Хроника

Стефан и Константин⁴, императоры Константинопольские, сыновья императора Романа, с неудовольствием перенося то, что должная суровость отца удерживала их от юношеского легкомыслия, устроили во дворце засаду и, без ведома второго Константина, сына императора Льва, свергли отца с трона, а затем, обрив ему по обычаю голову, сослали на соседний остров молиться Богу в расположенной там обители.^a

^eКороль Оттон одолел оружием и подчинил себе другого⁵ Гуго; его золотую застежку, удивительную разнообразием драгоценных камней и уступленную [королю] в дар, мы можем видеть сверкающей на алтаре первомученика Стефана.^e

^b Граф Адальберт ⁶ , сын графа Матфрида, был убит Удило ^b

A.945

945 г. ^a После того как все лотарингцы были подчинены, королю Оттону пытался еще сопротивляться Адальберон, епископ Меца, брат герцога Фридриха ¹ . Так, он разрушил часовню императора Людовика Благочестивого, которую начали [строить] в Диденхофене наподобие ахенской, не желая, чтобы она была завершена и [могла служить] в качестве укрепления. Но недолго он пребывал в мятеже. Ибо все королевство, словно из глубины своей веры, обратилось к королю, и, когда враги были уничтожены, восстановились мир и согласие. ^a

945 г. – ----

945 г.

^a-a Прод. Регино, 939 г.

^b-b Прод. Регино, 945 г.

^c-c Видукинд, И, 36.

^d-d «Жизнь Матильды».

^e-e Эккехард, 945 г.

– ---

^bКороль примирил в Касселе рассорившихся между собой герцогов Германа и Конрада^2b Он также передал одному своему верному, маркграфу Кристиану³, значительные земли в округе Серимунт⁴, в месте под названием Стено и месте под названием Кюнау, в графстве этого самого Кристиана.

^cИтак, король, следуя убеждению своей благочестивой матери, вспомнил о брате, изнуренном многими невзгодами, и, когда умер герцог Бертольд⁵, поставил его во главе королевства баваров. Генрих вступил в брак с Юдифью⁶, дочерью герцога Арнульфа, женщиной прекрасной наружности и удивительной мудрости. Итак, согласие между братьями, угодное Богу и желанное людям, стало известно [всему] миру, когда они, [действуя] единодушно, увеличивали государство, уничтожали врагов и с отеческой властью управляли жителями. Ибо [Генрих], приняв герцогство, не предался лени, а, отправившись [в поход], взял Аквилею, дважды победил венгров, переплыл соседнее море и, захватив большую добычу в стране врагов, в целости привел войско обратно. Итак, нравы, свойства и наружность столь великих [мужей] милость всевышнего предназначила на радость [мира] и ко всяческому украшению. Сам государь, старший и лучший [из братьев], славился, прежде всего, благочестием, в делах превосходил решительностью всех смертных, был всегда любезен, кроме [тех случаев], когда [внушал] страх [своим] королевским наставлением, щедр в дарениях, умерен в отношении сна и даже во сне всегда о чем-нибудь говорил, так что казался бодрствующим; друзьям он ни в чем не отказывал и был им верен больше, чем другие, так что некоторые из них, уличенные в преступлении, сами избирали его своим защитником; он же никоим образом не верил [в их вину] и потом обходился с ними так, словно они ни в чем против него не погрешили. Таланты его были удивительны, ибо после смерти королевы Эдит он, не зная до этого грамоты, настолько ее изучил, что вполне [свободно] мог читать и понимать книги. Он умел говорить на романском и славянском языках, но редко считал достойным ими пользоваться. Он часто охотился, любил игру в шахматы и с королевским достоинством проявлял иногда расположение к верховой езде. [С этим] он соединял [соответствующий] королевскому достоинству громадный рост, голову его покрывали седые волосы, глаза были карие, излучавшие подобный молнии блеск, лицо красное и вопреки древнему обычаю длинная борода; грудь была покрыта гривой, как у льва, живот соразмерный, походка, некогда легкая, но позднее ставшая более тяжелой; одежду [он носил] отечественную, никогда не пользуясь иноземной. Говорят, что сколько бы раз ни надо было ему носить корону, это не мешало ему соблюдать пост. Генрих же^{c d}был настолько красив, что никто из мужей того времени не мог с ним в этом сравниться. В оружии и смелости он был подобен отцу, а в проявлении предусмотрительности отдавал предпочтение матери;^{d c}он был столь строгого нрава, что тем, кто его не знал, казалось, что он отнюдь не милостив и не любезен; будучи тверд духом, он настолько был верен друзьям, что [некоего] воина, состояние которого было весьма скромным, почтил тем, что женил на сестре своей супруги, сделав его своим товарищем и другом⁷. Он был прекрасного телосложения и в молодости всякого человека располагал к себе своей превосходной наружностью. Младший же из братьев, господин Бруно⁸, был человеком большого ума, [отличаясь] большой мудростью, многими добродетелями и трудолюбием. Когда король поставил его, как будет сказано позже, во главе неукротимого народа лотарингцев, он очистил [эту] область от разбойников и наставил в законном порядке;^{c d}любя вверенное ему стадо, он многих отвлек от заблуждений, одних приведя к лучшему посредством постоянных диспутов, а других побудив к более святым желаниям с помощью зрелого наставления; кроткий в речах, смиренный в учении, он [был] разрушителем всякого зла и приверженцем истины, мягким к подчиненным и строгим к гордецам; то, чему он учил других, сам же первый и исполнял. Он также построил в своем архиепископстве множество монастырей^d

^eУмер Рихер, епископ Льежский; ему наследовал Гуго⁹, аббат Трирский.

В Константинополе Стефан и Константин, видя, что после низложения отца все предпочитают им сына императора Льва, уже едва признавая за ними второе место, решили поступить с Константином так, как уже поступили с отцом; однако тот, кто дал им сей дьявольский совет, сам же и выдал их планы; когда, сидя, согласно уговору, на пиру, они нарочно завели спор о первенстве между ними, то по [данному] знаку оба брата были низложены людьми Константина¹⁰; обрив головы, их отправили молиться Богу в тот самый монастырь, куда они сослали [своего] отца. Так, освободив дворец от недостойных императоров, сам Константин и Роман¹¹, его сын от дочери императора Романа, правили в течение 16 лет.^e

A.946

946 г. Король Оттон через послов примирился с королем Людовиком, что принесло Людовику большую пользу.

^a В те дни почтенная королева Матильда с удивительным терпением сносила нападки со стороны своих сыновей; ибо стражи казны заявили о незаконности того, что она делает: до их слуха якобы дошло, что она истратила огромную сумму из королевской казны. Король потребовал обратно то, что она раздала бедным; были отправлены агенты, чтобы ограбить ее послов, которые несли нуждающимся дары, и нанести им [прочие] оскорбления. Они также потребовали, чтобы она оставила пожалованные [ей] земли и приняла святой покров; однако обида, нанесенная ей Оттоном, не была бы столь тяжкой, если бы брата не поддержал Генрих, которого она любила больше всех. «Король Оттон, - сказала она, - осудил нас, когда иссякли уже наши заслуги; но изменит его Бог, который поднял против нас нашего любимого сына Генриха, чьим утешением мы надеялись спастись, если случится что-либо худое; однако мы не желаем ни слушать, ни говорить о нем ничего дурного, ибо любим его от всего сердца даже теперь, когда считаем своим врагом». Видя, что нападки с их стороны не только не уменьшаются, но с каждым днем возрастают, она, оставив все, что ей даровал король Генрих, удалилась в западный край ансгариев, жалея сыновей и совершая не меньше добрых дел, чем обычно. И поразил короля бич Божий, прекратив его победные триумфы и успехи во всех делах. Генриха же поразил тяжкий недуг. Однако милость Божья, словно вняв желанию матери, пощадила его и не убила. Король был мрачен до смерти, когда королева Эдит, следуя уговорам священников и князей, вошла [к нему] и сказала: «Пусть будет призвана обратно ваша святейшая мать; пусть она, как положено, считается первой в королевстве, и все ваши дела, как мы надеемся, восстановятся в прежнем виде». Король, движимый раскаянием, отправил епископов, герцогов и графов, а также самых разумных воинов, среди прочего велев передать матери следующее: «Мы охотно перенесем какое угодно покаяние, только бы опять насладиться вашей милостью; и мы, и все наши люди готовы подчиниться вашей власти; и вернем все, что незаконно отняли; однако мы будем ликовать не прежде, чем вновь вас увидит. Королева, тут же предав забвению все причиненные им [обиды], с радостью направилась в Троне; навстречу ей вышли король с королевой; [Оттон], приблизившись, соскочил с коня и, преклонив колени, сказал: «О, краса и утешение наших трудов, чьими заслугами, как мы считаем, владеем мы троном, прими от нас какое тебе угодно покаяние, только верни нам свою милость и прощение. С тех пор как были отняты пожалованные вам земли, наши силы всюду сокрушенье а удача покинула нас». Та, плача, предложила ему в знак мира поцелуй. «Если, - говорит, - не иссякли еще наши заслуги, никакие беды вас более не коснутся». Генрих, движимый не меньшим раскаянием, сказал: «О, почтенная госпожа и, если будет позволено сказать, любимейшая мать, мы просим у вашей материнской нежности прощения, хоть и не заслуживаем его». Утерев слезы раскаявшегося [сына], она разрешила ему себя поцеловать; приняв их извинения, она была введена королем и герцогом в пожалованные ей земли; [с тех пор] удивительные мир и спокойствие, а также единодушное стремление [помогать] бедным и церквям сохранялись матерью и сыновьями до самого конца. ^a

946 г. – ----

946 г.

^a-a «Жизнь Матильды».

^b-b Видукинд, II, 37-38.

– ---

^bИтак, когда прекратились и внутренние, и внешние войны, божеские и человеческие законы обрели обязательную силу, однако началось тяжкое гонение против монахов; ибо в те дни некоторые епископы утверждали, вернее ошибочно полагали, что в монастырях следует находиться лишь немногим, ведущим [праведную] жизнь, а не большинству, пренебрегающему ею; забыв, если не ошибаюсь, решение главы семейства, запрещающее рабам выпалывать сорную траву и дающее тому и другому - [сорной траве и пшенице] - расти вплоть до жатвы. И получилось, что многие, сознавая собственную слабость, сбросив облачение и покинув монастыри, избежали тяжкого бремени священнослужителя. Были также такие, которые полагали, что архиепископ Фридрих сделал это не из чистых [побуждений], но для виду, чтобы иметь возможность обесславить почтенного мужа и вернейшего королю аббата Фульденского Хадамара¹. Ибо он был человеком большого ума и трудолюбия; в его времена сгорел знаменитый храм в Фульде, но затем был им восстановлен и украшен в еще большей степени.

[Король] держал архиепископа, виновного в заговоре, под стражей сначала в почете, но затем, перехватив написанные им письма, - довольно сурово. И вот, когда владыка был отпущен, он стал мстить; но, не имея сил против столь великого мужа, он напал на смиреннейшие монастыри, чтобы таким образом нанести удар по самым выдающимся [мужам]. Однако притворные действия такого рода оказались напрасны. Ибо аббат сохранил милость и дружбу короля, а архиепископ из-за различных причин не осуществил того, что задумал.^b

Папа Агапит II ² пребывал в должности 10 лет, 6 месяцев, 10 дней.

A.947

947 г. ^a Гуго, король Италии, видя, что Беренгар вернулся из Швабии в Италию, а сам он оставлен итальянцами, поручил верности итальянцев своего сына Лотаря, чтобы, по крайней мере, он царствовал вместе с Беренгаром и вернулся в Арль, откуда и пришел. ^a

947 г. – ----

947 г.

^a-a Эккехард, 947.

^b-b Видукинд, II, 41.

^c-c Титмар, II, 4.

^d-d Лоббен. анналы, 947.

^e-e Кведл. анналы, 947.

^f-f Видукинд, III, 2-4.

– ---

^bГод этот ознаменовался для всего народа печальным событием, а именно смертью блаженной королевы Эдит; день ее смерти - 26 января - был отмечен печалью и слезами всех саксов. Происходя из народа англов, святым благочестием она была знаменита не менее, чем королевским могуществом. В течение десяти лет она разделяла королевскую власть, а на одиннадцатый [год] умерла. В Саксонии она прожила 18 лет. Она оставила сына по имени Лиудольф, который в отношении духовных и телесных достоинств не уступал никому из смертных того времени, и дочь по имени Лиутгарда, которая вышла замуж за герцога Конрада. Похоронили ее в городе Магдебурге, в новой базилике, к востоку от ее северной стороны.^{b c}Король [предавался] охоте, которой надеялся немного развлечься, когда был поражен смертельной раной и предался неслыханной скорби, которая утихла [только] с приходом его любимого сына. Будучи ребенком, он с похвальной простотой прошел разветвленную букву (Y) Пифагора Самосского¹, обозначавшую путь человеческой жизни, вплоть до развилки и, вступив на правильный путь, изо дня в день тянулся ввысь, как зеленеющий плющ; во всем - копия отца, он настолько украсил нравы рыцарства, что стал угоден всей знати, а это - не последняя честь². Потому и милость отца улыбнулась ему настолько, что тот, по общему выбору всей знати, назначил его соучастником в трудах своих и почестях и утвердил наследником^c

^dУмер Гуго, епископ Льежский; ему наследовал Фараберт^3d

^eКведлинбургская церковь получила от папы Агапита привилегию^e

^fКороль, отправившись в поход в Галлию, собрал войско у города Камбре и поспешил вступить в королевство Карла⁴, чтобы отомстить за обиду, [нанесенную] его зятю Людовику. Гуго⁵, услышав об этом, поклялся памятью своего отца, который некогда погиб, что будет сопротивляться Богу и собственному королю, ибо располагает таким количеством оружия, какого король до этого никогда еще не видел, и прибавил к этому оскорбление, лживо и надменно говоря о саксах, что они, мол, невоинственны и что он легко может одним махом повергнуть [семь] копий саксов. На это король дал достаточно бранный ответ, сказав, что он имеет такое количество соломенных шапок⁶, которых ему следует предоставить, какого ни он, ни отец его никогда не видели. И действительно, во всем огромном и сильном войске, состоявшем из тридцати двух отрядов, не нашлось никого, кто не пользовался бы соломенной шапкой, за исключением Корвейского аббата и трех его спутников. Людовик, которого отпустили, вышел навстречу королю и присоединился со своими союзниками к его войску^{f a}Им навстречу с большим войском вышел также Конрад⁷, король Женевы, которого Людовик призвал на помощь^a