Хранительница его сокровищ
Шрифт:
Звук был едва слышен, но Лизавета разобрала. Что-то в кувшине. Миг — и золотая искра выскочила из горлышка вместе со струёй воды. Лизавета сама не поняла, как хлопнула по стенке чаши — и выдохнула, ощутив под пальцами мелкий металлический предмет. Осторожно взяла его пальцами.
Тоже стерженёк сантиметра два длиной, с какими-то поперечными перекладинами и утолщениями, и весь в цветных крапинках. Синих, зелёных, белых.
— Прячьте, госпожа моя, ещё насмотритесь потом, — в глазах Сокола восхищение.
— Да, госпожа Элизабетта, прячьте, — в голосе Лиса какие-то новые нотки, она не смогла их сразу распознать.
Лизавета на ощупь достаёт мешочек, суёт туда трофей, затягивает шнурок и заталкивает всё это обратно в корсет. Выдыхает.
Золотистая
— Спускайтесь немедленно, — говорит Раньеро.
— Охренеть встряли, — резюмирует Лизавета.
3.15 И что теперь с ними делать
Раньеро был зол. Мало того, что эти безмозглые искатели приключений вместо того, чтобы, как люди, спать после ночи Перелома, пошли шарахаться по городу и залезли в дом Катарины! Так они ещё и вытворили там что-то, что снесло к Великой Тьме всю любовно настроенную им систему слежения за магическими действиями в городе. Пять лет коту под хвост!
Астальдо, дохлый червяк, убить его мало! Фалько, скотина, ему место — на море, какой же тёмной твари ради он притащился по суше в его, Раньеро, город? И женщина, и разумеется, женщина. Женщина с глазами, как бездонные колодцы, которая смотрит прямо, не лезет в карман за словом, и Раньеро бы не удивился, если б ещё и умела обращаться с оружием. Бросить нож, который носит на поясе — ей бы подошло.
Тьфу, не о женщине надо думать, а о том, что дальше. Потому что если их сейчас прижать, то они ж ответят. И Фалько неминуемо разнесёт полгорода — за свою женщину и за свою свободу. Положим, Раньеро был бы не прочь увидеть в руинах жилище Катарины, очень уж она вредная. Но он и сам живёт недалеко! И не готов разбирать завалы на месте так удачно приобретённого и так комфортно обустроенного дома.
Но что они там делали?
Когда с дальнего поста пришло известие о том, что некая компания движется в Кайну с целью паломничества — это было понятно. Мало ли в мире странных людей, особенно — уверовавших странных людей. Но потом командующий назвал имя Астальдо, и это уже было непонятно. Раньеро знал его, что называется, с младых ногтей, и вовсе не как человека, способного вдруг уверовать, а как прожженного прагматика. А когда рядом с Астальдо в зеркале возник Морской Сокол, тут уже и вовсе следовало подумать хорошенько. Фалько — да по суше? Без корабля? Без своих людей, не считать же таковыми пяток мальчишек? И почему не насторожило?
А потом было уже поздно — они расположились в его, Раньеро, доме, были добры и вежливы, ели, спали, собирались на праздник.
Конечно, Фалько — это удача в чистом, первозданном, самом что ни на есть настоящем виде. Он невероятно удачлив, и охотно делится своей удачей с друзьями. О нет, Раньеро не мог считать себя его другом, только человеком, с которым знаком давно… и довольно-таки хорошо. И не видел причин, почему бы не обратиться к Фалько с взаимовыгодным предложением, раз он собственной кудрявой персоной отсыпается после нескольких напряжённых дней в горах под его, Раньеро, крышей.
Правда, слухи о том, что Фалько попал в крупные неприятности и пребывает неизвестно где, до Кайны доходили. Более того, мастер Баффо, заправлявший в здешней Фальковой конторе, уже пару месяцев назад сообщил, что главный сейчас — господин Маттео Велассио, старший сын, а сам Морской Сокол временно не у дел. Возможно, вернётся. Когда — сказать никто не может.
О Маттео говорили разное, но основным там было то, что отпрыск Сокола похож на него самого в том же возрасте, то есть — наглый, хитрый и без башни. Вот совсем. При том — невероятно сильный маг, ну да у такого отца не могло быть другого сына.
Младший, Дамиано, говорят, скорее учёный, чем воин, и вылитый прадед Танкредо. Старого господина Велассио Раньеро в молодые годы наблюдал немало, и — восхищался. Тому всё было по плечу, он лавировал в интригах Фаро, как рыба в воде, он всегда видел ходы противников на шаг вперёд и не стеснялся предупреждать нежелательные для себя действия. Он поддержал Фалько в смутный период юности, но — только лишь поглядев, что из него выходит толк. Что он способен обуздать и гнев, и гордыню, и неуёмную силу, если надо для дела.А Маттео, сын Фалько и правнук старого Танкредо, пока ещё, говорят, к такому не способен. Ну, или жизнь обломает, или нет, и Раньеро это всё не очень-то беспокоило. Все его мысли занимало горячее предложение своего человека из далёкого южного Монте-Реале — где-то там, неподалёку, нашли залежи ценного вещества дураментума, который, после ряда манипуляций с ним, существенно улучшал свойства идущей на нужды кораблестроения древесины. А в те края не проберёшься без приличных отношений с семейкой помянутого Фалько, потому что корабли в тех водах либо его, либо его зятя, либо кого-то, у кого мир-дружба с ними обоими.
Поэтому появление Фалько в собственном доме Раньеро расценил, как дар небес. Если предложить ему долю в прибыли от добычи и продажи того самого дураментума, он оценит выгоду и поможет с транспортировкой. Он, конечно, бывает без башни, но своего не упустит.
Правда, сам Фалько поначалу развёл руками и подтвердил, что не у дел, и надеется, что это его состояние — временное. Позже, уже в личной беседе он сказал чуть больше — о магической клятве, в силу которой должен сопровождать Астальдо в паломничестве, помогая ему по мере сил, и которую он дал потому лишь, что помянутый Астальдо оказал ему большую услугу. Но тут же согласился, что выгода в предложении Раньеро для него есть, и выразил готовность придумать, что тут можно сделать.
Думать он обещался до первого нормального дня после праздника. Что-то там обсудил с Астальдо и занялся своими делами, то есть — натаскиванием мальчишек и ухаживанием за приехавшей с ними красавицей.
Мальчишкам крупно повезло, что они попали ему в руки, и они это тоже понимали. Фалько знал, что у Раньеро есть подземная зала для тренировки заклинаний, и попросился туда заниматься. Раньеро разрешил, но попросил в ответ взять племянника Галеотто, пусть тоже учится. Фалько не отказал.
Галеотто за те три дня, что проболтался с Фалько и мальчишками, о цели паломничества ничего не узнал, но говорил о Морском Соколе с восхищением. Мол, столько всего знает и умеет, и не отказывается показать и объяснить. Правда, заковыка нашлась и тут. Девочка, прехорошенькая девочка шестнадцати лет, одарённый маг. Безродная и безденежная, то есть всё её достояние — это необыкновенная магическая сила. Галеотто на девочку запал, но девочка ему отказала. Другие мальчишки просветили — мол, она всем отказывает и смотрит только на Астальдо, потому что тот ей наставник, да вот ещё на Фалько, потому что тот тоже взялся её учить. К чему, спрашивается, девочке боевая магия? Ей бы лучше тренироваться будущего мужа ублажать! Но Раньеро девочка понравилась — очень уж задорно смеётся. И решил он прощупать свои, так сказать, границы, заодно посмотреть на компанию в действии — кто там на самом деле что решает. И попросил девочку у Астальдо. Не насовсем, нет, только на то время, пока они здесь.
Астальдо не увидел в этом ничего особенного и девочку пообещал. А дальше началось интересное. Уж конечно, слуги потом рассказали в подробностях о разговоре между Астальдо, его целительницей, Фалько и женщиной-чужеземкой, спорили-то они в коридоре! У чужеземки нет никакого понятия о должном и правильном, но мысли она высказывала по ходу ссоры необыкновенно интересные. Заставившие задуматься. И Фалько её против Астальдо поддержал. Хотя от красивых свежих девочек раньше не отказывался. Захотел сделать приятное своей даме? Или здесь что-то ещё? Но Астальдо-то уступил!