Хозяйка хищного сада

Ничего-ничего. Если объявится, я у него развод потребую. Надеюсь, в этом мире это возможно.

Я кошусь на Киару. Она нервничает, глядя на меня. Похоже, мое поведение ее сильно смущает. Надо притормозить с вопросами. Буду вытягивать истории постепенно.

– А теперь какую дверь откроем? – спрашиваю девушку.

Киара несмело кладет ладонь на ручку двери посередине и вопросительно смотрит на меня. Я киваю.

Со скрипом петель нам открывается вход в гостиную. Через затянутые плющом окна пробиваются мягкие лучи солнца. Они касаются дивана, камина, толстого ковра и кресла-качалки. Здесь, хоть и пыльно, очень уютно.

Половину пространства стен занимают стеллажи с книгами. На полу стоят кадки с засохшими цветами. Их так много, что, должно быть, в хорошие времена здесь было как в зимнем саду.

– Интересно, его растопить можно?

Тут даже пол не скрипит. Я прохожу к камину бесшумно, только гоняя пыль. Вижу черную гору внутри камина. Это старая зола или что-то еще?

Я не сильна в этой теме от слова «совсем». Отопление на даче у меня было от электричества, так что я лишь чешу затылок, глядя на все это.

Поворачиваюсь к Киаре:

– Как думаешь, рабочий?

Девушка взглядывает на гору черноты, потом засовывает голову внутрь и смотрит наверх. Пожимает плечами.

Ох. На своей шкуре знаю, как тяжело женщине в частном доме без мужика. После смерти Петра я чувствовала себя ужасно, постоянно прося соседей и знакомых о помощи.

А тут из мужиков неадекватный дракон, муж-изменник и Ковальски. Ворон, кстати, и то понадежней всех будет. Но с камином он точно не поможет.

– Надо будет разобраться. Не все ночи будут теплыми.

Какой тут вообще климат? Как меняется погода?

Я кошусь на Киару. Пожалуй, хватит с нее потрясений. Она и так не понимает, почему ее госпожа вдруг так изменилась.

Мы открываем окна и здесь.

– Как думаешь, тут есть колодец? – спрашиваю я, глядя на толстенный слой пыли на мягкой обивке дивана.

Жалко, что никто не накрыл мебель чехлами. Возможно, обивка испорчена навсегда.

– Нужно посмотреть во дворе.

– А что со светом? – Я оглядываюсь.

– Там магические светильники висят. Нужно только пустить магическую искру. – Киара показывает на круглые шары под потолком.

Щелкает пальцами и словно высекает крошечную искру. Та разделяется, летит к светильникам, и в комнате становится светло.

Я смотрю на свои пальцы. Тоже так могу?

Хм… Похоже, Киаре пока придется позажигать свет для нас. И тут мне главное не проколоться в том, что я этого делать не умею. И как-то по-тихому научиться.

Ладно, пробелы в памяти она мне списала на отраву. Но тут магия. Обращение с ней должно быть рефлекторно? Или нет?

Никогда не жила в магическом мире, поэтому мне трудно судить.

Может, рассказать Киаре о том, что я попаданка?

Нет-нет-нет. Слишком опасно. Я не знаю ее. Не знаю местных порядков. Может, обмен телами – это преступление, которое не прощается?

Мы открываем третью дверь вместе. Я нервно смеюсь.

Вы когда-нибудь видели стул в стиле барокко с дырой под унитаз? Вот и я тоже наблюдаю первый раз.

В прямом смысле – удобства.

Знаю, что в прежние века были такие стулья со съемными тазиками. Барышни в пышных платьях поднимали юбки, садились и сидели вполне себе комфортно, не держа в руках несколько слоев ткани.

Неужели прежняя хозяйка дома ходила тут в таких платьях? Или в этом мире продают только такие агрегаты?

Одно радует: тут есть нормальная канализация. И даже ванна на ножках. И раковина с зеркалом.

Я смотрю на стул-унитаз, и изо рта вырывается стон:

– Ну да, не могло быть все так шикарно.

На желтом налете нет ни капли воды. И труб с кранами, которые бы все это перекрывали, я тоже не вижу.

– Киар, а ты знаешь, как сделать, чтобы все работало?

Девушка смотрит следом за мной внутрь унитаза и переводит на меня беспомощный взгляд:

– У нас этим Пуч занимался.

Эх, а тут нет мужа на час? Хотя, даже если бы и был, в Заболотье бы он вряд ли поехал.

Как же я не люблю это ощущение зависимости от мужчин.

У меня подобные вопросы всегда решал Петр, поэтому я никогда не интересовалась, как там все работает. После его смерти я столкнулась с проблемами одиноких женщин напрямую. Но в моем мире можно было попросить знакомого или соседа или вызвать помощника на разовую работу.

А тут кого вызывать? Дракона?

Так и вижу недавнего грубияна, которого я вежливо прошу починить нам туалет. Пошлет же моментально!

Работы тут невпроворот. Трещина в стене, нерабочая система водоснабжения, грязь толщиной с палец.

– Ковальски, – кричу я птице, – а где твоя хозяйка чистящие средства держала?

Ворон прилетает, садится на раковину и смотрит на меня, слегка повернув голову набок:

– Чегось?

– Спрашиваю, чем твоя хозяйка убиралась? Тряпки, мыло?

– А-а-а! В кладовой под лестницей.

– Лестницей?

Я помню только три двери: одна ведет на кухню, другая в гостиную, а третья в туалет. Еще и спальни не видела.

– Ковальски, а где эта самая лестница?

Я протягиваю птице орех на открытой ладони. Ворон тут же его съедает и взлетает, на ходу бросая:

– Покажу!

Я бы в жизни сама не нашла этот ход наверх. Надо нажать на кирпич каминной кладки, чтобы один из стеллажей с книгами открылся потайной дверью внутрь.

– Вот это да! – восклицает Киара.

– Согласна.

Я заглядываю внутрь. Тьма – хоть глаз выколи. Киара щелкает пальцами, высекает искру, и та устремляется вверх. Тут же шарики под потолком зажигаются, открывая вид на лестницу.

– Где тут кладовая?

Мы находим ее аккурат под ступенями. Небольшая дверца скрывает за собой чулан со швабрами, вениками, ведрами и тряпками.

– Убираться есть чем. Уже хорошо, – улыбаюсь я.

Мы с Киарой обе смотрим на лестницу.

– Пойдем?

– Давай.

Мы поднимаемся по скрипучим ступеням. Если первый лестничный пролет хвастается скрипом, то второй – постепенно чернеющими досками. На самые верхние даже страшно наступать – они крошатся гнилыми щепками прямо под ногами.