Хроники бездны - 3

***

Антон проснулся в половине первого. Странный шаркающий звук заставил его поднять голову и прислушаться. Он мог бы поклясться, что кто-то ходил, причём совсем рядом - может быть, даже в его комнате. Взглянул на электронные часы, стоявшие у изголовья на тумбочке. Секунды в виде двоеточия размеренно мигали. Угораздило же проснуться - теперь попробуй усни опять. Антон вздохнул. Поворочавшись, устроился поудобней и решительно закрыл глаза.

Шарканье раздалось совсем рядом. Кто-то стоял возле кровати.

Антон резко обернулся.

Старик с бледным лицом смотрел на него, опираясь на бамбуковую трость.

– Доброй ночи, - проговорили губы и тут же растянулись в странной, неприятной ухмылке.

Антон знал прадеда только по старым, коричневым фотографиям. Кажется, он был директором царской гимназии - до революции. Что с ним стало потом, парень понятия не имел. Но это был точно он: безукоризненный костюм-тройка, белая сорочка, пышный галстук, ухоженные руки, покоящиеся на бронзовом навершии трости.

– Сегодня замечательная ночь, - продолжал призрак, чуть качнувшись на каблуках взад-вперёд.
– А следующие будут ещё лучше. Хочется пройтись по городу, подышать прохладным морским воздухом, - старик причмокнул и чуть прищурился.
– Скоро мы все станем едины. Живые и мёртвые. Это будет справедливо, как думаешь?

Антон молчал, понимая, что видит сон. Было жутко и в то же время интересно: надо же, прадед - совсем как живой, только пахнет от него… тиной почему-то.

– Молчишь?
– мертвец понимающе покачал головой.
– Я тоже молчал. Долго. Но скоро заговорю. Ещё посмотрим, кто из нас будет красноречивее, - он снова продемонстрировал гнилые зубы.

Антон хотел было спросить, откуда прадед взялся, но призрак, словно угадав его намерение, приложил к губам костлявый палец. А затем подался вперёд, протягивая руку к одеялу.

– Тебе не жарко? Не жарко? Эта ночь слишком душна.

Старик вцепился в одеяло и потащил к себе. Антон, не в силах пошевелиться, наблюдал за тем, как постепенно обнажаются колени, голени, ступни.

– А нам холодно, - посетовал старик.
– Всё время. Земля сырая.

Едва накинув себе на плечи одеяло, он начал таять. Антон поджал ноги, чувствуя, как промозглая сырость заполняет комнату и пробирает до костей.

Что это? Сон? Наверняка. Иного объяснения и быть не может. Но, с другой стороны, человек всегда знает, что он видел наяву, а что - нет. А у Антона уверенности не было…

***

Город пробудился около двух часов ночи. Антон услышал крики и, откинув одеяло, прошлёпал босыми ногами к окну. Люди куда-то бежали, издалека донёсся вой сирены. На стены домов ложились странные красноватые отсветы. Они дрожали, отчего по улице метались тени.

Антон быстро натянул треники и футболку, выскочил из комнаты.

Отец с матерью стояли одетые и собирались уходить.

– Что случилось?
– спросил Антон.

– Пожар!
– бросил Леонид Андреевич, открывая дверь.
– Оставайся дома.

– А что горит?
– крикнул Антон вслед выскользнувшим на улицу родителям.

– Церковь!
– ответила, обернувшись, Нина.

Церковь? Вот так дела!

Антон прильнул к окну. Родители торопливо шагали по улице в компании соседей. Собираются тушить пожар? Или просто поглазеть? Через площадь бежали люди, отсветы на их лицах и телах выглядели зловеще.

Звук сирены усилился. «Ага, это пожарные подъезжают», - сообразил Антон.

Он надел кроссовки, взял ключи и вышел из дома. Запер дверь и спустился по ступенькам, воровато озираясь, но никого из соседей видно не было - должно быть, все уже собрались возле церкви.

Антон свернул направо, пробежал вдоль стены и нырнул во двор. Через несколько минут он уже видел поднимающийся над крышами столб чёрного дыма, подсвеченный багровым и оранжевым.

В городе царил хаос: стучали окна и двери, люди выскакивали из домов и перекликались, а потом бежали в сторону церкви.

Антон оказался на площади, окруженный полуодетыми горожанами. Мелькали знакомые лица, но никто не обращал на него внимания: все взоры были обращены на полыхающее здание. На фоне зарева чернел крест.

Антон подобрался ближе - туда, где остановилась подъехавшая пожарная машина. МЧС-овцы разматывали брандспойт.

– Батюшка-то где?
– раздался рядом старческий голос.
– Успел выскочить?

– Успел, успел, - отозвался кто-то.
– Вон там стоит, справа.

Антон нашёл взглядом священника. Тот выглядел странно в серой пижаме, висевшей на нём мешком. Рядом с ним никого не было - люди словно боялись подойти.

Раньше Антон не задумывался, где живёт батюшка. Выходило, что в церкви. Наверное, потому что его назначили сюда из другого города, и своего дома у батюшки не было.

Метрах в двадцати правее началась заварушка. Люди потянулись туда, обступая кого-то плотным кольцом. Антон протиснулся в первый ряд и увидел Валеру. Дурачок лежал на земле, и его пинали несколько парней и взрослых мужиков. По Валериному лицу уже струилась кровь, он мычал и пытался подняться, но его раз за разом сбивали с ног.

– Вот он!
– торжествующе провозгласил мужик в чёрной футболке с логотипом американской рок-группы, поднимая голову и обводя собравшихся безумным взглядом.
– Еле нашли: спрятался под лодкой! Бензином воняет он него, как от трактора.

– Да его самого сжечь надо!
– процедил один из парней, старательно нанося Валере удар в живот. Дурачок ойкнул и рухнул на бок. Его руки скребли по земле, как огромные бледные пауки.
– Только спичку поднести - и он вспыхнет!

– Урод слабоумный!
– сказал кто-то рядом с Антоном. В голосе слышалась злоба.

– И ведь даже не посадят, - с сожалением отозвались чуть левее.

– Раньше был безвредный, а теперь с катушек слетел.

Люди наблюдали за избиением спокойно, словно признавая, что совершается справедливое возмездие. Только один неуверенный женский голос крикнул:

– Убьёте ведь!
– и тут же потонул в рёве и шипении огня: пожарные пустили в него струю из брандспойта.

– За что его?
– спросил Антон того, кто стоял рядом - мужчину лет шестидесяти, в очках с пластиковой оправой.