Хозяйка кофейной плантации

Сердце бешено колотится в груди. От дикого адреналина подрагивают руки точь-в-точь, как у моего несостоявшегося мужа.

Пускай знают оба, что я не покорная женщина, а знающая себе цену.

Горько усмехаюсь. Дон Верейро тоже знает мне цену. Я против всего выигрыша Мигеля за сегодня. Что ж своей ценой можно гордиться, недёшево я стою. Но вот насколько оценит меня брюнет.

Сил нет, как хочется посмотреть ему в лицо. Его голос и равнодушие зажгли во мне огонь. И не только любопытства.

В гостиной раздаётся смех. До моих ушей доносятся скабрёзные шутки мужчин:

— Норовистая кобылка.

— Горячая девчонка.

— Педро она не по зубам.

— Мигель сможешь объездить такую горячую штучку.

— Я бы такую красотку не ставил.

Реплики отлетают от меня, не задевая чувств и не выводя на эмоции. Я и не такое слышала от студентов. Научилась игнорировать, а не пропускать через себя.

Смотрю в затылок брюнету. Кажется, что взглядом могла бы уже прожечь в нём дыру. Но Мигель игнорирует меня и выкрики его приятелей.

— Так ты согласен? — Уже даже меня выводит своей упёртостью Верейро.

Ему же сказано, что не нужна жена. Нет, прёт напролом. Качество, которое и обеспечило ему богатство – умение не слышать «нет» и переводить его в «да». В этот раз Педро нарвался на такого же, если не круче.

И мне уже даже становится жаль, что брюнет с таким сексуальным голосом отказывается играть. Я уже его власти. Действует старый, как мир, способ соблазнения – игнорировать объект.

Я всё это понимаю, но жутко хочу, чтобы он согласился. Мигель кажется мне гораздо более интересным мужчиной, чем мой заочный муж.

Сейчас я противна сама себе, что повелась на его манипуляции. Но чёрт побери, я хочу, чтобы Мигель принял ставки и выиграл.

Его манеры почему-то более приятны, чем унижение Верейро.

— Согласен, — вдруг говорит Мигель и от шока все замолкают. — Джон, садись в пару к Педро. Ты для поддержания игры. Ставки только у меня и Верейро.

— Мигель, ты ненормальный, — наклоняется к нему бывший третий игрок. — Ты даже не посмотрел на девушку.

Брюнет смеётся, а у меня от его смеха сладко заныло в груди. Вика, ты случайно, не надумала влюбиться. Тебе сейчас этого точно не надо.

— Какая разница, Карлос, — его бархатный голос проникает в самое сердце и обвивается вокруг, сжимая кольцом восхищения. Я жажду его видеть. — Уверен у Джона хороший вкус. Он уже не раз это доказывал.

Повернись, чёрт тебя побери и удостоверься, что у дона Смита прекрасный вкус на женщин.

Но Мигель не поворачивается, а раздаёт карты. Я ищу глазами, куда бы присесть. Рабыня подносит мне стул. Благодарно улыбаюсь ей. Какое блаженство наконец-то вытянуть ноги. Игра идёт под бубнёж непонятных для меня слов:

— Фавор, гаскарилья, контрабола, сакадо*.

Я так устала. Длинный и весьма беспокойный день вытянул из меня все силы, и я ненароком засыпаю.

— Ты нищий Педро и без жены, — кричит дон Смит, и я просыпаюсь.

— Нищему жена ни к чему, — мрачно отвечает Верейро и смотрит на меня. — Прости, девочка.

Мне его извинения ни к чему. Я жду, когда ко мне подойдёт Мигель. Как в замедленном кино он поворачивается. Не отрывая взгляда, как заворожённая, я смотрю в его глаза.

— Ты?

Глава 10

На меня в упор смотрят наглые чёрные глаза Мигеля Егорушкина. Я настолько шокирована, что единственное, что могу сделать, это прошептать:

— Ты?

У меня стойкое чувство дежавю. Он, что специально меня сюда вытащил, чтобы вдоволь поиздеваться? Нахальный мальчишка!

Но нет! На меня смотрят глаза не мальчишки, а знающего себе цену мужчины. Властного, способного прогнуть под себя любого. Он не Егорушкин, точно. Пацан хоть и наглый, но нет в нём этой властности опытного самца.

— Простите? — Вежливо, но холодно произносит Мигель, изгибая вопросительно бровь.

Он действительно меня не узнаёт. Это не притворство. Точнее, не знает. Этот Мигель никогда не видел Викторию Павловну и даже донну Тори. Это наша первая встреча.

Тогда я вообще ничего не понимаю. Сюр, какой-то! «А то, что ты из двадцать первого века попала в семнадцатый, не сюр?», смеётся надо мной внутренний голос. Лишь бы на фоне стресса раздвоение личности не заработать.

— Я обозналась, приношу свои извинения, — приседаю в реверансе я, чтобы скрыть смущение и растерянность. — Вы очень похожи на моего знакомого.

Он, усмехаясь, кивает, и у меня снова возникают сомнения в том, что он меня не знает. Господи, да так и свихнуться недолго.

— Дон Смит, будьте любезны, не тяните с оформлением документов, — гораздо теплее говорит он поверенному. — И отдайте распоряжения от моего имени подготовить всё для завтрашнего бракосочетания.

Я вздрагиваю. Даже в страшном сне я не могла представить, что когда-то буду принадлежать Мигелю. Мне становится дурно. Как представлю, что меня ждёт после заключения брака, так сердце колотится, как оглашенное. Кровь стучит в висках.

— Вам нехорошо, донна … — брюнет замялся, не зная моего имени.

Раньше я бы посмеялась над тем, что он женится на женщине, о которой ничего не знает. О времена, о нравы! В нашем времени по десять лет живут вместе, чтобы понять, что друг другу не подходят. Тут всё гораздо проще – поженились, будьте любезны приспосабливаться. Подходите или нет, уже никого не касается.

— Тори, — от нехватки воздуха лепечу я своё имя, как институтка, прости господи. — И да, мне не хватает воздуха.

Вокруг всё приходит в движение. Мигель подхватывает меня на руки. Его крепкие руки прижимают меня к себе слишком близко. Он движется к дверям, на ходу отдавая распоряжения рабам:

— Окна открыть и проветрить, всех погнать вон.

Обнимаю его за шею. От близости сильного тела кружится голова. Вдруг вспоминаю, что я женщина. Такие воспоминания ох как не к месту. Я и так готова в обморок грохнуться от близости такого мужчины.

Боже, он мне дан тобой в наказание за то, что я всегда считала мужчин существами второго сорта. А красавцев ещё и жалкими альфонсами.