Хроники хвостатых: Ну мы же биджу...

Хината неловко улыбнулась. Девочка просияла, вскочила и вновь стушевалась. Тогда Хьюга постаралась, чтобы улыбка выглядела ободряюще, и, делая шаг навстречу, сказала:

– Ну же, не бойся.

Шаги обоих были робкими и поэтому крохотными, и всё же, что было неизбежно, в какой-то момент они сошлись вплотную, и Хината не без удивления поняла, что она чуточку выше своего двойника. Но вот что дальше делать, она не знала.

Зато, кажется, знала близняшка. Она, помявшись ещё с полминуты, подалась вперёд и робко обняла Хинату. Ледяное дыхание щекотнуло шею, и Хьюга мягко положила руки ей на плечи.

Двойник осмелел. Объятие становилось всё теснее, пока тонкие руки не сдавили настолько, что трудно было дышать.

В тот самый момент, когда близняшка распалась на голубые лепестки, втянувшиеся в грудь Хинаты, во всё тело девочки вонзились невидимые иглы, и Хьюга закричала...

Как только Хината ухватилась за свиток, Шио сразу же поняла, что сейчас произойдет, и мысленно пожелала девочке как можно больше моральных и душевных сил – процесс всё равно пройдёт болезненно, несмотря на то, что ей всего тринадцать.

Все остальные тоже, кажется, поняли, хотя и не видели никогда. Зато двое сами прошли через эту процедуру, и если Шукаку, как он сам рассказывал, ничего не помнил, то у Юмии в памяти всё, наверняка, отпечаталось, как на фотоплёнке, несмотря на последующую потерю сознания.

Но Орочи была младше...

– Что происходит? – спросил материализовавшийся на месте вихря песка Гаара. Парень ухитрился сделать это незаметно, так что никто не обратил внимания на его перемещение, к тому же это было гораздо лучше и быстрее, чем идти в обход всего зала.

– Свиток начал действовать, – отозвался хмурый Шукаку, но ситуацию это не прояснило.

Собаку вопросительно перевёл взгляд с тануки на закатившую глаза Ёко.

– Действовать?

– Шукаку, ты болван, – тануки фыркнул, игнорируя подколку, а кицунэ потёрла переносицу, собираясь с мыслями. – Ммм... С чего бы начать...

– Начни с начала, – подсказала Сейрам.

– Спасибо большое, без тебя бы и не справилась. Но с начала – это долго.

– Не каждый хвостатый был хвостатым от рождения, некоторые, к примеру, я и Шукаку, раньше были людьми. То, что происходит сейчас, это процесс перерождения из человека в биджу с помощью специального свитка, в котором запечатаны чакра и другие различные компоненты; но перерождение не может произойти, если Хината того не захочет. Этот процесс связан с кардинальными изменениями в организме, которые будут длиться до семнадцати-восемнадцати лет; всё это время «новый хвостатый» будет расти и развиваться в человеческом темпе, как физически, так и психологически. Но основные перемены происходят в первые несколько часов, в течение которых возможны тошнота, головная боль, энергетическая и психологическая нестабильность, потеря сознания и общее недомогание.

Всё это Юмия произнесла на одном дыхании отчётливой скороговоркой. Остальные, кроме разве что невозмутимого Гаары, тупо уставились на неё, не ожидав подобной энциклопедической справки.

– Спасибо, – выдавила наконец Шио.

Орочи пожала плечами. Шукаку бочком пододвинулся к Хачи.

– И часто она так? – шёпотом.

– Да постоянно.

– Да уж... Как по писанному говорила.

– Ужас.

Пока Сейрам и тануки тихо перешёптывались в сторонке, Ёко повернулась к Собаку и уточнила у него:

– Теперь понятно?

– Относительно, – ответил он, помедлив. – Хотя я не думал, что это возможно.

– И это говорит мне однохвостый, расставшийся с человеческой сущностью? – девушка вопросительно изогнула бровь. Кстати, голова не болит?

– Я не это имел в виду...

Но закончить Гааре не удалось, так как в следующее мгновение всё вокруг залил яркий холодный свет.

Что-то было не так, хотя ему следовало догадаться об этом ещё в тот момент, когда чакра Хинаты замедлила своё движение, а потом вовсе остановилась и потухла, как у мертвеца. Да, это длилось доли мгновения, но Неджи должен был заметить, насторожиться...

Но Хьюга этого не сделал, наивно полагая, что настало неизбежное поражение сестры. Возможно – окончательное.

Всё происходило словно в замедленной съёмке, несколько секунд показались Неджи удивительно длинными минутами. Вот Хината дёрнулась в неудачной попытке подняться, вот ему показалось, что взгляд сестры остекленел, а вот происходит наистраннейший всплеск чакры, который едва не вынудил Неджи деактивировать Бьякуган. В груди появилось до отвращения неприятное, щекочущее чувство опасности, а бесконтрольный инстинкт самосохранения вдруг визгливо закричал о немедленном бегстве.

«Да что со мной?» – раздражённо подумал Хьюга, но тут его привлекло какое-то движение со стороны сестры. Кажется, девочка вновь пыталась подняться.

Парень пригляделся, и увидел, что от руки, на которую удалось опереться Хинате, по полу разбегается инеевый узор, сродни тому, что появляется в редкие морозные дни на окнах.

Мгновение – и Неджи ослепило.

Боль не исчезла, но ушла на задний план. Словно Хьюга отделилась от тела, и все горести и боль остались где-то там, с лишней тяжестью.

Вьюга радостно приняла её в свои объятия, в необъятных далях весело звенел лёд. Из снега к ней потянулись руки, желая дотронуться, приласкать, на прекрасных лицах расцветали улыбки, приветствуя её; бесплотные духи смеялись и шептали ей свои непонятные имена, называя своей сестрой. Хинате тоже хотелось смеяться, и она смеялась, чувствуя невиданную ранее лёгкость. Холод и снег были везде, и она являлась частью этой метели так же, как и мелкие снежинки. За спиной раскрылись крылья, и она поняла, что если захочет, сможет полететь куда угодно...

Вдруг сквозь снег Хьюга увидела что-то... Какой-то зал... Да, зал... В нём горели светляки, но несколько были яркими цветными факелами, а один и вовсе полыхал, как лесной пожар. Хината на мгновение испугалась – а вдруг растопит, вдруг навредит? – но она быстро переключилась на человека, стоящего ближе всех к ней. Кажется, Хьюга знала его, но эти воспоминания мешали воспарить, а потому остались вместе с телом.

Как же там... Ни... Не... Неджи! Точно, Неджи, братец Неджи!

Ну же, Неджи, не пугайся, дай мне подойти...

Чувствовал ли Неджи страх? Нет.

Скорее, неконтролируемый ужас, сковавший тело, и не дающий сделать глоток ледяного воздуха. Горло стиснула чья-то невидимая рука, смерть, казалось, неумолимо дышала в затылок.

И было холодно настолько, что Хьюга даже удивился – почему это всё вокруг ещё не пошло ледяными трещинами. Изо рта вырывались облачка пара, а при каждом коротком вдохе ему жгло лёгкие.

Свет слегка поутих, но иней покрыл если не весь пол, то уж точно прочертил дорожку от него к... сестре.