Хрестоматия по сравнительному богословию

Очень интересно и поучительно сопоставить с этими словами блаженного Августина, этого великого и столь чтимого Западной церковью отца, слова Ватиканского собора 1870 года: «Этому столь очевидному учению Священного Писания, как оно всегда понималось Католической церковью, противополагаются нечестивые мнения тех, которые, извращая строй управления, установленный Христом Господом в Своей Церкви, отрицают, что Петр один, в противоположность прочим апостолам, взятым ли в отдельности или всем вместе, был наделен истинным и настоящим верховенством (приматом) юрисдикции; или тех, кто утверждает, будто сие верховенство (примат) не непосредственно и прямо передано было самому блаженному Петру, а Церкви, и уже через нее было передано ему как служителю сей Церкви».

То же воззрение, что Августин, высказывает и другой великий учитель и отец христианского Запада – святитель Амвросий Медиоланский: «То, что сказано Петру, сказано и остальным апостолам: Дам тебе ключи Царствия Небесного (In Psalmum 38 [На Псалом 38]).

И блаженный Иероним, хотя и говорит, что Петра Господь поставил главою апостолов («ut, capite constituto, schismatis tollatur occasio» [77] ) признает, однако, что обетование, данное Петру, дано и всем апостолам. «Ты говоришь, – пишет он против Иовиниана, – на Петре основана Церковь. Это так, но в другом месте это говорится и о всех апостолах, что на них она построена и все они получили ключи Царствия Небесного… В равной мере на них всех утверждается крепость Церкви» (Contra Iovinianum libri duo [Две книги против Иовиниана] [78] ).

77

«Чтобы с поставлением главы отнят был повод к расколу». – Изд.

78

Тот же Иероним пишет, однако, в письме к папе Дамасию (Epistola XV, editio Heilbergi, 376 или 377 г.): «Beatitudini tuae, id est cathedrae Petri, communione consocior. Super illam petram aedificatam Ecclesiam scio. Quicumque extra hanc domum agnum comederit profanus est» – «Я нахожусь в общении с твоим блаженством, то есть с кафедрой Петра. Я знаю, что Церковь основана на этом камне. Всякий, кто будет вкушать агнца вне дома сего, отвержен».

То же, что западные отцы, говорят и восточные об обетовании, данном Христом через Петра и в лице Петра всем апостолам и Церкви. Так, святитель Григорий Нисский пишет: «Через посредство Петра Иисус Христос дал епископам ключи Царствия Небесного». Или вот слова святителя Евлогия Александрийского (конец VI века) в его сочинении против Новациана (книга II): «Власть, обозначаемая как ключи Царствия Небесного, была дана прочим апостолам в лице их вождя».

Интересно далее, что даже папа святой Лев I, который имел столь повышенное представление о достоинстве и объеме папской власти как продолжающей полномочие, данное апостолу Петру, и столь способствовал возвышению авторитета Римского престола, в месте о камне неоднократно усматривает под камнем не Петра, а веру Петра («hanc confessionem portae inferi non tenebunt, mortis vincula non ligabunt» [сие исповедание врата адовы не сдержат, оковы смертные не свяжут] [79] ).

79

Sermo IV, 3. M-gr Batiffol [монсеньор Батифоль] пишет («Le siege apostolique 359–541». 1924. С. 421): «Saint Le'on fait sienne rinterpretation qui entend et super hanc petram, non pas de Saint Pierre, mais de la foi confessed par Saint Pierre, comme si le Sauveur avait voulu dire: Tu es Pierre, et sur la foi que tu viens de confesser Je batirai Mon Eglise. On retrouve plusieurs fois cette interpretation sur les levres de Saint Le'on» [В книге «Апостольский престол в 359–541 гг.»: «Святой Лев дает свое толкование, которое относит слова и на этом камне не к святому Петру, а к вере, исповеданной святым Петром, как если бы Спаситель хотел сказать: Ты Петр, и на вере, которую ты сейчас исповедал, Я созижду Церковь Мою. В сочинениях святого Льва это толкование встречается несколько раз»].

Место из Евангелия от Луки (22, 31–32) не имеет совсем того значения, которое видят в нем сторонники римской теории: оно вполне объясняется из данной конкретной обстановки последних дней земной жизни Христа. Петр, с особой страстностью любивший Христа, временно поколеблется, смутится и отпадет (отречение!). Но по молитве Христовой он будет восстановлен, и тогда его очередь, уже прошедшего через испытания, утвердить колеблющихся братьев (Но Я молился о тебе, да не оскудеет вера твоя; и ты некогда, обратившись (ет-<тирё\|/а(;), утверди братьев твоих). Преимущества Римского престола выводить отсюда является странной и неестественной натяжкой.

Такое же конкретно-историческое объяснение из всей обстановки евангельских событий следует, по-видимому, дать и известному месту в 21-й главе Евангелия от Иоанна: троекратный вопрос Господа: любишь ли Меня, и – на ответ Петра: так Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя — дальнейшие слова Господа: паси агнцев Моих… паси овец Моих. Естественно видеть в этих троекратных словах исповедания любви ко Господу противовес троекратному отречению, а в троекратных словах Господа (паси агнцев Моих, паси овец Моих, паси овец Моих) восстановление Петра в апостольском достоинстве [80] .

80

Подробному и тонкому анализу подвергнута эта 21-я глава Евангелия от Иоанна, например, в ценной книжке о. Сергия Булгакова «Петр и Иоанн». Париж: YMCA-Press, 1926.

Таким образом, мы видим, что в словах Господа, обращенных к Петру, нет основания для папских притязаний на владычество и непогрешимость. То, что было сказано апостолу Петру, – было сказано ему отчасти лично (ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих), отчасти как представителю всех апостолов; но ничего не говорится специально о его «преемниках» по кафедре.

6

Роль апостола Петра в истории первой проповеди христианской, в истории ранней Церкви Апостольской, также не подтверждает римских притязаний: нельзя отрицать – было бы странно отрицать, – что апостолу Петру принадлежит некая руководящая роль в деяниях первой общины христианской. Он предлагает избрать двенадцатого апостола на место выбывшего Иуды (см.: Деян. 1, 15–22); он говорит от имени апостолов перед народом и перед властями (см., например: Деян. 2, 14–36, 38–40; 3, 6–7; 4, 8-12); через него Дух Святой обличает и карает Ананию и Сапфиру (см.: Деян. 5, 3–5); он первый проповедует язычникам (см.: Деян. 10, 28–48); его речью открывается Апостольский собор (см.: Деян. 15, 7-11). Он, по-видимому, пользуется неким преимущественным авторитетом среди апостолов. И Господь первому ему из апостолов явился по Воскресении (см.: 1 Кор. 15, 5; Лк. 24, 34). И все же Петр только первый, только «председатель» среди равных, а не владыка их, не начальник апостолов. Предлагает Петр, но избирают заместителя Иуде все апостолы (избирают двух, затем молятся и бросают жребий). Диаконов поставляют все апостолы (Петр специально не упомянут; это – первое рукоположение, совершенное апостолами, о котором говорят Деяния [81] ). Апостолы, находящиеся в Иерусалиме, услышав, что самаряне приняли слово Божие, посылают к ним Петра и Иоанна (Деян. 8, 14). По вопросу о соблюдении или несоблюдении закона ветхозаветного верующими из язычников решение выносит не Петр единолично, а собор апостолов. Петр открывает его речью; но к предложению Петра делает добавление Иаков (предстоящий Церкви Иерусалимской), и оно принимается всеми с этими добавлениями Иакова. Более того, несмотря на высокий авторитет и до известной степени руководящую роль апостола Петра (разделяемую в Деяниях в известной мере и Иоанном), Петр не был и не мог быть тем камнем основоположным, на котором утверждается незыблемость истины церковной. Петр не мог дать своему «преемнику» той непогрешимости в делах истины, которою никто из человек, и апостол Петр в том числе, обладать не может. Более того, мы имеем точные указания, что апостол Петр колебался в истине. Еще до просветления учеников Духом Божиим, еще при жизни Христа, Петр тотчас после исповедания, сделанного им от лица всех учеников, смущается словами Христа о предстоящих Сыну Человеческому муках и Крестной смерти и, отводя Иисуса в сторону, начинает возражать Ему: будь милостив к Себе, Господи — за что получает тут же, непосредственно после ублажения своего Христом, строгий отпор из уст Христовых: отойди от меня, сатана! ты Мне соблазн! ибо ты думаешь не о том, что Божие, а о том, что человеческое [82] . А потом идет его падение и восстановление в апостольском достоинстве. Затем, по вознесении Христовом и особенно по сошествии Святого Духа и возникновении Церкви, он играет – мы видели – некоторую руководящую роль. Но и тут он при всей высоте духовной своей не остается непогрешимой нормой истины церковной – именно, в Антиохии он дает повод нарекания тем, что по малодушию (как говорит Павел: опасаясь обрезанных) отклоняется от той линии, которую сам он вместе с другими апостолами начертал на соборе Иерусалимском – в вопросе об обращенных из язычников, и получает суровую отповедь от Павла [83] .

81

См.: Деян. 6, 2–6. – Изд.

82

Ср.: Мф. 16, 22–23– Изд.

83

См.: Гал. 2, 11–14. – Изд.

С выходом на арену жизни церковной апостола Павла руководящую роль в Церкви, принадлежавшую до тех пор двенадцати апостолам, а среди них в первую очередь Петру, Иакову и Иоанну (столпам [84] ), начинает разделять с ними и Павел. Даже получается как бы некое (временное и лишь приблизительное) разделение области деятельности: Павел преимущественно сосредоточивается на проповеди необрезанным, другие, и Петр в том числе, – на проповеди обрезанным. При этом Павел противопоставляется как равный Петру (который, в свою очередь, и здесь опять-таки несколько выделяется из числа прочих апостолов) [85] . Конечно, строго это разделение не могло быть, да и не должно было быть проведено. Павел продолжает после того проповедь и среди иудеев рассеяния, а другие апостолы уже раньше того (тот же Петр) начали проповедь свою среди язычников. Но интересен нам этот «уговор» как показывающий равность авторитета Павла с авторитетом столпов, признанный самими столпами. Уже Древнейшая Церковь потом соединила Петра и Павла в совместном почитании: и доныне Церковь наша называет Петра и Павла «первоверховными апостолами» и, как известно, празднует [их] память вместе. Очень интересно, что уже в катакомбах, а затем на мозаиках древнеримских церквей встречаем совместные изображения Петра и Павла.

84

См.: Гал. 2, 9. – Изд.

85

См. об этом, например, в комментарии «Амброзиастера» (время папы Дамасия: 366–384 гг.) на Послание к Галатам (к 18-му стиху 1-й главы).

Таким образом, история Церкви, и в частности Деяния апостольские, учит нас с благоговейной любовью чтить высокий подвиг и высокое служение апостола Петра, но не дает оснований для теории, выводящей из этого высокого служения и высокого достоинства апостола притязаний на владычество над Церковью его «преемника». Это владычество над Церковью – мы видели – не принадлежало и апостолу Петру (равно как и непогрешимость в делах веры). Ибо иначе как мог так дерзновенно противоречить ему в Антиохии апостол Павел и даже бросить ему упрек в лицемерии? Святой Иларий Пиктавийский выводит отсюда заключение о равенстве по достоинству Петра и Павла: «Кто же осмелился бы противостать святому Петру главе апостолов, как не иной, подобный ему, который с верою в свое избрание, сознавая, что он и сам не неравен ему, мог твердо порицать первого за его неблагоразумный поступок?». Далее, как могли апостолы послать Петра вместе с Иоанном в Самарию? Зачем нужен был тогда собор Апостольский? Как могло произойти (пускай временное и фактически не вполне соблюдавшееся) разграничение поля деятельности между Петром и Павлом (разумеется, братская связь апостола Павла и основанных им Церквей с изначальной Церковью, Иерусалимской, не порывается и не ослабляется, но остается живой и деятельной, и апостол Павел чувствует себя единым с прочими апостолами: Я ли, они ли – мы так проповедали, вы так уверовали [86] ); как мог бы Павел так подчеркивать, что источник его веры – не авторитет Петра и других столпов, а откровение Иисуса Христа [87] и что поэтому он всецело равен по достоинству другим апостолам? Если бы апостол Петр был единодержавным руководителем Древней Церкви, наподобие нынешнего папы в католичестве, то как могли бы быть рядом с ним и другие столпы — Иоанн, любимый ученик, и Иаков, брат Господень, первый предстоятель (после Петра, которого он заменил в этой руководящей роли) матери Церквей – Церкви Иерусалимской?

86

Ср.: 1 Кор. 15, 11. – Изд.

87

Гал. 1, 12. – Изд.

Итак, Петр обладал неким преимущественным авторитетом среди апостолов, ему принадлежала руководящая роль, но о владычестве Петра, но о господстве Петра (совершенно иначе звучат слова самого Петра: Пастырей ваших умоляю я, сопастырь и свидетель страданий Христовых и соучастник в славе, которая должна открыться — 1 Пет. 5, 1), но о непогрешимости Петра мы ничего не знаем ни из Писания, ни из Предания Церкви. То, чего он не имел, не мог он передать и своему «преемнику».

И еще раз ставится тут вопрос: кто его «преемник»? Почему только епископ Римский, а не в равной степени епископ Церкви Антиохийской и епископ Церкви Иерусалимской? Ибо до Иакова, брата Господня, руководящая, предводительствующая роль в матери Церквей – Церкви Иерусалимской принадлежала, несомненно, Петру, а по древнему преданию, засвидетельствованному уже у Оригена, в Антиохии (где первые верующие стали называться христианами – см.: Деян. 11, 26), первым епископом был Петр («Игнатий – второй епископ после Петра»). Таким образом, если бы Петр имел господство и непогрешимость, которых он не имел, и если бы они были передаваемы, то он мог бы их передать не только Римскому епископу, но и епископу Иерусалимской и Антиохийской Церквей. Таким образом, мы видим фиктивность и неубедительность обычной римской аргументации.

7

Мы подходим к новому звену в цепи рассуждений – роли Рима в Древней Церкви, и здесь нам следует остановиться подольше. Здесь мы получаем если не логическое, вернее, не юридическое обоснование, как того хотят римские католики, то до известной степени некоторое психологическое объяснение для развившейся постепенно идеи о главенстве Рима. Здесь, в Риме, – а не столько в словах Евангелия [от] Матфея или в событиях, рассказанных в Деяниях апостольских, – коренится римская теория. И потому получила эта теория силу в Западной церкви, что она не была только цепью неудачных домыслов, а покоилась на ряде фактов, связанных с Римской церковью, на ряде истинных фактов, но на ошибочном, искаженном восприятии этих фактов при полном пренебрежении другими, не менее истинными и не менее важными фактами.