Хозяйка проклятого поместья

А ведь, если все пойдет не по плану, то нам действительно придется пожениться.

Эта мысль не вызывала никакого отторжения, но что-то в этом было преступное. Словно, я замуж пойду за собственного кузена.

Само собой Эван был хорош и вызывал массу смешанных чувств, вот только бороться с ними я не прекращала ни на минуту.

– Он в тебя по уши влюблен, — вещала пронырливая и всесущая сестрица.

Откуда только ей о таком знать?

Нас учили вести хозяйство, заниматься счетами и домом, управлять слугами и наемными работниками, делать зимние заготовки и много чего еще. Да вот только никто и никогда не рассказывал как отличить истинное чувство от надуманного.

Однажды я почувствовала себя достаточно хорошо, чтобы провести вечер у камина в библиотеке не за счетами да книгами учета, а за простым романом, что нашелся когда-то на чердаке.

Мягкая обложка и страницы пахли пылью, но я все же решила в нее заглянуть хотя бы одним глазком.

Сюжет настолько увлек, что очнулась я уже перечитывая эпилог, утирая щеки от слез.

Как это красиво, когда герои, преодолев все испытания проникаются истинным чувством и обретают свое заслуженное счастье.

Будет ли так когда-нибудь в моей жизни пока не ясно. Зато есть к чему стремиться.

– Не помешаю? В комнату вошел Эван. В руках он нес бокалы, а из кармана торчало горлышко бутылки.

– Я не пью, — уверенно заявила, глядя прямо в глаза.

– А я пока и не предлагал.

Молодой человек уселся прямо на ковер напротив камина и поставил пузатый бутыль моего сидра.

– Он еще не выстоял нужное время, — резонно указала на его оплошность.

– Но пить-то уже можно, — не отставал мужчина.

Тут то особо не поспоришь. Пить и в самом деле можно.

Эван наполнил оба бокала и поставил на ковер.

В камине весело потрескивали поленья, что он собственноручно чуть ранее наколол и принес сюда. Зрелище было интересным, как бледный и хрупкий с виду мужчина, которого я видела еще месяц назад постепенно оброс мышцами и браво играл ими на солнце, орудуя топором.

– У меня даже закуска есть.
– он вынул из кармана сочное яблоко.

Уверена., что стащил его из того же погреба, где и хранился сидр.

– Тогда пожалуй я его и съем.

– Мы так давно не говорили по душам, — зачем-то начал Эван щепетильную тему, — Может, это стоит исправить?

Я только лишь рассеянно улыбнулась.

Весь месяц я тщательно старалась его избегать, не попадаясь лишний раз на глаза, чтобы не вызвать тонны неудобных вопросов. Хотя на самом деле все дело было в самом Эване. В том как глухо стучало сердце в его присутствии, как потели ладони, а нервы были натянуты словно струны на инструменте барда.

– Ты прав. Это моя вина. Я просто хотела дать тебе немного свободы, чтобы ты не думал, что остался моим...

– Другом?

– Волком!

Глаза стали понемногу наполняться слезами. Это было тяжело.

Сложно в один миг перестроить весь внутренний мир, даже если внешний меняется с бешеной скоростью

– Я не хочу, чтобы что-то менялось между нами. С хвостом я или без, но ты дорогой мне человек и я хочу всегда быть рядом.

Наверное, это и послужило точкой невозврата.

Я разрыдалась. Слезы боли и радости.

Эван вскочил и бросился ко мне, стирая нежными словами и поцелуями все грани.

– Я тебя не оставлю. Я люблю тебя. Любил и буду любить!

Это было так неожиданно.

Вообще никогда не имела странной привычки раскисать на глазах у свидетелей. Моменты слабости могла позволить себе только в тишине и одиночестве, за плотно закрытыми дверями спальни.

Имея младших сестер, как-то само собой становишься примером для подражания, а никак не плаксой. Тем более, когда над головой довлеет долг перед герцогом.

Вот только сейчас и сестра фактически осталась только одна, и деда нет рядом, да и обязанности перед поместьем может взять на себя Эван.

Молодой человек продолжал гладить меня по спине, что-то нашептывая на ухо, словно успокаивая как ребенка.

Сейчас ближе него никого не было.

Алва еще слишком мала, чтобы что-то понять, а друзьями обзавестись так и не случилось.

Никого кроме Эвана и не осталось.

Его признание прозвучало как гром среди ясного неба, но вместе с тем и пришло облегчение.

Значит тогда во сне я ничего себе не придумала. Это был действительно он. Такой родной, но уже гораздо более близкий, чем просто друг.

Я подняла на него заплаканные глаза.

– А я люблю кажется тебя. По-настоящему, — шмыгнула носом.

– Когда будет "по-настоящему" тебе казаться не будет. Любовь не может казаться. Она просто есть. Как данность.

Я кивнула, окончательно выплакав все горести и печали.

– Спасибо.

– Я всегда буду рядом, — чмокнул он в кончик носа и улыбнулся.

– Знаю, — выдохнула я

Отчего-то сразу стало так спокойно и хорошо, что глаза непроизвольно закрылись и я так и задремала у Эвана на коленях, убаюканная его лаской и теплом.

Когда открыла глаза, то поняла, что лежу на диванчике в библиотеке, укутанная в мягкий плед. Мерно горит пламя в камине, изредка выдавая веселые искорки.

Неужели он меня покинул? Неужели он ушел?

Я села и осмотрелась.

Вот только было очень темно.

– Уже проснулась?
– донеслось со стороны рабочего стола.

– Я тебя не заметила. Почему сидишь в темноте?

– У волчьей шкуры остались побочные эффекты.