Хозяйка кофейной плантации

Стол уже частично сервирован и по удивлённому лицу дона Смита понятно, что расстарались на этот раз ради меня.

Белая скатерть, фарфоровые тарелки, ложки и нож. Вилки, уже известные в Европе, естественно, не подали. Я сомневаюсь, были ли они у них.

Вилки использовались ещё древними греками и упоминались в Ветхом Завете. Дословное упоминание запамятовала, да не суть, важнее, что она известна достаточно давно. Была она сначала с одним острым зубцом, потом с двумя зубцами и наконец-то с тремя. Использовалась для того, чтобы извлекать из котла или жаровни куски мяса, нарезать его на столе.

Сколько веков прошло, а просвещённые европейцы вновь кушают руками. По правилам этикета предписывалось не брать мясо всей пятернёй, тем более двумя руками, а лишь тремя пальцами; пальцы не вытирать об одежду, а ополаскивать в специальной чаше с водой.

Был период, когда в богатых домах Европы появилась мода есть в перчатках, а после окончания трапезы их выкидывать.

На столе уже стояли сухари, апельсины, немного сыра, небольшой кусочек сливочного масла, бутылки с вином и кувшин с молоком. Сказать, что меня поразил стол, это ничего не сказать. Я просто в шоке. Апельсины, молоко и масло удивили меня.

Моё изумлённое лицо служит лучшей наградой капитану, который так расстарался.

— Не удивляйтесь донна Виктория, — с достоинством произносит капитан, — этот стол для вас.

— Я так и поняла, капитан Перейра, благодарю вас. Я оценила ваши старания, — улыбаюсь я привлекательному капитану. — Называйте меня Тори, я привыкла к этому имени. Викторию я приберегаю для королевских приёмов.

Мужчины смеются, оценив мою шутку. Даже нахохлившийся, как петух, дон Смит одаривает меня улыбкой.

— Что обычно подают к столу на кораблях? — Спрашиваю я, ни к кому конкретно не обращаясь.

— На военных кораблях и тех, кто не перевозит пассажиров, основное меню – сухари и вяленое мясо, — отвечает мне доктор. — Только такие большие галеоны, как наш, могут позволить себе держать в трюме несколько коз и кур.

— Но если есть молоко и яйца, почему бы не испечь пирог, к примеру, — любопытствую я.

Вот об этой стороне вопроса я почти ничего не знаю, так как не интересовалась никогда, что же ели на кораблях. В приключенческих романах, на стол у капитана удивлял разносолами. Кажется, даже коки пиратов пекли пироги для команды.

— Сырость на корабле не позволяет долго хранить муку. Мы берём её на борт и используем в начале плавания, пока в ней не завелись нежелательные жильцы, — говорит доктор, — простите, если испортил вам аппетит, донна.

— Приятного мало, но такова правда жизни и тем более я сама спросила, — улыбаюсь я доктору.

Кок приносит нам суп с курицей и яичницу на сале. Изголодавшиеся по нормальной еде мужчины набрасываются на еду.

Есть ложкой яичницу не привычно для меня. Капитан разливает по бокалам вино.

Опять же я думала, что все моряки пьют ром. Я считала, что на кораблях были проблемы с питьевой водой. Поэтому решила поинтересоваться, как обстоят дела на «Золотой лани»:

— Капитан Перейра, простите меня за мою, может быть, излишнюю любознательность, но как обстоят дела на кораблях с питьевой водой? Она же тоже долго не хранится, затухает.

— Мы стараемся делать запасы питьевой воды ещё до отплытия. Заполняем бочки водой и размещаем на нижней палубе. Их ещё дополнительно используют для стабилизации центра тяжести корабля.

Капитан смотрит на меня, чтобы выяснить интересно ли мне и продолжать рассказ или не стоит. Мне очень интересно и всем своим видом я показываю это.

— Для обеззараживания воды используем серебро, помещая монеты на дно бочек. Скажу больше, прекрасная донна Тори, у нас есть даже специальная должность, что-то вроде контролёра за расходом воды. В его обязанности входит вести тщательный учёт и контроль над расходованием запасов с тем, чтобы можно было рассчитать объём до прибытия в промежуточный пункт, где мы пополняем запасы воды.

Я делаю глоток, очень неплохое вино. Не скажу, что знаток вин, но в поездках пробовала разных странах, так что есть с чем сравнить.

— Вкусный сыр, — говорю я, заедая им вино.

— Кок делает из козьего молока, — сообщает капитан.

— А почему бы не брать с собой готовый? — Удивляюсь я.

— Потому же, что и муку, и хлеб, плесневеет и становится опасным, — отвечает доктор.

Вино подействовало расслабляюще и на меня, и на мужчин. Капитан отваживается задать мне вопрос:

— Донна Тори, зачем вы едете из цивилизованной Португалии в этом богом забытую страну?

Насчёт цивилизованности я бы поспорила, но здравое зерно в рассуждениях есть.

— Вышла замуж, — коротко отвечаю я.

— Примите мои соболезнования, — говорит капитан, потом опомнившись, что сказал не то, исправляет, — я хотел сказать поздравления.

Первое больше уместно в данном случае. Девушке, которую выдали замуж непонятно за кого, да другом краю света остаётся только соболезновать. Да и жизнь в Бразилии далека от идеала: антисанитария, тропические болезни, колониальные войны. Прелесть, а не жизнь.

— Благодарю вас, капитан, — отвечаю я, а дон Смит хмурится.

Я во время обеда не смотрела на Смита, а он умудрился выкушать уже две бутылки вина. Язык его развязывается, и он хвастливо говорит:

— Если бы вы знали, за кого она вышла замуж, то прикусили бы языки. Дон Педро Верейро владеет самыми большими плантациями сахарного тростника в Бразилии, у него два сахароперерабатывающего завода и даже несколько кораблей, которые доставляют его груз в Европу.

Звучит солидно, мне нравится. Вот ещё бы он был хотя бы приятной наружности, то можно сказать, мне повезло.

Глава 6

Так, неспешно прошло наше плавание. Я задохнулась от восторга, когда показались берега Бразилии.

Я воочию почувствовала то же, что и первооткрыватели материка и страны. Непередаваемые ощущения стоять на палубе, когда вдали виднеются пальмы.

Мы держим курс на Рио-да-Жанейро. Забавно, что название города переводится, как январская река. И я тоже прибываю в Бразилию в январе.

Нам, конечно же, было бы удобнее высадиться в Сальвадоре, но дон Смит сказал, что кораблей до столицы Бразилии не было.