшем парке… безо всяких признаков насильственной смерти, понимаешь?

Маша не была уверенна в том, насколько хорошо она всё поняла, но на всякий случай кивнула.

Легко пообещать — сложно усидеть на месте. Она искусала ногти, но всё-таки не удержалась, и как только город укутался в ночь, вышла из дома, полагаясь только на собственное чутьё.

Маша искала фантом города под ночным небом, в силуэтах теней и отблесках сырно-жёлтых фонарей. На пустых улицах звук её шагов эхом отскакивал от спящих домов. Деревья молчали вслед. О бетонные парапеты шептали волны Совы. Мать-птица парила над городом, раскинув широкие крылья. Набережная тянула Машу сильнее, но даже здесь было пусто — призрачное ощущение и только.

Под утро Маша вернулась домой, усталая, мокрая от ночного дождя. Она приняла душ и рухнула в кровать — к полудню ей нужно было предстать перед Антонио с каким-нибудь более или менее вменяемым планом следственных действий. И ночные прогулки в него, конечно, входить не будут.

Выспаться всё равно не получилось: солнце жарило сквозь шторы, но за несколько часов дремы Маше привиделся город, каким он был двадцать лет назад, как старый чёрно-белый фильм. Чёрное — небо и дома, белое — редкие фонари.

Бродили военные патрули. Ни огонька в окнах домов, и даже фонари светили через один. Комендантский час — и ни одного прохожего на улицах. Только мать-птица парила, и шептала Сова, и всё. В этом городе жила молодая учительница — с волосами до самой поясницы, и однажды тихой ночью учительница встретилась с фантомом города.

Он был похож на человека, но только издали. У него не было лица — вместо лица серое ничто, вроде старой мешковине. Когда он пытался говорить по-человечески, ничто мялось и шло складками. Звуки выходили отрывистыми, сипящими. Ему легче было говорить гудением ветра в переулках и скрипом тяжёлых механизмов.

— Ты скучал по мне? — спросила учительница.

Он принёс и бросил ей под ноги букет из жёлтых листьев.

— Я тоже скучала, — произнесла она, охрипнув от волнения. — Веришь? Конечно, ты веришь.

…Маша поднялась с тяжёлой головой. За окном вовсю кричали птицы.

— Будешь салат? — поинтересовалась Сабрина с кухни.

— Почему я его не чувствую? — Вместо ответа Маша шлёпнулась на табуретку. Потянула носом запах свежезаваренного чая, но даже не прикоснулась к нему. — Почему? Это очень сильная сущность, я ведь должна была её почувствовать, ну хоть немного, хоть приблизительно. Каких демонов я ничего не ощущаю? Или я уже потеряла нюх?

— Спокойнее. — Сабрина едва спасла чашку от её неловкого взмаха рукой.

— Послушай, мне всю жизнь твердили, какая замечательная у меня чувствительность, и что? Я только вчера узнала, что у города есть некий фантом, который убивает, как нечего делать!

Сабрина поставила миску с салатом на стол, в задумчивости перемешала его ещё раз.

— Если он убивает, как нечего делать, то и от тебя может спрятаться, как нечего делать. Ну, исходя из человеческой логики.

Такое случалось и раньше — сущности убивали людей. Поэтому она легко могла предположить, что одна из них двадцать пять лет назад убила троих детей, а бедная учительница ничего не смогла с этим поделать. Может быть, теперь эта сущность вернулась и продолжила убивать.

Всё это хорошо складывалось в логическую цепочку, но интуиция упиралась. А Маша привыкла доверять своей интуиции.

На работе её ждал подарок — ответ на запрос о подростковых самоубийствах за год. Маша пролистала его по дороге до кабинета и ужаснулась: сто сорок пять тринадцатилетних девочек и мальчиков, которые решили уйти из жизни — это много или мало? Стоит ли подозревать хоть в половине из них жуткий фантом города, или эта грустная статистика целиком и полностью на вине недосмотревших взрослых?