Хранители хаоса
Шрифт:
Ибрагил подобрал молот и сжал рукоять так, что заскрипела кожа ладоней. В голову ударила молния боли, заставив его испустить утробный стон. Родители, другие волоты, Тронный зал – все это задрожало и исчезло, как мираж. В нескольких шагах появилось нечто бесформенное и мерцающее. Сфера пульсировала, извивалась как клубок змей. Это она навела на волота все эти страдания, понял Ибрагил. Он не понимал, как и почему, понятия не имел, кем или чем было это существо, но точно знал, что причина всех мук кроется в ней.
Он попытался поднять молот и… не смог. Оружие стало неимоверно тяжелым. Или это он ослаб? Скорее всего,
Ибрагил запыхтел, поднимая молот, раны, оставленные стрелами Деваны снова закровоточили. Он помнил, что Лесная Фея где-то неподалеку, что она снова может выпустить в него стрелу, и если та попадет в шею и пробьет артерию, то жить ему останется совсем недолго. К этому волот был готов, как и минутой ранее почти смирился со смертью от рук соплеменников.
Волот взвыл от натуги, мускулы на руках натянулись до предела, и оружие, которое стало тяжелее скалы, наконец подчинилось. С ревом он поднял его над головой и понял, что если сейчас опустит, то больше не поднимет. У него только один шанс и промахнуться он просто не имеет права.
С неимоверным трудом он сделал шаг вперед, потом еще один. Ноги, могучие как башни, сейчас дрожали, голова трещала и гудела, готовая взорваться. Волот до скрежета сжал зубы, ощутив на миг привкус крови. До сферы оставалось совсем чуть-чуть, но длины молота все же может не хватить, и удар пройдет вскользь. Рисковать нельзя, нужно сделать еще один шаг. Но двигаться было так тяжело, будто сам воздух сгустился вокруг него, превратившись в кисель.
Ибрагил утробно заревел и остатки сил, еще томящиеся в ослабшем теле, вложил в этот последний шаг. И вот он перед пульсирующей сферой, при желании может коснуться ее рукой. Убийственная мощь молота сейчас обрушится на нее, и все муки, наконец, закончатся.
Ревя сквозь зубы, он опустил молот на сферу…
Девана была счастлива. Впервые за долгие годы она действительно радовалась тому, что жила на этом свете. Ведь теперь рядом с ней снова был Элдред.
Совсем недавно она и не надеялась увидеть его вновь, но сейчас в ее жизни все изменилось. Вот он, здесь, прямо перед ней. Правда, в голове какая-то странная муть и сдавливающая боль, а в теле слабость, но это, наверное, оттого, что она просто до безумия счастлива.
Случилось немыслимое: ее муж воскрес. Да и умирал ли он? Может, все, что было до этого, ей пригрезилось? Прошлое, которое она помнила, – долгий и очень похожий на действительность сон.
Но Элдред изменился. Нет, внешне он остался таким же, но теперь у него было два меча, хотя прежде ничего кроме лука и ножа он никогда не брал в руки, да и вырядился совсем иначе. И смотрел на нее не с нежностью, как раньше, а с вызовом. Но ничего, она все равно сделает все, что он скажет, потому что любит его больше всего на свете.
У ее мужа снова появились враги. Гнусный чародей, ловкач в черном одеянии и здоровяк волот. Всех троих она знала, помнила их лица. Раньше, во сне или другой жизни, они были союзниками, но теперь все изменилось. Они пришли, чтобы навредить Элдреду, помешать сделать что-то важное. Она до конца не понимала, чего они от него хотели, да и не
собиралась разбираться в этом. Теперь ее призванием стало защитить его, потому что она больше не допустит, чтобы ее мужа снова убили.Все же кто-то его уже убивал?
Мысль показалась глупой, потому что Девана почти поверила, что Элдред всегда был рядом с ней. Но все же что-то здесь было не так.
Мысли стали путаться, голова наполнялась болью, как чаша во время ливня. Нет, все это бред. Она здесь для того, чтобы защитить Элдреда и сделать все, что он пожелает.
Элдред почти разобрался с ловкачом, чародей тоже был обессилен, но вот волот все еще пытался сопротивляться. Девана уже несколько раз ранила здоровяка, хорошенько ослабив его, и он, казалось, уже притих. Но теперь она увидела, что волот снова выпрямился, воздел молот над головой и собрался ударить по… по мерцающему шару, который ее муж, а значит и она тоже, должны защищать во что бы то ни стало.
Лесная Фея вскинула лук и наложила на тетиву стрелу. И вдруг мир вокруг затих. Даже боль в голове на миг пропала, а потом шар как будто вспыхнул, и Девана отчетливо увидела, как медленно, но неотвратимо молот волота приближается к сфере. Несомненно, если он коснется ее, то разнесет вдребезги.
И женщина отпустила тетиву, метя точно в предплечье здоровяка.
Глава двадцать девятая
Глава двадцать девятая
Свет во тьме
Единый Океан, остров Околос
17-ый день месяца Заката Солнца
2891 г. от ЯБТ
Шепот фантомов сводил с ума. Сначала он казался просто надоедливым, потом – постоянно отвлекающим и изматывающим, теперь же стал по-настоящему невыносимым. За последние несколько дней Айлин настолько устала от неумолкаемых голосов в голове, что готова была расплакаться. Но как только дефены телепортировались в эту башню, фантомы словно обезумели. Теперь они не направляли и помогали, как раньше, а требовали и приказывали. Девочка понимала, что они страдают, и страдают очень сильно, но сейчас желала лишь одного: чтобы голоса, наконец, умолкли.
Но они не умолкали, а становились все громче.
Теперь Айлин совсем не понимала их и почти не различала по отдельности. Они сливались в одну бесконечную какофонию. Фантомы неведомым образом защищали девочку от губительного влияния Исграминот, но в свою очередь наносили ей вреда не меньше.
Айлин совсем обессилила. Глаза ее закрылись, уши она зажала ладонями, но ничто не спасало от голосов. Они проходили сквозь любой барьер, умоляя и одновременно приказывая уничтожить Исграминот.
Но девочка уже сделала то, что от нее требовалось. Передала остальным дефенам все, что хотели фантомы. Почему же голоса не смолкают? Неужели они хотят довести ее до безумия?
Дрожащей рукой она нащупала стилет, подарок ее невидимого друга с Призрачных Руин, и сжала рукоять, что было сил.
– Лорри… Лорри, – зашептали ее губы, – пожалуйста, помоги мне. Ты сказал, что часть тебя живет в этом кинжале. Если это так, явись снова ко мне. Прикажи фантомам убраться из моей головы. Я больше не могу!