Хроники Армии. Книга первая

Прости, – Бутербродин осознал, что сделала больно Вите, заставив вспомнить умерших родителей. Ему стало стыдно. – Я не хотел ковырять раны…

Да ничего, – Пилипкин укрылся рваным покрывалом. – Я до сих пор мечтаю о такой большой, хоть и странной, любви в своей жизни, какая была у родителей… Но понимаю, что из-за моей ультрасексуальности, это принесёт только боль окружающим…Спокойной ночи, Мухтар.

Спокойной… – Ответил Бутербродин и повернулся к товарищу спиной.

Ещё долго никто из них не сомкнул глаз, размышляя о своём чем-то личном и травмирующем. Лишь за час до рассвета, утомившиеся хламом мыслей, солдаты тихо засопели на своих матрацах.

Глава 8

Держу, блять!

Прошла половина рабочего дня, когда на территорию лаборатории мазута въехал чёрный минивэн. Прибытие высокого чина сопровождалось долбящим басом, звучавшим из его машины.

Пилипкин заглушил болгарку.

Это тот самый важный гость? – Спросил у него Мухтар.

Походу, – ответил Витя и положил инструмент на землю. – Давай дождёмся, когда они войдут в здание и продолжим работать.

Минивэн остановился, громко скрипнув тормозными колодками. Из открывшейся двери вылилась музыка, звучавшая в салоне:

«Pull up in the tank, и я еду в бой

Тут я капитан, боевой ковбой

Купил новый ТУ – это самолёт

"Вру-ту-ту-ту-ту-ту-ту" – это вертолёт».

Выскочившие из машины двое солдат с автоматами наперевес, заняли свои позиции с противоположных друг от друга сторон. Открылась задняя дверь и наружу вылез высокий мужчина, худощавого телосложения. Генеральская форма, яркие аксельбанты и блестящие погоны, выделяли его на фоне других военнослужащих, которых видели ребята. В руках он держал чёрный металлический кейс.

Осторожно покрутив головой по сторонам, генерал вошёл в здание.

Интересно, что у него в чемодане? – Задумчиво произнёс Мухтар.

Не похуй ли? – Ответил Витя и поднял болгарку с земли. – Пойдём работать. Осталась последняя часть забора и наконец-то съебем отсюда.

Погоди, – Бутербродин жалостливо посмотрел на товарища. – Я в туалет сбегаю и начнём.

Громко выдохнув, Пилипкин сел на трухлявый пень.

Пригнувшись, чтобы охрана генерала его не заметила, Мухтар рысцой побежал в густо растущие под окном лаборатории кусты.

Расстегнув ширинку, он приступил к процедуре мочеиспускания. Под звонкое журчание, Бутербродин беззаботно смотрел на чистое голубое небо, до тех пор, пока его шея не онемела. Повертев ей из стороны в сторону, он направил свой взор в исцарапанное окно под которым справлял нужду. Приглядевшись, Бутербродин увидел полуглухого полковника в отставке, который за столом беседовал с прибывшим генералом. На середине стола лежал тот самый черный кейс. В один момент, генерал развернул его в сторону старика и раскрыл.

Бутербродин так сильно стремился разглядеть, что лежит внутри и не заметил, как обоссал свою штанину. Но когда ему удалось увидеть содержимое, солдат обомлел. Внутри кейс был обшит чёрным поролоном, а в его центре покоилась, обёрнутая в ламинарную бумагу, фотография.

«Неужели она?», – трепетно подумал Бутербродин.

Генерал что-то долго говорил старому полковнику, двигая лишь тонкими губами. Дед смиренно слушал и под конец монолога, после продолжительного молчания, выдавил из себя всего один вопрос: «А?». Долговязый генерал злобно ударил по столу и закричал так громко, что это услышал Мухтар.

Передай это полковнику Сарумяну, ебобаный ты дед!

Старый полковник встрепенулся, закрыл кейс и спустил его под стол. Тяжело выдохнув, генерал посмотрел в исцарапанное окно. Бутербродин вовремя среагировал, пригнувшись в траву. Аккуратно отступив назад, он побежал обратно к Пилипкину.

Поссал? – Утомившись от отдыха, спросил Витя.

Бутербродин растерянно кивнул.

У тебя сарделька висит! – С улыбкой произнёс Пилипкин, указав на расстегнутую ширинку товарища.

Бутербродин вспоминал заламинированное фото, которое видел в кейсе. Он пытался сопоставить его с психоделическим видением, но сосредоточиться ему мешал звук болгарки, которой Витя пилил забор. Размышлять и держать в этот момент забор Мухтару было не трудно. Конструкция легкая и держится одной рукой, но внезапно, мысли обрывает небывалой силы тяжесть, словно тысячи жирных прапорщиков навалились на него. Бутербродин выставляет вторую руку, чтобы его не придавило забором, но ноги начинают скользить по рыхлой земле.

– Муха! Ты как?! – Услышал голос Пилипкина Бутербродин.

– Я…– Голос Мухтара дико дрожал. – Я…я забор держу, блять!

Напуганный Пилипкин попытался безопасно подойти к Бутербродину и хоть как-то помочь удержать стремительно кренившуюся конструкцию, но ничего не мог сделать. Тогда, в этот момент отчаяния, их взгляды пересеклись. Мухтар утонул в карих, словно самый отборный паштет, глазах Пилипкина навсегда. Витя отчаянно пытался что-то сказать Мухтару, но тот не слышал товарища, наслаждаясь его присутствием. Сильный удар в бок, сбил Бутербродина с ног, отбросив на несколько метров от падающего забора. Послышался глухой хлопок. Подняв голову, Мухтар в ужасе заметил белоснежные руки Вити, торчавшие из под обломков тяжелой конструкции.

Глава 9

Это я –Эдичка

Все обошлось небольшим ушибом. Но, несмотря на это, Витю положили в медицинский пункт, чтобы солдат пришёл в себя и залечил небольшие ссадины. В первый день, когда Пилипкин оказался в сан.части, Мухтар боялся его навещать. Чувство вины за свою мимолетную физическую и эмоциональную слабость разрывало срочника. Он целый день перебирал в голове монологи с извинениями перед товарищем, думал, какой презент в знак раскаяния взять с собой, когда он пойдёт к другу. В итоге, на следующий день, когда во всей бригаде был тихий час, Мухтар взял со стола книгу «Это я – Эдичка» (которую купили его друзья и перекинули через забор части) и полный уверенности вымолить прощение у Вити, отправился к мед.пункту.

На улице ленивой падали капельки дождя, надоедливо сбегая по фуражке солдата и иногда просачиваясь под ворот кителя. На подходе к мед.пункту, Мухтар увидел двух солдат, непринужденно куривших сигареты. Один стоял спиной к Бутербродину, а другим, распластавшимся на электроколяске из-за своего лишнего веса, был Ержан Геев – срочник, служивший фельдшером в мед.пункте.

Идея не в том, чтобы выгнать всех эмигрантов, – самозабвенно тараторил Геев, иногда смахивая пепел от сигареты со своего 15 подбородка. – А чтобы их интегрировать в жизнь низшего класса…В армии, эта иерархия четко выражена…Ничего не понимаешь? Эх, думаю написать книгу про срочную службу со стороны меня – заядлого нац.славика. Может и поймёшь.

За всей этой напыщенной национальной повесткой, Мухтар заметил, что на ногах Ержана красуются красные носки с какими-то инструментами желтого цвета. То, как они небрежно торчали из-под пары уставных носков, давало Бутербродину понимание, что Геев выдаёт себя не за того, кем кажется.

Где найти Пилипкина? – Обратился срочник к фельдшеру.

Ух, ты бля, – подняв взгляд из засаленных скул, произнёс Ержан. – Ещё один идиот.

Опешивший Бутербродин не понимал о ком говорит фельдшер, пока солдат, стоявший спиной, не повернулся к нему. Это был Влад Коромыслов.