Хранительница Темного пламени
Шрифт:
— Вы ответили на зов, вы присягнули в верности… — голос Асмодеуса был нарочито тих, но даже Изумруд съежилась от его тона.
— Мы и так уже покрыты позором, скорее всего наш клан больше никогда не сможет властвовать в Табуне… Я не знаю, кто отравил моего сына, но я благодарна ему. Так, я хотя бы смогу похоронить его целиком… — Изумруд смотрела на дикого пса с ненавистью. А мне стало ее жаль. Она только что узнала, что ее сын мертв, а ей даже нельзя оплакать его.
— Виновный за эту смерть будет наказан! Я сам проведу расследование…
— Асмодеус, — подала я голос, и взоры всех присутствующих сомкнулись на моей скромной персоне, — я дала разрешение. Пусть его похоронят тихо, незаметно, но с головой на плечах. — Мужчина прекрасно понимал, что мои слова
— Хранительница, мы изгнаны из фавора навсегда? — Изумруд наклонила голову и в ее речах звучало гораздо больше почтения, чем накануне. Хотелось бы мне прогнать ее и Сапфира подальше от себя, особенно ее после того, за чем я застала их с Асмодеусом, но я не могла так поступить. И не из-за лошадей, которые так нужны Асмодеусу. Не из-за Турмалина, сердце которого разобьется, если я выгоню прочь его родную сестру. Из-за Янтарь. Из-за других девушек, которые хотят стать матерями. Это не было добротой с моей стороны. Это было чувство долга, которое текло по моим венам вместе с кровью. Забавные шутки ДНК.
— Вы не обязаны участвовать в празднике, я позволю вам оплакать сына. И я не лишу вас фавора, раз ваш народ так в нем нуждается. Когда ко мне придет сила, мы поговорим о том, кто из кентавров останется рядом со мной.
Потрясенная, Изумруд вышла из-за стола, а Сапфир поклонился так низко, что еще чуть чуть и лбом бы пол пробил. Я же осталась наедине с Алиной-Моррой и Асмодеусом. Несмотря на то, что они пытались вывести меня на разговор, я словно провалилась в глубокое болото из своих перемежающихся личностей. Сегодня утром умер человек. Не важно, что он оказался предателем и просто дурным созданием. Он умер. Его убил собственный брат. Это не компьютерная игрушка, где на место погибшего персонажа встает восемь с подобной историей, это не книжка, где героя всегда можно оживить, только перевернув назад несколько страниц. Это жизнь. Он был сыном, братом, чьим-то другом, а возможно возлюбленным, и он умер. Я молчала и прощалась с ним, мысленно прося прощения за сегодняшний праздник.
Из тяжелых раздумий, в которые я впала в своей комнате меня вывел стук в дверь. На пороге стоял Гато, его рыжие волосы сегодня были собраны в косу, которая спадала до пояса. Он со свойственной ему вежливостью дождался, пока я позволю ему войти. Каждое его движение было осторожным, Гато видел, что меня гнетут тяжелые мыли:
— Мелания, хочешь немножко прогуляться? Дикие коты прибудут с Юга, мы бы могли пойти к ним на встречу по лунной тропе. Я обращусь, а ты поедешь верхом?
Гато явно очень гордился тем, что смог наконец превратиться в зверя. Полуночные коты этой способностью обладали с малых лет, страшно представить, как все это время чувствовал себя Гато. Я не смогла отказать ему в исполнении желания покрасоваться перед сородичами. Вот только…
— Надеюсь, Асмодеус и Алина будут не против.
— Уверяю, они тебя точно отпустят.
Вспомнилось еще кое-что:
— Гато, а твои сородичи не обидятся на то, что я сяду на тебя верхом? Коты же никогда никого не возят. Это же вроде как оскорбление.
— Я сочту это за честь. Не таскать же тебя только Асмодеусу? И даже если и будут, должна же ты совершить хоть маленькое темное безумство.
«Темное безумство», проделка, которая дозволялась накануне дня обретения силы. Моя прабабушка разрисовала дракона, пока тот спал. Бабушка танцевала голой перед войском светлых, а мама… список приключений моей мамы даже я не осилила до конца. Астрид под темным безумством понимала участие в оргии, она в свой мнимый праздник успела переспать
с половиной присутствующих гостей мужского пола. Сестрица была так пристыжена своим провалом, что не появлялась со своего мнимого празднования.— Что ж, стану первой, кого прокатит полуночный кот. — сказала я с улыбкой. Эту странную традицию темных нанести оскробление, а затем рассмеяться и выпить по стопочке, я не понимала. Но традиция есть традиция, а Гато сам желает мне помочь.
Воздух заискрился и Гато перешел в свою звериную форму. Его золотистый мех был мягок под моими пальцами. Стоило мне коснуться его, Гато утробно заурчал, словно был домашним зверем. Только это урчание и создавало сходство между ним и домашним котом, дикая сила, что чувствовалась в нем, роднила его скорее с чем-то гораздо более крупным и кровожадным. Надо будет уточнить, насколько в себе остается мой … друг, когда становится зверем. Мы вышли через главный вход, Алина улыбнулась, когда я сказала ей, что мы затеваем.
— Главное, глаза округли и ресницами похлопай, когда коты в ярость впадут.
— А мы дипломатические отношения не испортим такой выходкой?
— Улучшим, — загадочно пояснил Асмодеус. — Темные, как ни крути, больше всего любят силу.
Я не хотела сильно утруждать Гато, поэтому просто шла рядом с ним, пока мы не покинули деревню и не очутились в лесу, следуя по тропинке вдоль узкой, но странно глубокой речушки. Весь мир находился в радостном волнении, вокруг меня порхали бабочки, а воздух казался таким плотным, что хоть ножом режь. Если в День Рождения Астрид погода порадовала солнцем, то мой праздник обещался прийтись на дождливый день. Небо буквально пухло от черных туч и предвкушения скорой бури. Гато в кошачьем облике молчал. Он лишь принюхивался к воздуху, беспокойно дергал хвостом, слыша то, что моим ушам было недоступно. Спустя десять минут спокойного шествия, мои глаза увидели то, что слышали его уши. В реке тонул парень. Вот и доказательство того, что Гато в форме зверя чужда человечность, он не поспешил на помощь утопающему. Юноша уже почти не двигался, лишь задрал голову с посиневшей от холода кожей и безразлично глядел в пасмурное небо. Инстинкты сработали быстрее разума и пока обе мои половины скептически крутили у пальцами у виска, с воплем «Я помогу», я сорвалась на бег, попутно срывая с себя платье, ведь известно: в воду в тяжелой одежде нельзя.
Громкий всплеск. Обжигающе ледяная вода, такая, что захватило дух. И вот я уже схватила за волосы парня, который в панике очнулся и начал отбиваться. Ударила его по голове, пытаясь вырубить, как учили на занятиях по безопасности. Берега были крутые и хорошо, что Гато не растерялся, снова стал человеком и подал мне руку.
— Вытаскивай его первым! — срывающимся голосом крикнула солнечному коту, который схватил утопающего и вытянул на берег. Я ухватилась за корягу и выползла вслед, тяжело хрипя от усталости. Еще немного… еще совсем немного и он бы погиб.
— Хранительница, — мягким тоном поинтересовался мой спутник, — я, конечно, все понимаю, Темное безумство. Но зачем вы посланника от русалок в середине единения со стихией из воды вытащили?
Со стороны спасенного раздавались пугающие хрипы. Я подскочила и увидела его. То, что я приняла за синеву от обморожения, на деле оказалось естественным цветом его кожи. Волосы оказались подобного голубого оттенка, они плавно переходили в синеватые жабры на шее, которые раскрывались и закрывались словно у выброшенной на берег рыбы. Мне не нужно было объяснять дважды, чтобы понять как я облажалась…
— Кидай его обратно! — закричала Гато, он за ноги оттащил русала и швырнул в речку. Тот рухнул с громким всплеском и ушел под воду.
— С ним все будет в порядке? — тихо спросила я, на что Гато пожал плечами. К счастью ответ сам показался над поверхностью воды выдав руладу ругательств приятным музыкальным голосом.
— Кому в своем уме придет в голову разрывать связь между детьми воды и их стихией?!
— Я, Мел… вроде как Хранительница. — подала голос моя розовая часть. Темная немного потерялась в бархате голоса водяного.