Хранилище
Шрифт:
Чтобы не промокнуть.
Глава 19
1
Собрание сотрудников должно было начаться за полчаса до открытия «Хранилища», и Шеннон едва на него успела. Она последней спустилась вниз, последней вошла в зал, и мистер Лэм бросил на нее неодобрительный взгляд, когда она, раскрасневшаяся и запыхавшаяся, занимала свое место.
Однако настроение у Шеннон было приподнятое. За последние пять дней она сбросила целых три фунта и при том не вызвала у матери никаких подозрений. Воспользовавшись советом мистера Лэма, девушка вместо того, чтобы отказываться от
Если все будет и дальше продолжаться в таком же темпе, к концу месяца она сгонит вес до поставленного для себя значения.
Все остальные сотрудники, которым сегодня предстояло работать в утреннюю смену, выстроились в шеренгу. Они стояли, расправив спины, заложив руки за спину, расставив ноги на ширине плеч, в официальной позе «Хранилища», слушая, как мистер Лэм говорил им об открытии нового отделения компании в городе Хокс-Ридж, штат Вайоминг. Тем самым общее число «Хранилищ» в Соединенных Штатах доходило до трехсот пяти. А триста пять, объяснил менеджер по кадрам, это очень мощное и значимое в духовном плане число.
Здесь, в Джунипере, продолжал он, в продовольственном отделе состоится однодневная распродажа хлебопекарной продукции, а также в секции автомобильных запчастей начнется недельная акция продажи антифриза и незамерзающей жидкости для омывания стекол.
Закончив рассказывать о новостях, мистер Лэм перешел к той части, которую Шеннон терпеть не могла.
К ритуальным песнопениям.
Мистер Лэм встал перед строем сотрудников, обвел взглядом их лица, затем указал на стоящую в середине Мей Браун. Шеренга разделилась в этом месте: Мей и все те, кто стоял слева от нее, отошли к противоположной стене бетонного коридора, мистер Лэм остался стоять посредине.
— Итак, — сказал он, — повторяйте за мной: я всецело предан «Хранилищу».
— Я всецело предан «Хранилищу».
— «Хранилище» значит для меня больше, чем моя семья, больше, чем мои друзья.
— «Хранилище» значит для меня больше, чем моя семья, больше, чем мои друзья.
Шеннон видела свою сестру, стоящую у стены напротив. Сэм распевала во весь голос, захваченная происходящим подобно фанатичному члену религиозной секты, и Шеннон, увидев свою сестру в таком исступлении, ощутила смутное беспокойство. Самой ей подобные песнопения не доставляли никакого удовольствия. От своих родителей она унаследовала презрительное отношение к конформизму в любом его проявлении, и то обстоятельство, что Сэм так безропотно повиновалась навязанному восторгу, насильно принужденным товарищеским отношениям, вызывало у нее тревогу.
Песнопения завершились непременным «Да здравствует “Хранилище”!», после чего все сотрудники группами по пять человек поднялись наверх, готовые приступить к работе.
Это произошло незадолго до полудня.
Ее поймали.
В каком-то смысле это явилось облегчением. Все это время Шеннон, работая в торговом зале, со страхом думала о том, что столкнется здесь с отцом или матерью. Короткие передышки случались только тогда, когда она уходила на склад или в подсобное помещение, закрытое для посторонних. С самого первого рабочего дня она жила в нескончаемом ужасе сознания того, что родители рано или поздно обязательно узнают, что она устроилась на работу не к Джорджу, а в «Хранилище».
К счастью, когда это наконец произошло, с ней рядом была Сэм. Сестра забежала к ней, чтобы одолжить двадцатипятицентовую монетку для автомата с кока-колой в комнате отдыха, и Шеннон рылась в кошельке, как вдруг, подняв взгляд, увидела своих родителей, целенаправленно направлявшихся к ней.
У нее во рту мгновенно пересохло.
Родители остановились
перед прилавком. Рот отца сжался в угрюмую прямую линию.— Ты нас обманула, Шеннон.
Девушка не знала, что ответить, как себя вести. Родители никогда ее не били, редко вообще наказывали ее, но вот сейчас она стояла, боясь смотреть им в глаза. Ну почему она совершила такую глупость? Что на нее нашло? Шеннон стояла, уставившись на свои руки, которые не тряслись только потому, что она с силой прижала их к прилавку.
— Разве мы не говорили об этом? — спросил отец.
Подняв взгляд, Шеннон слабо кивнула.
Отец посмотрел ей в глаза.
— Я хочу, чтобы ты уволилась отсюда. — Он переглянулся с матерью, и та кивнула. — Мы оба этого хотим.
— Она не должна вам подчиняться, — вмешалась Сэм.
— А я говорю, что она должна отсюда уйти.
— А почему вы не спрашиваете у Шеннон, что она сама думает?
Шеннон снова уставилась на свои руки. Она не хотела увольняться из «Хранилища», но ей не хотелось также и делать больно родителям, однако совместить это было нельзя. Просто невозможно. Наверное, вот что понималось под тем, чтобы повзрослеть и уйти от родителей.
«“Хранилище” значит для меня больше, чем моя семья, больше, чем мои друзья».
— Мне нравится здесь работать, — наконец решилась Шеннон.
На этот раз заговорила мать.
— А мне это не нравится, — сказала она. — Здесь нездоровое место.
— Здесь обитает зло, — добавил отец.
Шеннон смущенно оглянулась по сторонам, убеждаясь в том, что никто их не слышит.
— Господи, пап, потише, — прошептала она. — Ты говоришь глупости.
— Зло? — рассмеялась Сэм. — Это универмаг розничной торговли, а не храм Сатаны.
— И тебе не нужно здесь работать.
— Оставьте меня в покое!
Шеннон в тревоге перевела взгляд с родителей на сестру, не зная, что думать. Воинственный настрой Сэм ее поразил. Казалось, сестра принимала все на свой счет, и хотя Шеннон была признательна за поддержку, она хотела, чтобы та успокоилась, не относилась ко всему так серьезно.
Речь идет всего лишь о подработке. Если понадобится, она найдет себе другое место.
Подобное поведение было не в натуре Сэм, но, задумавшись, Шеннон вдруг поняла, что сестра ведет себя немного странно с тех самых пор, как начала работать в «Хранилище». Она всегда была паинькой, никогда не впутывалась в неприятности, всегда все делала правильно, однако сейчас, похоже, решительно вознамерилась разбить этот образ.
Вся беда была в том, что Сэм, похоже, нисколько этому не радовалась. Казалось, она вовсе этого не хотела. Казалось, ее принуждали.
И вот теперь Шеннон уже начинала соглашаться со своими родителями.
«“Хранилище” значит для меня больше, чем моя семья, больше, чем мои друзья».
— Послушайте, — сказала она, — я должна работать до пяти часов, и я буду работать до пяти часов. Бейте меня, ругайте, наказывайте — как вам угодно. Но домой я вернусь только тогда, когда закончится моя смена. И тогда мы обо всем поговорим. — Она посмотрела отцу в глаза. — Договорились?
К ее удивлению, родители согласились — хотя в первую очередь благодаря матери, а не отцу. Казалось, отец хочет что-то возразить, хочет заставить ее прямо сейчас снять форменную одежду и выйти вместе с ним из магазина, но он все-таки согласился подождать до вечера и неохотно последовал за матерью.
Шеннон повернулась к сестре.
— Спасибо! — с чувством произнесла она. — Ты меня спасла.
— Ага, — пробормотала та. — Так как насчет четвертака?
2