Хранитель слёз

Несмотря на свой болезненный страх и некоторые другие психические особенности, Лиза всё же считалась дееспособной и вменяемой. Поэтому по достижении совершеннолетия квартира её родителей стала ей доступна для любых коммерческих действий. И вот Света -- ещё за год до того, как пришла ко мне писать завещание -- обратилась с просьбой помочь продать эту квартиру. Мол, всё равно много лет пустует без дела. Теперь, когда Лизе исполнилось восемнадцать, провернуть это дело действительно не составило труда. Квартира была продана. А весь капитал достался Лизе и Свете. Поскольку Лиза не выявляла никакого интереса к деньгам, то все бумаги подписывала совершенно спокойно, лишь бы поскорее всё это завершилось.

Но нужно понимать, что Света делала это не в корыстных целях. На самом деле это разумно. Зачем квартире простаиваться просто так? Да и кому деньги помешают, верно? Хотя бы даже для того, чтобы жить лучше. К тому же, чтобы и дальше обучать Лизу каким-нибудь наукам в домашних условиях, нужны были финансы. Хорошие педагоги, преподающие на дому, -- удовольствие не из дешёвых. Хоть Света и работала в приличной компании, но в деньгах нуждалась. Так у неё появилась неплохая сумма денег: несколько миллионов рублей.

И вот тут-то в игру вступила Соня... Давно живущая собственной жизнью, она каким-то образом узнала, что у матери появился внезапно-крупный капитал. И... пришла ко мне за подробностями. Она откуда-то выведала, что все эти дела Света вела со мной. Как я уже говорил, нотариус обязан хранить в тайне сведения, которые...

– - Вы всё рассказали ей, -- выговорил Никита, безразлично глядя в окно.

– - Она...
– - замялся и ссутулился Михаил, -- умеет добиваться своего... И всё это преподнесла так тонко и изящно, что я, в последнее время замыленный своей бытовой рутиной и бесконечными ссорами с женой, поддался... Теперь, конечно же, об этом сожалею. Каждый день... Жена ведь моя ни в чём не виновата. Она ведь всё для меня делает. А я...

Никита посмотрел на нотариуса, который за несколько мгновений сильно переменился. К его лицу прилила кровь, губы дрожали, голос ломался. Так на свет выходила правда.

– - Соня всегда шла до самого победного конца. Не брезгуя никакими методами достижения своих целей, -- продолжал Михаил.
– - Мне кажется, она всегда действует из принципа "Уничтожая себя, не забудь уничтожить и тех, кто рядом"... В общем, она узнала о больших деньгах с продажи квартиры и тоже захотела ими владеть. И начала изводить мать. На протяжении года приходила к ней, требовала свою весомую долю, заводила жуткие скандалы, иногда даже доходило до драк. Света объясняла ей, что эти деньги она ни в коем случае не отдаст, поскольку принадлежали они Лизе. Но Соня уступать не собиралась. Тогда Света, с каждым разом чувствуя себя хуже из-за проблем с сердцем, решила подстраховаться. И написала завещание. Она не могла рисковать тем, что оставит Лизу в неизвестности, бросит на произвол судьбы. Это был уже второй раз, когда она обратилась ко мне за помощью. Про этот случай я тебе уже рассказывал. Вот так всё и было...

– - Вы по-прежнему живёте вместе?
– - как-то безучастно спросил Никита.

– - С женой?.. Ну... да, -- тихо ответил Михаил.
– - Правда, в последнее время что-то совсем не можем поладить. Кажется, дальше будет только хуже. Да ещё с тех пор не могу найти себе места. Кто знает, может Света и не умерла бы, если бы Соня не начала её изводить. Может, ничего бы и не случилось... Я виноват перед Светой. И перед своей женой. Поэтому всеми силами и старался помочь Лизе. Хотел, чтобы хотя бы у неё всё было хорошо. Хотел хоть в этом не пролететь, но...

– - Но даже здесь вы ни черта не справились, да?!
– - перебил его Никита и рассмеялся странным смехом.

Михаил с недоверием поглядел на парня, но ничего не сказал. Никита, продолжая смеяться, громко стукнул ладонью по столу.

– - Да ладно вам!
– - воскликнул он.
– - Это ведь не только ваша вина. Тут уж я в первых рядах виновников. Я! И вообще, не вы ведь оставили в завещании мне квартиру, а тётя Света. И к чему всё это привело? Вот! Что ещё раз убеждает меня в моей ничтожности! Считал, что теперь всё будет по-другому. Не-а! По-другому быть не может. В мире обманщиков не может быть по-другому. Я такой же, как и все, -- лжец. Лгу всему и вся. Но самое главное -- самому себе. И ведь говорил, что не стоит оставлять Лизу на меня! Ведь говорил же вам! Кто я такой? Всего лишь человечишка, который даже не знает, кто он и где его место в жизни. И что я, такой, могу? Всё, что я могу в этой жизни, -- это вот, -- указал Никита на кофеварку, -- позволить себе такой аппарат. Да и то -- скрипя зубами и карманами. Это -- единственное важное достижение, которого я добился сам. На этом границы всех моих возможностей кончаются. И что я мог сделать, будучи таким? Разве можно было ожидать хорошего исхода, а? Нельзя полагаться на человека, который ни черта не определился с тем, кто он есть; который не выкристаллизовался в понятное для самого себя существо. Ведь он может всё испортить. И вот -- всё испортил! Теперь Лизы нет. Увёз её к себе домой, хотел показать ей весёлый празд...
– - Никита запнулся, в его глаза ударили слёзы. Ему становилось дурно, голова наливалась болезненной тяжестью.

– - Ты не виноват.
– - Михаил с сочувствием поглядел на Никиту.
– - Если бы ты знал, что так произойдёт...

– - Нет!
– - Никита резко махнул рукой.
– - Понимаете, всё это -- следствие моей ничтожности. Чтобы в очередной раз подчеркнуть её. Я должен уже окончательно это понять, принять её и успокоиться!

– - Но ведь... Большинство людей так и живут, понимая свою ограниченность в чём-то -- и ничего. Это ведь нормально...

– - Они глупцы!
– - громко перебил Никита.
– - Мир подстроил им ловушку, а они попались и делают вид, что всё нормально, что так и должно быть. И даже прикидываются, что радуются, бесстыжие обманщики! Каждый день кругом я вижу сплошных и конченых обманщиков! Обманывают себя, обманывают других. Ничего кроме грязной лжи. Но вот почему-то всегда верят в нормальную жизнь, верят в счастье. Знаете... В последнее время я всё больше задаюсь вопросом: а какой я -- настоящий, и где же оно -- моё истинное счастье? И тут я понимаю, что я точно такой же, как и все бренные людишки. Ничем не лучше. Точь-в-точь их копия, отражение. Так что на многое надеяться мне не стоило. И возлагать на меня надежды -- тоже.

Никита дышал быстро, громко.

– - А знаете, -- жарко продолжал он, -- вообще, что касается счастья -- то тут не всё так просто. Должен быть философский разговор о счастье. О его природе. Сказать, что же это такое на самом деле? А вот что: это то, чего никогда не существовало, не существует и НИКОГДА НЕ БУДЕТ СУЩЕСТВОВАТЬ!
– - Никита снова стукнул ладонью по столу, словно сделал величайшее открытие, и поглядел вопросительно на нотариуса, как бы ожидая от него положительную ответную реакцию.
– - Не может быть у нас счастья! Никогда! Не готовы мы к нему. Не умеем. Мы -- все -- прогнившие поколения. Прогнившие насквозь. Нас нужно истреблять! Всех до одного! Мы убиваем своё счастье, потому что не способны с ним совладать. Дай нам счастье, так мы тут же продадим его, променяем на что-нибудь другое. Тут же! Не приучены мы к простому счастью. Мы -- люди вечных мук, вечных страданий!
– - Никита вдруг выхватил со стола книгу Достоевского "Бедные люди" и со злостью разорвал её. Затем швырнул оставшийся ошмёток книги в раковину.
– - Мы все созданы для страданий! Мы все созданы для слёз! Ведь всё было хорошо, зачем же я всё испортил? Зачем же я просто не мог остаться с тем, что есть, радоваться этому? Зачем вынудил её тогда убежать в метель из дома?! Ведь всё же было хорошо! Всё уже было хорошо! Зачем же нужно было всё коверкать?.. Зачем?!

– - Никита, к чему весь этот... литературно-философский трагизм...
– - всё-таки ненароком вслух произнёс испуганный Михаил, глядя на обезумевшего парня. Но тот его совсем не слушал.

– - То же самое касается и любви! Любви -- ха-ха!
– - вокруг которой так много мается людей. Любви-Не-Существует -- точка! Единственное, что существует -- упование на спасение от этой гнилой действительности! Ведь что по-настоящему делает нас людьми? Знаете? Надежда! Надежда, что однажды и где-нибудь с нами, прокажёнными, всё будет хорошо. И мы, как сумасшедшие, рвёмся к этому спасению любыми правдами и неправдами. Чаще всего, конечно же, неправдами. Заменителями. Иллюзиями. Вот -- любовь, к примеру. Это -- топливо. Оно как-то удерживает нас на ногах. Заставляет искать его повсюду. Позволяет более-менее сохранять баланс между "Жить" и "Сдохнуть" в этом херовом мире. Только это. Только надежда, что: а вот там, за горизонтом, мой идеальный мир спрятался! И он ждёт меня! Мне нужно только ножками прыг-скок сделать пару раз -- и всё. И там -- люблю я, и любят меня. ЛОЖЬ! Там -- иллюзии. Некуда и незачем нам идти. Все пути отрезаны. Мы загниваем в своей консервной банке. Но даже когда всё хреново, человек верит во что-то спасительное -- может, в будущем повезёт, или встречу хорошего человека, полюблю его, найду удачную работу, бла-бла-бла! Это и отличает нас от животных. Не ум, не понимание, что мы -- люди, венцы природы, -- именно наше "бла-бла-бла", что однажды, ну хоть когда-нибудь и каким-нибудь волшебным образом, но всё будет хорошо. Тупая, бессмысленная, беспочвенная надежда. Как в одноимённом советском фильме, помните? "Всё будет хорошо!" Ну тупость же, правда? Понимаете меня?!

– - Прямо-таки извёл на нет все человеческие ценности!
– - нервно посмеялся Михаил, пытаясь разрядить накалившуюся обстановку.
– - Хотя в чём-то ты прав... Про надежду я согласен. Она неумолимо идёт с человеком до самого кон...

– - Жизнь -- это один сплошной сопливый штамп!
– - Никиту, казалось, было уже не остановить.
– - И мы все -- зёрна! Зёрна! Нас всех перемалывают, а потом варят в бурлящей жиже!

Парень бросился к подоконнику, стащил с него кофеварку и стал неряшливо запихивать её обратно в коробку.

– - Что ты делаешь?
– - насторожился Михаил.

– - Я считал эту вещь символом моей новой жизни... Думал, что теперь начну жить по-иному. Что всё встанет на свои места. Что буду пить любимый вкусный кофе по утрам, твёрдо понимать своё место в мире... Теперь этой вещи не место в моей жизни. Хех! Какой же я был наивный... Заберите её.

– - Да что ты!
– - Михаил выставил перед собой ладони.
– - Никита, успокойся! Смерть Лизы -- это ужасное потрясение, и не для тебя одного, но постарайся держать себя в ру...