Хранительница Темного пламени

Мелания все равно выглядела испуганной и смущенной.

— Я предупрежу Дариана, что если он еще раз провернет нечто подобное, то его голова отправиться в родные Соляные Озера отдельно от тела.

Теперь уже на Асмодеуса девушка смотрела с испугом. Этот страх был сладким и нежным, захотелось напугать ее посильнее. Но мужчина сдержался. Он покинул девушку, поручив ее заботам Алины.

После произошедшего с Дарианом, я унеслась в свою комнату. Гадко, гадко, гадко! Будто этот мужчина прилюдно облапал меня, без моего на то дозволения. А самое противное, мне это понравилось. Темная половина так вообще бесновалась, желая отыскать сладкоголосого сирену. Чтобы ее отвлечь, я подошла к окну, из которого могла наблюдать происходящее внизу празднество. Полуночные коты разбили лагерь, в котором горел огонь и бегали босоногие дети. Гномы, которых прибыл добрый десяток, остановились в комнатах в Таверне и сейчас раскладывали свои изделия на смастеренных на скорую руку прилавках. Они никогда не отказывали себе в возможности подработать. Сатиры расписали свою кожу в разные цвета, надеясь, что таким образом смогут привлечь мое внимание. Я еще не видела ни одного представителя этого вида женского пола. Хотя их глава должна уже явиться. Колдуны всех мастей творили магию, им Темное пламя было без особой надобности. Они черпали силы из Жизни и Смерти. А Малый Табун, понуро собирался в кучки, где пил с видом полного отчаянья. Сказанное Асмодеусом внушало надежду. Сегодня День Обретения Силы. Когда Темное пламя признает меня, мы начнем проводить эксперименты по его передачи без телесного контакта.

Творящаяся на празднике Астрид вакханалия имела куда большие масштабы, чем происходящее сейчас. Присутствующие хотели показать себя с лучшей стороны, и уже прознали, что пошлость и разнузданность я не люблю. Музыка играла та же, что в день нашего с Гато и Асмодеусом танца, и я невольно улыбнулась. Даже неожиданный гость не смог убрать эту улыбку с моего лица.

Сапфир вошел после короткого стука, не дожидаясь ответа. Он выглядел как человек, решившийся на серьезный шаг в своей жизни. Как только мужчина увидел меня, он упал на колени, опустил голову, словно в молитве.

— Простите меня, Хранительница. — мне эта фраза уже начинала поднадоедать. — И спасибо вам за то, что укрыли мое преступление.

Я знала, что это он убил Алмаза, а он каким то образом понял, что мне это очевидно. Воспоминание о светловолосом кентавре выбили с трудом обретенную почву под ногами.

— Что ты хочешь?

— Я хочу предложить вам свою жизнь и судьбу. Я останусь подле вас, стану одним из ваших мужей, буду верен вам. После того, что вы сделали с Янтарь, я понимаю, что в вас спасение моего клана.

Мне захотелось приложиться головой о что-нибудь тяжелое. Несколько раз. Вместо этого я с тоской смотрела на коленопреклонённого мужчину. У него была красивая шея, плечи, все его тело было налившимся силой. Я вдруг подумала о тиграх в зоопарках, или дельфинах, запертых в неволе.

— Я не желаю, чтобы ты становился мне мужем.

Мужчина вздрогнул. В его глазах, отказывая ему, я отказывала в покровительстве всему клану. Я подошла к Сапфиру, опустилась рядом с ним на колени, не боясь запачкать белое платье. Робко прикоснулась к напряженному плечу.

— Я хочу, чтобы ты женился на любимой девушке, был счастлив. Я хочу, чтобы ты приносил пользу своему клану, занимался любимым делом. Мне не нужны жертвы. Тем более такие.

Пока я все это говорила, моя ладонь нагревалась. Кожу покалывало, словно между нами скапливалось электричество. Сапфир морщился, словно от боли, да и мне это чувство стало казаться странным. Я убрала руку, мужчина в ужасе уставился на свое плечо. Он проговорил сдавленным голосом.

— Кажется, ваша Сила распорядилась иначе.

На плече у него разрослось чернильное пятно в форме звезды.

— Что это?

— Так в старые времена Хранительницы отмечали своих фаворитов. Этот знак связывает нас, теперь ваша сила — это частично моя сила. Но я никогда не слышал, чтобы этот знал передавался через простое прикосновение.

Сапфир поднялся, словно был пьян. Мы проговорили в один голос:

— Нужно позвать Асмодеуса.

Звать Асмодеуса пришлось мне. Сапфир с трудом дополз до кровати, где откинулся в изнеможении, словно пропахал целое поле. Застать дикого пса оказалось не так то просто, стоило мне увидеть его среди смеющихся гномов, он уже увлеченно рассказывал что-то Катаре. Но до того, как я пробралась к ней через толпу, его уже и след простыл. Нашла я его, спорящим с седовласым сатиром:

— Она не смотрит ни на кого из наших! Сатиры как всегда остаются не у дел. — блеял тот, и мне стало очевидно, на что он жалуется.

— Асмодеус, — подала я голос, от чего сатир вздрогнул, отвесил поклон до пола и сорвался к кому-то из своих собратьев.

— Мелания, — произнес он мое имя, и я на секунду забыла, для чего пришла сюда.

— У меня в кровати лежит Сапфир и не шевелиться. Мне нужна твоя помощь.

— Оу… ну не знаю, чем я могу в таком случае помочь. Заменить его? — по моему трагичному виду, Асмодеус смекнул, что шутка оказалась неудачной. По дороге в свою комнату я все рассказала ему про произошедшее, странную отметку на его плече.

— И вы только разговаривали? Серьезно? — спросил меня мужчина, когда мы поднимались по лестнице.

— Я прикоснулась к его плечу. Подумала, что он хороший человек.

— И заклеймила его самым древним способом, который не применялся вот уже 300 лет.

Я не успела задать вопросов, до того как Асмодеус вошел в комнату проверить «больного». Сапфир уже вполне очнулся и с интересом рассматривал новую метку.

— Это то, о чем я думаю? — спросил он дикого пса. Столь привычный печальный взгляд изменился. Теперь глаза Сапфира светились, он смотрел на меня так, словно я стала ответом на все, мучающие его вопросы. Асмодеус внимательно рассмотрел клеймо. Потрогал пальцами, поднес нос к чернильному пятну, как выдрессированная собака.

— Да. Это ее Метка. Твой клан теперь всегда сможет черпать ее силу через тебя. Тебе не нужно быть подле Хранительницы. Тебе не нужно становиться ее фаворитом. Ты свободен уйти в свой клан.

— Но я… как? Я думал, эта техника потеряна.

Сапфир смотрел на меня, на дикого пса, снова на меня. Словно у нас был ответ… Светлая и темная моя часть синхронно пожимали плечами, поэтому ответить взялся Асмодеус:

— Мелания — уникальна даже для Темной Хранительницы. Поэтому ее пришлось так долго прятать в железном мире. Иди и расскажи всем про то, что произошло.

Как только Сапфир вышел из комнаты, все еще приволакивая ноги, Асмодеус задал мне вопрос:

— Ты сказала, что думала о том, что он хороший человек, когда это произошло. О чем еще?

Судя по его напряженному взгляду, ответ для Асмодеуса был очень важен.

— Я точно не помню, о многом… О том, что хочу, чтобы он женился, любил того, кого хочет. О том, что он не заслужил всего, что с ним произошло. Об Алмазе, о предательстве кентавров. Думала, что Сапфир не должен платить за чужие грехи, что он достоин выбирать свою судьбу.

— Что он достоин… — повторил за мной Асмодеус. А затем улыбнулся так, что в его зеленых глазах заплясали шальные огоньки, — Что ж Мелания, у нас появился способ укрепления связи без физической близости.

Он положил руку мне на голову, в странной покровительственной ласке. Это простое касание заставило мое сердце забиться чаще. Захотелось перехватить его ладонь, или приблизиться или сделать еще что-то, что увеличило бы контакт между нами. Но Асмодеус опустил руку, разорвав прикосновение.