Хозяйка хищного сада

– Милый, смотри, как она одичала. Говорит с тобой без уважения.

– После отравы поехала крышей. Ага.

Вижу, что они не понимают моего жаргона. Говорю более понятно:

– Стала опасна для общества. Так что заберу Заболотье, и ты сможешь забыть о моем существовании. Считай, что умерла.

Козломуж задумчиво рассматривает плющ, потом окружающие растения и, растягивая слова, говорит:

– А должна быть съедена. Неужели правда ведьма? Почему кусты тебя закрывают?

Я не знаю, как быть. Соглашусь, что ведьма, – могу на костер попасть. Кто знает, какие здесь порядки. Пойду другим путем.

– А твоя бабушка тоже ведьма? Растения ее слушались.

Козломуж задумчиво молчит, а потом неожиданно выдает:

– В договоре пропишем, что с любой выручки с Заболотья ты будешь мне должна пятьдесят процентов.

Пятьдесят? Совсем страх потерял?

С другой стороны, как он проконтролирует мой доход? Я могу показывать копейки. Нужно соглашаться!

И тут Фарх отрывается от столба.

Не-е-ет! Стой на месте. Мы только с козломужем договорились.

Но Фарх идет ко мне и встает рядом. Я вижу, как глаза будущего бывшего сначала выкатываются, а потом наливаются кровью.

Глава 6

– Вынужден вмешаться. – Фарх говорит нарочито безразлично. – По приказу короля Заболотье находится под контролем моих войск. О какой выручке вы говорите?

– Генерал, – цедит сквозь зубы козломуж, – Заболотье по-прежнему собственность моей семьи.

Так они знакомы! Видно, что бывший хочет сказать еще очень много, но сдерживается. Боится генерала драконов. Боится и ненавидит.

А вот рыжая любовница совсем иное дело. При виде Фарха она облизывает губы, занижает декольте платья и призывно выгибается, тихонечко отпуская рукав козломужа.

О-го-го! Она та еще штучка. Как там ее зовут? Присцилла, кажется. И папаша у нее военный министр. Значит, она не может не знать генерала драконов.

Интересно.

И как это уважаемый министр позволил дочке скакать по кроватям?

Фарх отвечает словно с ленцой:

– Собственность, которая вышла из-под контроля двадцать лет назад. Помнится мне, ваша семья была рада избавиться от головной боли. А теперь делите какую-то прибыль…

Эх! Я уж было подумала, что Фарх меня защищать будет, а он о прибыли талдычит. Бездушный драконище!

Но ничего, с козломужем разберусь, с растениями договорюсь, и мы с ним еще поторгуемся.

– А вы не много себе позволяете, генерал? Заболотье ваше, моя жена… тоже ваша?

При этом муж переводит взгляд на меня и буквально прожигает полуголые ноги взглядом. «Потаскуха», – читается в его глазах.

Фарх хмурится:

– Жены неприкосновенны.

– Тогда почему вы здесь?

– Помогаю.

В глазах козломужа читается отчетливое «Ну да, ну да!».

– И насколько глубоко вы ей «помогаете»? Всю ночь, наверное, старались?

Бывший бросает на меня взгляд, полный ненависти и презрения. А еще ревности, жгучей, кислой, выжигающей все на своем пути.

Ого! Так он еще не остыл к своей женушке. Сейчас я вижу отголосок глубокой мужской обиды. Интересно, что же случилось между этими двумя?

– Я всего лишь помог сберечь вашу потерянную жену до вашего прихода. Это место опасно. Вам ли не знать. – Фарх многозначительно смотрит на двух огненных магов, которых козломуж взял с собой.

– Мне стоит вас поблагодарить, – цедит сквозь зубы бывший.

– Вам стоит как можно быстрее забрать отсюда свою леди. – Неожиданно голос Фарха становится ледяным. – Меня благодарить не стоит. Я ничего не видел.

Вот дает! Не видел он ничего.

Меня никуда не нужно забирать. Со мной развестись нужно, безголовый ты драконище!

Не видел он ничего. Нет, ну вы посмотрите на него, а?

Фарх явно подумал, что это я сбежала от муженька и хочу с ним развестись из-за любовницы, и ратует за сохранение семьи даже в форме треугольника.

Ну что за древний век?

Я прочищаю горло и говорю громко:

– «Его леди» я перестала быть в момент, когда он решил скормить меня хищным растениям.

Муж не ожидает такого от меня, смотрит удивленно и напряженно, отвечает лишь одно:

– Собирайся.

Ну уж нет! Здесь убить не получилось, так по дороге прихлопнет. Или ночью придушит. Или еще что.

Мне нельзя уезжать из Заболотья. Никак нельзя.

Киара роняет швабру на землю и бросается мне в ноги:

– Госпожа, поедем. Умоляю вас. Нам здесь не жить.

Я смотрю на девушку и говорю:

– Нам с ним не жить.

А потом поднимаю взгляд на мужа:

– Теор, меня устроит только развод. И я никуда не поеду.

Козломуж сощуривает глаза и внимательно меня разглядывает:

– Ты сбрендила или всегда была такой? Теперь я понял, почему ты убила нашего ребенка. Ты сумасшедшая. Тебя надо запереть.

– Про ребенка тебе уже все рассказали. Его не было!

– Еще и вреш-ш-шь, – почти шипит козломуж.

Я бросаю взгляд на Фарха, и он обдает холодом. Кажется, он верит во всю эту чушь, что несет бывший.

Дурак. Идиот. Дитя махрового патриархата.

Его даже не стыдно теперь использовать, ведь дело поворачивается не в мою пользу. Еще чуть-чуть – и нас с Киарой погрузят в вагон, отравят и похоронят за бугром. И все. Нет больше шанса на вторую жизнь.

– Открыть ворота! – приказывает муженек своим подопечным.

Помощники выпускают две струи огня по лозам, что обвили кованые ворота. Растения шипят от боли так, что хочется зажать уши.

– Остановись! – Я злюсь не на шутку.

Всех решил уничтожить. Ничего святого нет.

Муж делает знак магам огня остановиться и смотрит на меня:

– Сама выйдешь?

– Выйду! – Я упираю руки в бока.

Я тебе сейчас так выйду.

Шепчу Ковальски:

– У нас в огороде или саду есть что-нибудь жутко ядовитое?

– Драконофрукт.

О, в моем мире такой тоже есть, только вкусный и безобидный.

– Тащи, – шепчу я.

Ворон улетает, так и не выпустив пинцет, а я медленно двигаюсь к воротам. По пути бросаю на Фарха внимательный взгляд. Солдафон! Стоит как вкопанный. Окаменел, что ли?