Хребет Индиго

— Они только что вставили эти окна, — дедушка указал на дальнюю стену, где черные окна входили в стену из красного кирпича. — Когда я в последний раз разговаривал с Харрисоном, он сказал, что этой осенью они будут переделывать всё это помещение.

Харрисон Иден. Патриарх семьи. Он был в комитете по найму, и мне хотелось верить, что я произвела хорошее впечатление. По словам дедушки, если бы я этого не сделала, то ни за что не получила бы работу.

Хостес встретила нас широкой улыбкой и подвела к квадратному столу в центре комнаты.

— Кто из Иденов управляет рестораном? — спросила я, пока мы просматривали карту меню.

— Нокс. Он второй старший сын Харрисона и Энн. Элоиза — их младшая дочь.

Харрисон и Энн, родители. Нокс, сын. Элоиза, дочь. Вероятно, впереди было ещё много Иденов.

Внизу по Главной улице фамилия Иден красовалась на многочисленных витринах магазинов, включая кофейню, в которую я жалела, что не успела заглянуть сегодня утром. Вчерашние выходки догоняли меня, и я спрятала зевок за своим меню.

— Они хорошие люди, — сказал дедушка. — Ты знакома с Гаррисоном. Энн — просто душка. Их мнение имеет здесь большой вес. Как и мнение Гриффина.

Гриффин. Она сказал Гриффин?

У меня свело живот.

Нет. Этого не может быть. Это должна быть ошибка. Должно быть есть другой Гриффин, тот, кто не живет в Куинси. Я специально спросила его вчера вечером, живет ли он в городе, и он ответил нет. Не так ли?

— Привет, Кови.

Так занятая своими мыслями о том, что я переспала не только с местным мужчиной, но и с тем, кто должен был видеть во мне профессионала, а не девушку на одну ночь с заднего сидения грузовика, я не заметила двух мужчин, стоящих возле нашего столика, пока не стало слишком поздно.

Харрисон Иден улыбнулся.

Гриффин, который был так же красив, как и прошлой ночью, не был столь рад меня видеть.

Знал ли он, кто я вчера вечером? Это была какая-то проверка или уловка? Вряд-ли. Он выглядел таким же удивленным, как и я.

— Привет, Харрисон, — дедушка встал, чтобы пожать ему руку, затем помахал мне. — Ты помнишь мою внучку, Уинслоу?

— Конечно, — Харрисон взял мою руку, когда я встала, и крепко пожал её. — Добро пожаловать. Мы рады, что ты стала нашим новым начальником полиции.

— Спасибо, — мой голос был на удивление ровным, учитывая, что сердце пыталось выпрыгнуть из груди и спрятаться под столом. — Я рада быть здесь.

— Не хотите присоединиться к нам? — предложил дедушка, кивнув на пустые стулья за нашим столом.

— Нет, — сказал Гриффин в то же время, что и его отец, — С удовольствием.

Ни дедушка, ни Харрисон, казалось, не заметили, как напряжение нарастало в теле Гриффина, когда они заняли свои место, оставив нас с Гриффином представиться.

Я тяжело сглотнула, затем протянула руку.

— Привет.

Острая челюсть, по которой я проводила языком прошлой ночью, сжалась так сильно, что я услышала скрежет его коренных зубов. Он посмотрел на мою руку, прежде чем взять её в свою большую ладонь.

— Гриффин.

Гриффин Иден.

Мой парень на одну ночь.

Вот тебе и счастливая случайность.

2. ГРИФФИН

Уинн. Она сказала мне, что ее зовут Уинн.

Уинн, сексуальная женщина с шелковистыми темными волосами, глубокими голубыми глазами и ногами, от которых не оторваться. Уинн, леди с номерными знаками Бозмена. Уинн, туристка с веснушками на носу.

Иногда случалось, что турист забредал в «Вилли», чтобы выпить. Это раздражало Вилли-младшего и старшего, потому что никто из них не любил посторонних в своем баре. Я считал себя счастливым ублюдком, что в последнюю минуту принял решение заскочить выпить и устроиться на табурете рядом с Уинни.

Только она не была Уинн.

Ее звали Уинслоу Ковингтон, это имя я бы точно узнал. Отец говорил о ней несколько недель, с тех пор как комиссия по найму выбрала ее в качестве нового начальника полиции.

Не турист. Определенно не турист.

Она должна была быть чертовым туристом.

— Блять, — пробормотал я, когда грузовик, подпрыгивая, покатился по гравийной дороге в сторону дома мамы и папы.

— Ты в порядке, Грифф? — спросил Конор с пассажирского сиденья в моем грузовике.

Я проворчал.

— Нормально, — пробурчал он, обращая свое внимание на зеленое пастбище за окном.

Что за чертовщина. Прошло уже два дня после обеда в «Элоизе», а я все еще злился на себя.

Уинслоу Ковингтон.

Не тот человек, с кем мне следовало трахаться на заднем сиденье.

Может быть, мне следовало догадаться. Может быть, мне следовало связать Уинн с Уинслоу. Но папа так высоко отзывался о ней и ее опыте, что я мысленно представлял себе совсем другую женщину. Кто-то старше. Кто-то более жесткий. Кто-то более грубый.

Уинн была не чем иным, как гладкими краями и непревзойденными желаниями.

Два дня, и мне все еще было тяжело ассоциировать Уинн с Уинслоу.

Эти предвзятые мнения было трудно стереть.

Отец относился к своей роли в поисковом комитете так же серьезно, как и к любой другой работе, за которой я его видел, включая управление ранчо Иден. Он был из тех людей, которые принимают близко к сердцу любую ответственность, неважно, насколько она велика или мала. Эту черту он передал и мне.

Хотя то, как он ворвался в комитет по поиску кандидатов, граничило с рвением. Мама винила скуку в его энтузиазме по поводу неоплачиваемой должности. С тех пор как три года назад папа вышел на пенсию и передал мне бразды правления ранчо, он все время крутился на месте.

Были и другие семейные предприятия, которые все еще требовали его внимания, например, гостиница. Но они в основном работали на автопилоте. Временные затраты были совсем не такими, как на ранчо. Эта земля была его приоритетом на протяжении десятилетий, на втором месте после семьи. Мы, дети, выросли. Ранчо было моим.