Хроника детства маленькой женщины

– Даша, а у тебя, я смотрю, новая футболка? Я никогда её не видел, – спрашиваю исключительно для того, чтобы сделать ей приятное, а заодно получить объяснение обновки.

– Это мама купила Даше сибойку, а Юле – халатик, – охотно отвечает внучка. Она всегда помнит, кто и что ей купил или подарил.

Недавно Андрей пригласил Кирилла с семейством в свою новую квартиру. Даша сначала робела, а потом разыгралась с Васей – своим двоюродным братом, который, как и Юля, старше своей двоюродной сестры на десять лет. Ей объяснили, что Вася – ее братик, которого она, к сожалению, видит в лучшем случае раз в год, хотя Андрей с Кириллом живут в пределах двадцати минут ходьбы друг от друга. В этот раз Даша за три года увидела Васю, пожалуй, во второй раз. Перед уходом Даши Вася подарил ей зайца. И Даша помнит, от кого получила этот подарок. Правда, когда я ее спрашиваю, кто подарил ей зайца, она отвечает: «Вася – моя сестренка». Что такое братик она пока не понимает. Боюсь, что с такой частотой встреч, это слово обретет для нее первоначальное значение ещё не скоро.

Зато в свои годы наша малышка проявляет такую же любознательность, которая была свойственна в этом возрасте и её двоюродному брату. Даша постоянно интересуется значением незнакомых слов, пытается как-то объяснять явления природы, на которые ещё вчера не обращала никакого внимания. Однажды впервые без мамы и папы Даша направилась к нам в гости вместе с Юлей. Едва они вышли из дома, как Даша тут же обратила внимание на небо: «Обака», – а потом на опавшую листву на тротуаре: «Листья шуршат». Причем, произнесла эту фразу очень чисто.

Теперь из её уст всё чаще звучит один и тот же вопрос: «Это как называется?» К осени она вдруг забыла, как зовут своего другого деда, на даче которого провела минувшее лето: «Как дедя Володя называется?»

Наша малышка становится всё более самостоятельной. Он уже не всегда безропотно подчиняется командам родителей, если они не совпадают с её собственными планами или желаниями. Приходя к нам в гости, порой заигрывается и когда приходит пора возвращаться домой, решительно протестует.

– А где же Даша спать собирается?– спрашивает Оксана.

Дарья забирается на мой тренажер, на котором я качаю пресс, ложится вдоль и подкладывает ручку под голову. То есть, она готова спать даже на тренажере, только бы её оставили у нас на ночь. У нас в квартире хватает спальных мест, но даже если бы их не было, я бы сам устроился на тренажере только ради того, чтобы у меня появилась возможность почитать ей сказку на ночь, увидеть, как она засыпает и просыпается. Но у Оксаны свои правила. Поэтому Дарью у нас даже на ночь мама оставить пока не решается.

Перед переходом дороги я привычно беру малышку на руки, а потом несу ее до самого дома, и Дарья по дороге объясняет мне смысл моего благородного поступка.

– Дедя – босой, Дасечка – маленькая. Дедя может нести Дасечку на ручках.

Это не просто констатация факта, а глубокое умозаключение почти философского характера, заложенное в глубинах женской природы – мужчина обязан носить женщину на руках только по одной простой причине, он – большой.

Даша постоянно пытается объяснить окружающим то, что, по её мнению, они ещё недостаточно хорошо понимают. Мы подходим к дому, и у подъезда встречаем соседку Наташу, которая вышла прогуляться со своим чрезвычайно спокойным симпатичным белым лабрадором с густой и волнистой шерстью по имени Джада. Джада – любимица подъезда, и она всегда всем приветливо машет хвостом. Не помню случая, чтобы она на кого-то лаяла.

Дарья обожает животных, она подбегает к Джаде и начинает ее гладить и обнимать. Джада, радостно виляя хвостом, в порыве собачьих чувств пытается лизнуть свою маленькую приятельницу.

– Ой, она хочет меня укусить, – восклицает малышка, но ей объясняют, что собака всего лишь хотела ее поцеловать.

– А Даша уже хорошо говорит, – заметила Наташа, которая видит Дашу редко и исключительно мельком: либо по пути домой, либо из дома.

– Мишка любит мед, – тут же решила просветить соседку вдохновленная похвалой Дарья, – а собачка любит косточки.

Открытий тем больше, чем старше становится Дарья.

– Там сильный дождик, – сказала малышка, едва переступив порог нашей квартиры. За окном действительно лило как из ведра, осень, как и весна, оказалась на редкость дождливой. В руках у внучки был мокрый детский зонтик.

– Ты не промокла?

– Нет, у меня зонтик. Я по лужам ходила.

– И что ты видела в лужах?

– Своё отражение, – с удивлением на такой наивный вопрос с моей стороны опять очень чисто отвечает Даша.

Действительно, что может видеть человек, заглядывая в лужу?

Иногда мои наивные вопросы вызывают у малышки лишь ироничную ухмылку. Когда мы садимся играть, то, как правило, начинаем с домино и шашек. Я пытаюсь приучать её пока к этим простым играм, и она охотно соглашается, но «играет» по своим правилам. То есть, для неё важно сначала расставить шашки на доске, а потом сложить их в коробочку. Даше нравятся пока лишь эти два процесса.

– Даша, это как называется, – показываю ей коробку с домино.

– Не зняю, – мило пожимает плечами моя юная подружка.

– До…– начинаю я, и Даша легко заканчивает, – …ми-но. – Я не очень верю в то, что она забыла. Память у неё отменная. К тому же мы пытаемся играть в эти игры при каждой нашей встрече. Мне кажется, её «не зняю» больше похоже на маленькую попытку провокации. Но какую?

– А это игра как называется, – показываю на коробку с шашками.

– Сяськи, – легко вспоминает Дарья и весело заключает, – а дедя не знает.

Оказывается, это не я, а она проверяла мою память.

«Я тебе помогу!»

У меня собралась целая коллекция любопытных фотографий: Даша помогает накрывать на стол, вот она аккуратно расставляет чашки и блюдца, рядом раскладывает чайные ложечки, а на другом фото, подставив стульчик к рукомойнику, в больших не по размеру резиновых перчатках, моет посуду…

Помогать по хозяйству маме или бабушке Даша любит и делает это с удовольствием. А под настроение берется и за уборку квартиры. Даже во время паузы в играх она не раз брала в руки сухую тряпку и начинала протирать полки шкафа, потом экран телевизора, а следом, перевернув свой маленький рабочий столик, на котором мы занимались рисованием, ножки и столешницу. Неожиданный экспромт в занятиях домоводством заканчивался тем, что Дарья достает свой детский набор для уборки квартиры – поломойку-швабру, щетку на длинной ручке и приступает уже к генеральной уборке комнаты…

Не знаю, приучали ли её помогать по хозяйству. Возможно, иногда просили помочь, но всё, что я наблюдал, происходило по её собственной инициативе.

В своем детстве я тоже не считал чем-то из ряда вон выходящим помогать родителям по дому. Когда мне было десять лет мы с отцом «служили» в Туркмении, практически в пустыне. Жили в сборно-щитовом доме, насквозь продуваемом ветрами и песком Кара-Кумов. В то время ещё не додумались до Каракумского канала, и вода в нашем военном городке шла по общему водопроводу всего четыре-пять часов в день. Ни рек, ни озер. Мартовская зелень на хилых деревцах сгорала под жарким солнцем уже в конце апреля. Не помню, просили ли нас об этом родители, но каждое утро вместе с пятилетней сестрой мы отправлялись к единственной в военном городке колонке, чтобы набрать на день воды во все имевшиеся в доме емкости. Как и другие дети, мыл полы, надраивал до блеска отцовские сапоги и пуговицы на кителе. А ещё на мне лежала чисто мужская работа – дрова для печи. Дровами служил саксаул – сухое и твердое как камень пустынное растение, которое топор не брал. Поэтому «рубить» его приходилось обратной стороной, то есть, обухом топора. Только так его можно было разделить на щепы, из-за чего мои пальцы были в постоянных занозах…