Хозяйка собственного поместья

— Зачем вы это делаете? — полюбопытствовал Виктор, когда я стала ошпаривать кипятком и топор, и ножовку. Ножи мы принесли из кухни, и лишний раз мыть их было незачем.

— От бесов клостридиев, — простодушно ответила Дуня.

Я мысленно схватилась за голову. Буркнула:

— Чтобы чисто было.

Муж — человек образованный и в «бесов клостридиев» не поверит точно. А рассказывать ему про микробов — решит, что брежу.

Какую же здоровую свинью мне подложил коллега, чтоб ему икалось беспрерывно!

— И все же? — не унимался Виктор. — Я знаю, что после разделки в чистоте продукты дольше не портятся, но настолько тщательная уборка, на мой взгляд, перебор.

Ничего не перебор, никому не известно, что в последний раз перерабатывали на этом столе, насколько хорошо его вымыли после этого и сколько мышек пробежало по нему за зиму. Могли и грибочки, а это земля с «бесами клостридиями», дизентерийными амебами и бог знает чем еще. Да и мышиная лихорадка — штука, мягко скажем, неприятная.

— К тому же зачем самой стараться, когда слуги вон скучают? — Он мотнул головой в сторону своих людей, которые уже перетаскали в кладовую и в погреб все продукты и ждали рядом со сложенными в телегу тушами.

— Это ваши слуги.

Виктор обернулся, чтобы приказать им, но я остановила его:

— Не надо. Мы уже почти закончили, а я не знаю пока, насколько ваши люди понимают, зачем нужно соблюдать чистоту.

— Я тоже не понимаю, — покачал головой Виктор. — Вы потратили время и силы, отмыв все до блеска, но после разделки мяса все придется мыть заново. Это какой-то ритуал, подхваченный от Марьи?

Придется все же объяснять.

— Вы знакомы с опытами того… — Я покрутила рукой, якобы вспоминая. — Запамятовала, который изобрел микроскоп и нашел в капле воды множество зверьков?

Судя по тому, что я успела услышать от Евгения Петровича и увидеть вокруг себя, наука здесь развивалась если не в точности, то достаточно близко к тому пути, который прошла в нашем мире.

— Да, — удивился Виктор.

— А о том типе, который не смог получить самозарождение жизни, прокипятив закрытый флакон, и пришел к выводу, что жизненные споры должны попадать откуда-то извне?

— Вам-то это откуда известно! — воскликнул он.

— Надо же что-то делать долгими зимними вечерами? — Я нежно улыбнулась. — Так вот, этот, второй, забыла, как его…

— Неважно, я тоже не помню.

— …пришел к выводу, что еда портится и вызывает болезни из-за этих «зверьков», которые погибают в кипятке. Или в щелоке. Или в некоторых других растворах. Поэтому я вымыла кухню кипятком и щелоком, и не поленюсь вымыть еще раз, после того как закончу работу.

Кажется, сообщи я, что у меня открылся третий глаз и дар предсказывать будущее, Виктор удивился бы меньше. Мысленно выругавшись — даже ради доказательства собственной нормальности я не стану рисковать здоровьем своим и домочадцев! — я хотела оставить его переваривать новости науки, но муж не унялся.

— А лица-то закрывать зачем?

— Мышиная лихорадка передается, в том числе, при вдыхании пыли, зараженной экскрементами грызунов.

Когда Виктор велел своим парням затащить мясо в дом, вид у него все еще был слегка ошалелым. Я взглядом указала ему на цепочку следов, оставшихся на полу. Тряпку, которую я бросила на пороге парни просто переступили.

Пришлось по-быстрому подтереть пол снова прежде чем взяться за разделку. Родители бросили держать скотину только под старость, когда стало тяжело справляться, отец еще и охотником был, так что я умела обваливать мясо. Тяжело только ворочать…

— Ну хоть это-то дайте сделать крепким парням! — вмешался Виктор.

— Вон у того манжеты кафтана засалены, он его сто лет не стирал, — парировала я. — Так что справимся, спасибо, можете их отпустить.

Да, мне известно, что в нашем мире мясо могут разделывать на грязной вонючей колоде, и никак не проверишь. Но в нашем мире и больницы, и лекарства. А тут… В мире без антибиотиков никогда не знаешь, какой микроб окажется смертельным.

Телеги уехали со двора. Виктор вернулся на летнюю кухню.

— Раз вас не устраивают мои слуги, давайте я помогу.

7

Отказываться я не стала: помощь никогда лишней не бывает.

— Попросите у Марьи фартук и косынку. И вымойте на кухне руки.

Муж хмыкнул и исчез, чтобы вернуться в фартуке и с повязанной головой.

— Руки вымыл, — отчитался он.

Втроем работа пошла веселее.

— Когда вы успели научиться всему этому? — полюбопытствовал Виктор.

— Кто вам сказал, что я раньше этого не умела? — парировала я.

В конце концов, вряд ли жене богатого помещика доводилось самой заниматься грязной работой, а на охоте есть егеря или как там их называют, чтобы господа руки не пачкали.

— Сами же говорили, маменька моя была хорошей хозяйкой. А бабушка любила повторять: дай бог все самой уметь, но не дай бог все самой делать.

Я саданула топориком, перерубая говяжий хребет. Виктор покачал головой.

— Похоже, мне очень повезло, что в день своего приезда сюда вы схватились за горшки, а не за топор.

Я не стала поддерживать эту игру.

— Перестаньте прибедняться. Вы маг и сильный мужчина; если бы вы видели реальную угрозу собственной жизни, не стали бы миндальничать, только и всего. А так можно и повеселиться, наблюдая, как жена не может вас достать.

— Однако вы в одиночку прогнали пятерых мужиков.

— Не в одиночку, а с котом. — Я указала подбородком на Мотю, который сидел статуей у порога, внимательно наблюдая за происходящим, но вглубь помещения заходить не пытался. Надо будет отложить ему немного мяса. Нормального, не обрези. Заслужил. — Еще с кочергой, магией и всем известной матерью.

Виктор рассмеялся, а я закончила:

— И Петр с вилами появился очень вовремя.

Кстати, не пора бы ему уже приехать? Я посмотрела в окно, но во дворе ничего не изменилось. Катали туда-сюда тачку и таскали носилки парни, протоптав снег до земли.

— Не беспокойтесь, Петру помогут. Но нарубить телегу дров дело небыстрое.

Мысли он читает, что ли? Нет, вряд ли, иначе бы давно понял, что от жены осталась только оболочка. Виктор вернулся к прерванному разговору.

— Вам нужно было послать за мной, как только заподозрили, что мужики опасны. Или хотя бы в деревню к старосте. Чтобы прислал крепких парней сразу, а не когда все закончилось.