Хозяйка хищного сада

– Киара, дай-ка что-нибудь скоропортящееся.

– Лучше самое невкусное, госпожа.

Служанка вкладывает в мою протянутую руку коричневый прессованный прямоугольник.

– Что это?

– Сушеное мясо с ягодами, госпожа.

Питательная штука. Надкусываю немного и морщусь от кислоты.

– Фу, какая гадость.

– Зато сытная.

Невкусно, но калорийно. Попробую отломить кусок и скормить этому хищнику. Кидаю ровно в ближайшую открытую пасть, и та тут же смыкается. Я слышу отчетливое «чмаф». Сок выливается через зеленые клыки, которые образуют треугольные прутья цветочной тюрьмы. Будь на месте куска маленький зверек, ему уже не выбраться оттуда.

– Попробуем пройти мимо. За мной, – обращаюсь к Киаре.

Цветок занимается перевариванием добычи и становится менее агрессивным, но все еще поворачивает ловчие листы в нашу сторону, пока мы обходим его.

Я не дышу, пока не оказываюсь на безопасном пятачке за ним. Оборачиваюсь и вижу, как Киару чуть не хватает за пятки лоза соседнего растения.

– Осторожней. Смотри под ноги!

У нее взгляд спасшегося от смерти человека. Тяжело дышит и молча смотрит на меня, обхватив двумя руками чемодан. В ее взгляде отчетливо читается «Караул!».

– Впереди еще много подобного. Не раскисай, – говорю я.

Мы проходим еще метров пять, когда два молодых хищных цветка полностью перегораживают путь. Они немного отличаются от первого накормленного нами растения более плотными и темными листьями без вкраплений розового.

Их не обойти – густая зелень с боков от них таит еще больше сюрпризов: поблескивает липким соком высокая трава, а лианы свешиваются с веток деревьев и изгибаются в воздухе, словно змеи.

– Госпожа, как быть?

У меня в руках остается кусок подкормки. Я отламываю часть и кидаю одному из них в пасть. Он хватает на лету, как собака.

– А вот это плохие новости, – говорю я. – У них есть органы чувств. Они разумны.

Зеленая пасть схлопывается. Все соседние ловчие листы поворачиваются к нам, словно десять морд адового пса.

– М-м-мне страшно, госпожа.

– Не дрейфь!

Я отламываю кусочки брикета и кидаю в несколько пастей, пока еда не заканчивается. Протягиваю руку к Киаре для пополнения запаса и повторяю трюк, пока все пасти не смыкаются.

Я осматриваю растительность вокруг растений. Слишком опасно!

– Нам надо пройти сквозь них. Это самый безопасный путь, – обращаюсь к служанке.

Киару приходится взять за руку, потому что она будто каменеет от страха. Медленно отодвигая стебли, мы пробираемся прямо сквозь них.

– Госпожа, вы знаете, куда идти?

– Предполагаю.

Я смотрю вниз и убеждаюсь, что все еще вижу в почве редкую щебенку.

После прохода через цветок Киара держится уверенней и куда быстрее достает мне подкормку для растений. Шаг за шагом мы идем вперед.

В очередной раз, когда я протягиваю руку, служанка говорит:

– Что теперь подавать, госпожа? Мясо с ягодами закончилось.

И вот тут у нас начинаются сложности. Оказывается, орехи, вяленое мясо и куски сыра не по вкусу местным гурманам – они выплевывают липкие от сока куски прямо в нас.

– Может, сухое молоко попробуем? – подает идею Киара.

Я уже не знаю, что им дать. Мы в таком положении, что путь назад может быть равен расстоянию до дома. По крайней мере, я надеюсь, что он близко.

Белые шарики, которые Киара называет сухим молоком, почти не имеют веса. Я кидаю один в пасть растению.

После того как цветок смыкает зеленые челюсти и выпускает сок, из него идет пена. Она капает вниз на землю, словно у цветка начинается бешенство.

– Госпожа!

– Вижу.

Листья цветка загибаются, как детская дудка с языком, и разгибаются вновь. Раздается тихое, но отчетливое шуршание, которое по цепочке охватывает все Заболотье. Оно гудит возмущением.

Это точно не предвещает ничего хорошего.

Глава 4

– Хозяйка выхаживала здесь цветы. Черенковала. Воспитывала. Заботилась о них.

В ответе ворона чувствовалась любовь к старшей госпоже.

– Воспитывала? – переспрашиваю я.

Птица указывает клювом на клетку в углу. Так вот зачем она! Я уже было подумала, что для Ковальски.

– Значит, это для хищных растений? Но зачем их запирать?

– Потому что один агрессивный цветок может настроить других. Тогда не будет мира. Так говорила хозяйка.

Ого, вот это новости. Агроному и не снилось!

Я дотрагиваюсь до толстых прутьев. Представляю здесь огромную росянку в кадке. Она грозно хлопает зеленой пастью. То еще зрелище!

– А если его тогось… ну… чик-чик, раз плохой? – Я пытаюсь быть как можно тактичней, но прагматизм так и лезет во все стороны.

– Нельзя!

– Тогда растение в клетке так и просидит? Чем же это лучше?

Ворон каркает и перелетает на стол. Начинает расхаживать по нему, поглядывая на меня. Сам весь трепещет от возмущения.

– Хозяйка говорила, что нет плохих растений – есть плохая среда. И если цветок обижают, он может стать злым.

– И как же твоя прежняя хозяйка справлялась с этой задачей?

– Говорю же: воспитывала. Забирала из тесноты сюда, подкармливала, поливала горячим душем и разговаривала. Много разговаривала. Иногда читала сказки. Моя любимая – про болото.

Я осматриваюсь. Не вижу ни одной книги. Может, в других комнатах?

Но подход интересный. Значит, растения тут словно люди – имеют и характер, и тонкую душевную организацию.

– Теперь ясно, почему Заболотье встретило нас как врагов. Характер у растений без сказок хозяйки совсем испортился.

– Кар! Вранье! Это все драконы. Если бы мне жгли хвост, я бы тоже стал кусаться.

А вот это верно. Ведь когда хищный сад разросся, драконы стали сдерживать его рост своим пламенем.

– Мы нажили себе врагов! – Киара закрывает рот рукой.

А ведь она права.

Я вспоминаю, как мы сначала потравили кое-кого сухим молоком, потом дорогу к дому проложили огнем. Пусть и при помощи драконов, но разгребать последствия придется именно нам.