Хранитель чаек

— Хочу посмотреть, сколько ты стоишь, Джия, дочь князя Севера.

Княжна поймала оружие и замерла, перенеся вес тела на отставленную назад ногу. Наследник сбросил ожерелье и браслеты на землю. Туда же полетел халат и туника. Скинул остроносые сапоги.

— Все думают, что нападающий чаще проигрывает, — заметил Альшарс, покручивая саблю в руке и разминая этим запястье. — Что тот, кто переходит в защиту, имеет больше шансов выжить. Отчасти это так.

Он вдруг сделал стремительный выпад, лезвие резануло воздух наискосок, но Джия успела отпрянуть. Альшарс вновь вернулся обратно.

— Нападающий действительно открывается, — ровно продолжил он. — Он менее защищён. Вот только тот, кто обороняется, слишком занят своей обороной, чтобы вовремя заметить цель для сабли. Если ты станешь защищаться, ты продержишься дольше. Тебя убьют позже. Если будешь вести, то, быть может, победишь и выживешь.

Он вновь рубанул саблей, встретил клинок Джии, вывернул его, а затем его сабля провернулась, внезапно оказалась сверху и остановилась, коснувшись лезвием лица девушки.

— Ты мертва, — заметил Альшарс и снова отступил.

Принц снова пофланкировал саблей, пристально глядя на девушку. И снова резко бросился вперёд, но Джия уклонилась и нанесла удар в ответ, почти коснувшись его руки. Сабли лязгнули гардами. И снова он прокрутил её оружие, на этот раз отбросив Джию вперёд и со спины довершил удар, коснувшись её шеи сзади лезвием.

— И снова мертва.

Они развернулись друг ко другу и замерли. На этот раз Джия напала первой, провела обманный выпад в живот, крутанула лезвие, разворачиваясь и пытаясь разрезать противника сбоку, но вновь встретила его саблю, отбившую удар.

— Неплохо, — похвалил Альшарс, и без предупреждения резко присел, ударив саблей со спины.

Его лезвие разрезало её бешмет у подмышки.

— Сердце, — подсказал наследник. — Мертва.

Джия вновь ринулась на него, сверху вниз рассекая воздух. Он отбил, и снова отбил, на этот раз ударом слева направо. Враги поменялись местами, продолжая рубиться, но каждый её выпад встречал его клинок. А затем он скользнул и замер рядом с её шеей.

— Убита.

Джия закусила губу. Альшарс был невероятно быстр. Княжна даже не предполагала в нём такой молниеносности движений.

Удар. Снова удар, и четыре быстрых, нечитаемых выпада. И все четверо отбиты, а затем Альшарс отпихнул княжну ногой в живот, и Джия упала на землю. Вскочить помешало остриё у груди.

— Ты мертва, — резюмировал наследник и отвёл клинок.

Джия тотчас вскочила.

И снова выпады. Княжна уже дралась всерьёз, не сдерживая силу удара, вертелась юлой, отскакивала, рубила воздух, стараясь разрубить противника, или хотя бы полоснуть лезвием по телу. Но Альшарс либо уклонялся, либо отбивал удар.

Джия попробовала на нём все приёмы, которые знала. Все те, которым учил отец, Гедда и другие охотницы. Попробовала нечестные выпады, которые использовал Ларан на острове против Рандвальда. И те, которые применял сам принц. Она всё убыстряла и убыстряла удары в различных сочетаниях. Но в какой-то миг Альшарс сделал почти неуловимое движение, крутанул саблей саблю, и Джия оказалась безоружной перед ним.

Мужчина коснулся лезвием её ключицы.

— Мертва.

А затем опустил клинок.

— Неплохо, — произнёс почти задумчиво. — Лучше, чем я ожидал.

Джия внезапно почувствовала, что краснеет от удовольствия. Она ждала, что он сейчас скажет что-то вроде «напрасно ты взяла в руки саблю, женщина», или «я так и думал: сабля не создана для женщин». Ведь она так ни разу и не коснулась его клинком.

— Откуда прием с подножкой? — поинтересовался Альшарс.

«От Ларана, герцога и хранителя Морского щита», — чуть не выпалила Джия, но удержалась. Почему-то она не хотела с принцем говорить о герцоге.

— От одного из пленников Гедды, — ответила почти правду.

Альшарс кивнул, принимая ответ.

— Возьми саблю. Мы возвращаемся.

Он подозвал лошадь, погладил её по морде. Та закивала головой, забила копытом. И Джия вдруг подумала, что Альшарс ей ближе и понятнее, чем Ларан. Он — свой, плоть от плоти степей. Они говорят с ним на одном языке, с ним не надо быть кем-то другим. Не нужны все эти неудобные платья с корсетами, все эти вилки, завитые причёски, и всё то, что обязательно и прилично в мире Ларана. Альшарс пугал её, но даже этот испуг был родным, словно старая страшная легенда, которую напевает бабушка у огня.

А ещё она вдруг ясно почувствовала, что принц безумно одинок.

Глава 26 В шатре Ледяного змея

Огненное пламя подлетело к простому шатру, вздыбилось, взмахнув передними ногами в воздухе, и заржало. Альшарс осадил лошадь, соскользнул на землю и прошёл внутрь. Джии ничего не оставалось делать, как последовать за ним.

Внутри было пусто. Ни невольниц, ждущих господина, ни невольников, замерших в безмолвии. Лишь накрытый стол. Принц кивнул девушке на циновку у стола.

— Ешь.

Он так и не забрал с травы ни своё многоценное ожерелье, ни браслеты, ни халат, сверкающий камнями. Джия прошла и села на пятки у низкого стола, едва возвышающегося над циновками. Покосилась на убийцу её семьи. Альшарс напомнил ей израненное животное, которое выжило и озлобилось. «Он похож на тигра», — подумала девушка и стала есть, отдавая предпочтение мясу. Ей нужно быть сильной. Нужно хотя бы дожить до окончания состязаний.

Альшарс лёг на подушки и стал подбрасывать и ловить маленький метательный нож. Он молчал, и княжне вдруг остро захотелось, чтобы страшный человек сказал хоть что-нибудь.

— Правда говорят, что Сальгаш натравил на тебя свою собаку, и ты убил её в свои три года?

Джии не понравилось, как дрогнул её голос. Страх это последнее чувство, которое должен испытывать воин.

Альшарс даже не взглянул на неё.

— Нет, — ответил равнодушно. — Мне было шесть.

Губы его прорезала усмешка, и левый, приподнятый край обнажил десну. Джия невольно отвела взгляд.

— Сальгаш ненавидел тебя? — Ей почему-то нужна была хоть какая-то его реакция. Пусть гнев, или ярость, но только не ледяное равнодушие. — Зачем он спустил на тебя собаку?