Хроники бездны - 3

– Мало ли, - проговорил он, наконец, спустя секунд пятнадцать.
– Утонули, скорее всего.

– По телевизору сказали, что на телах обнаружены следы рыбьих укусов.

– Ну, они же в море были. Что тут удивительного?

Щёлк-щёлк.

– У нас не водятся такие большие рыбы, - проговорил Антон.
– Я точно знаю.

– Мало ли кого занесло штормом. Может, и пару акул.

– Это невозможно.

– Знаю. Я пошутил. С чего ты взял, что укусы были сделаны большими рыбами?

– Так ведь по телику…

– Антон, нельзя же верить всему, что говорят в новостях, - назидательно сказал Даниил Афанасьевич, прервав стрижку кустов, чтобы вытереть рукавом пот со лба. С утра припекало, а из-за отсутствия даже слабого ветерка было душно, как в парнике.

– Возможно, на самом деле погибшие просто получили травмы во время крушения судна, а репортёры приняли их за укусы.

Антон и сам понимал, что никаких укусов «больших рыб» быть не могло, но ведь и моллюсков, выброшенных на берег, тоже до сих пор как бы не существовало. То есть, разумеется, они существовали, но об этом никто не знал. Что, если шторм принёс каких-нибудь огромных рыб из тех же океанских глубин, что и выброшенных на берег тварей?

В конце улицы показался Валера. Он шагал дёргающейся походкой, размахивая руками и почти не сгибая ноги - настоящее чучело. Дурачок что-то выкрикивал.

– Эк его развезло-то, - пробормотал Даниил Афанасьевич.
– Ещё и полудня нет.

Антон прислушался к вылетавшим из Валериного рта фразам. Кажется, они повторялись.

– Они победили его кровью Агнца!
– сумел разобрать Антон, когда дурачок приблизился.
– Кто подобен зверю сему?

Даниил Афанасьевич прекратил щёлкать секатором и проводил проковылявшего мимо Валеру задумчивым взглядом.

– Похоже, репертуар обновился, - сказал он, когда тот начал отдаляться, нелепо вскидывая руки и продолжая оглашать окрестности бессвязными криками.

– Это из Библии?
– спросил Антон.

– Да. Кажется, из Откровения Иоанна Богослова.

– Которое про конец света?

– Ага. Раньше Валера его не цитировал.

Даниил Афанасьевич придирчиво оглядел куст, срезал ещё пару чуть выступавших веток и заткнул секатор за пояс.

– Всё, хватит, - провозгласил он, стягивая перчатки.
– Странно, я сегодня смотрел по телевизору прогноз, и там обещали ясный, солнечный день. А, по-моему, собирается дождь.

Учитель указал на горизонт, и Антон увидел тёмные мохнатые тучи. Одна из них походила на простёртую в сторону города четырёхпалую руку.

– Может, мимо пройдут, - неуверенно предположил он.

– Да пусть бы дождь пролился. А то всё ещё смердит.

Сосед был прав: несмотря на недавний ливень, в городе воняло. Должно быть, земля пропиталась тем запахом, который принесли с собой выброшенные на берег твари, и теперь, нагреваясь, отдавала его.

***

Леонид Андреевич вышел на крыльцо покурить, но, заметив стоявшего с соседом сына, направился к ним.

– Привет, - кивнул он Даниилу Афанасьевичу, доставая зажигалку.

– И тебе не хворать, - отозвался тот.
– Мы обсуждаем перспективы дождя на сегодняшний день.

Леонид Андреевич крутанул колёсико, прикурил, выпустил дым, взглянул на небо.

– Обещали хорошую погоду, - проговорил он.

– Ветра нет, так что до нас тучи не дойдут.

– А неплохо бы.

– К чёрту! Надоело: то шторм, то жара, то вонь, то ливень!

– Чего вы хотите?
– пожал плечами сосед.
– Эра водолея.

Антон решил, что пора уходить. Попрощавшись, он отошёл в сторону и позвонил Коляну.

– Здорово, - прозвучал в трубке жизнерадостный голос приятеля.
– Ты прямо вовремя меня набрал.

– Да? Почему?

– Дуй к церкви, живо! Тут такое…

– Что там?

– Валерка чудит. Решил в ораторы заделаться. Ты сейчас где?

– Около дома.

– Так давай сюда бегом. Тебе это две минуты.

– Да быстрее даже.

– Торопись, а то всё пропустишь. Я думаю, его скоро прогонят: тут народ уже возмущаться начал.

Антон сунул телефон в карман и припустил в сторону церкви. Вообще, у неё имелось длинное и красивое название, в котором фигурировало имя какого-то святого, но, поскольку церковь эта в городке была единственной, все называли её просто «церковь».

Как Антон и сказал, ему понадобилось меньше минуты, чтобы добраться до маленькой площади, где собралось человек двадцать народу - в основном те, кто вышел на улицу посмотреть и послушать, что учудит Валера.

Дурачок забрался на паперть и, размахивая руками, выкрикивал, словно заведённый:

– Кто имеет ухо, да слышит! Кто может сразиться с ним? Выйдет из бездны, но не вернётся в погибель, пока не насытится. Кто подобен зверю сему?

Каждое слово звучало чётко и громко - в Валере словно открылся не известный доселе талант оратора.

Антон приблизился, ища глазами Коляна. Приятель обнаружился возле фруктового латка. Он стоял с сигаретой в зубах и, сложив руки на груди, наблюдал за дурачком.

– Похоже, перепил, - прокомментировал он, заметив подошедшего Антона.
– Не знал, что наш бродяжка умеет так вещать. Я вообще думал, что он едва слова выговаривает.

Несколько мужчин подтянулись к паперти. Их позы показались Антону угрожающими. Один из них что-то негромко сказал Валере, но тот не обратил внимания. Возмущённо заголосила баба в белом платке - призывала урезонить безобразника. На крыльцо вышел батюшка - тощий, болезненный на вид, в болтающейся, как на вешалке, рясе. В прошлом году у него умерла от рака желудка жена, и с тех пор он сбросил килограмм десять, став похожим на обтянутый кожей скелет. Смерил усталым взглядом Валеру. Послушал, что тот говорит. Люди смолкли в ожидании, но, кажется, священник не знал, что делать, и прихожане это почувствовали.

Двое мужчин, отделившись от толпы, взбежали по ступенькам и подступили к дурачку.

– Пойдём!
– оживился Колян, выбросив окурок.
– Сейчас что-то будет.

Глаза его заблестели, и он поспешил к церкви. Антон последовал за ним.

Мужчины увещевали Валеру недолго. Когда он проигнорировал их в очередной раз, один из них толкнул дурачка в плечо. Тот покачнулся, но равновесие удержал. Священник словно проснулся.

– Прекратите!
– сказал он, делая шаг вперёд.
– Насилие…