Хроники хвостатых: Ну мы же биджу...

Шаги она услышала слишком поздно, поэтому успела убрать в свиток только меч. Такое неподобающее обращение ей ещё аукнется, но после – дверь открылась, а Хьюга застыла в руке с точильным камнем.

Ханаби и не думала стучаться. Помнится, Хината никогда не была против её крайне редких посещений.

– Сестра? – заинтригованно.

Старшая Хьюга сидела с закрытым окном и вентилятором, точнее, стояла – застыла посреди комнаты с каким-то камнем в руке.

– А... это ты, Ханаби...

Не то, чтобы Хината почувствовала облегчение, но это было гораздо лучше, чем зашёл бы Неджи.

У неё с Ханаби сложились странные отношения: не родные, не чужие. Сестра была ещё слишком мала, чтобы до конца понимать отчуждение всего клана к Хинате, но в тоже время достаточно взрослой и сильной, чтобы оправдывать надежды отца и перенимать поведение остальных. Им не о чем было говорить или сплетничать, и обе дочери Хиаши не привыкли делиться своими переживаниями – привычней в одиночку, каждая по-своему.

В каком-то смысле они были ужасными сестрами, но Ханаби для Хинаты была лучшей сестрой, чем сама она – сестрой Неджи, хоть и не родной.

– Тебе что-то нужно? – спросила Хината, так как Ханаби редко заходила просто так.

Точнее, никогда.

– Я... а... ты видела Неджи? – вкрадчиво уточнила младшая Хьюга, прошла через комнату, оглядываясь с любопытством, словно была в гостях у какого-то своего знакомого и опустилась на край кровати. Хината не нашла ничего лучше, как сесть рядом.

– Сегодня не видела, – честно ответила старшая Хьюга. – Тебе он...

– А я видела! – бодро осведомила её сестра. – C cамого утра на полигоне пропадает, не нашем, даже не завтракал. И еды не взял. Представляешь?

Хината что-то невнятно угукнула. Девочка знала, что Неджи усердно тренируется, и во многом его сил хватало на дольше, чем у неё.

И тем не ясней становилась причина прихода Ханаби. На памяти Хинаты, сестра ни разу не заходила к ней просто так.

– Потренируемся? – вдруг тихо сказала Ханаби.

Младшая Хьюга нервничала – слегка-слегка. Но она не имела права упустить шанс тренировки с тем, кто победил Неджи. Об этом говорили в клане утром, об этом сказал Неджи, бросив: «Если меня может поставить на колени Хината, то я никто», – об этом молчал отец; никто не знал, как хорошо умела его читать Ханаби, и что могла прочесть по плотно сжатым губам.

– Что? – шепотом.

Хината ожидала чего угодно, кроме этого.

Чтобы её талантливая сестра просила её о тренировке?.. Это... Как такое может быть?

– Потренируешь меня? – Ханаби повернулась и попыталась поймать взгляд Хинаты.

Не вышло – обожгло холодом, небесной серой далью, непониманием. Отчего-то младшая Хьюга никогда не замечала, на каком расстоянии от неё Хината. Но ведь она – старшая сестра, она поправляла ей одеяло в детстве и сидела у изголовья во время зимней простуды вместо ушедшей навсегда матери.

И лицо у неё было совсем как у мамы...

– Ты смогла победить Неджи...

– Ну, не то чтобы... – замялась Хината.

– Но ты смогла! Я никого не знаю, кто смог бы такое!

Старшая Хьюга смутилась. Конечно, сестра преувеличивала из-за возраста и временной малости своего детского несмотря ни на что мира, но слышать такое было приятно. К щекам прилила краска, и Хината подумала, что от совместной тренировки ничего не будет.

Хотя отец и не одобрит.

– Пожалуйста... – снова попросила Ханаби.

– Ну, хорошо, – Хината улыбнулась. – Пошли. Только тихо...

Ханаби заговорчески шикнула и приложила палец к губам. Старшая Хьюга еле удержалась от порыва протянуть руку и потрепать сестру по волосам.

В это позднее утро не только у сестёр Хьюга было приподнятое настроение. Молодой высокий парень, сунув руки в карманы бридж, неспешно шёл по дороге в сторону ворот Конохи и совсем не думал о том, что скажет охране на входе. Юноша насвистывал приставучий мотивчик, который услышал в каком-то трактире и то и дело отбрасывал назад мешающиеся волосы, которые стянул резинкой ближе к концам, и, после ношения высокого хвоста, это было непривычно.

Нет, серьёзно, Дейдаре совсем не думалось об охране. Тсукури не любил продумывать заранее такие мелочи: он мог, но редко и лишь при острой необходимости, и её острота должна равняться заточенности оружия врага.

С другой стороны, он не был глупцом. Весь свой груз он оставил в паре километров от Листа, форменный плащ – там же, и переоделся в подобие своей старой одежды; волосы распустил и попытался зачесать чёлку на другую сторону лица. Хенге он решил не использовать – если раскусят, то точно не отпустят.

А так... наврёт что-нибудь. Коноха занята глупым экзаменом, здесь должно было быть куча гостей. Если не привлекать лишнего внимания, то он спокойно пройдёт – сумки набиты глиной, а малое число шиноби знают, что и такое оружие есть.

Охрана была в лице двух зевающих на жаре тюнинов. Неподалёку были более опытные шиноби, хотя и тоже мучающиеся от жары, но они изредка поглядывали на охранников, призывая тех к должному порядку.

Дейдара поразмыслил, что лучше: показаться на глаза или прошмыгнуть мимо, рискуя после оказаться на более тщательном допросе с листовкой о своём же розыске перед глазами, и выбрал меньшее из зол.

И бодрым уверенным шагом, приклеив на лицо улыбочку типичной деревенщины, направился к охранникам. Те, завидев его, оживились, закопошились, а Тсукури мысленно закатил глаза.

Идиоты, а не шиноби.

Да уж, разнежился Лист, разожрался на мире и спокойствии последних лет...

– Кто такой будете? – лениво и явно не по уставу спросил один из тюнинов, осматривая его с ног до головы и не видя ничего, кроме простых брюк, короткой юкаты и сандалий для рабочих людей – простых, на одном ремешке между большим и указательным пальцем.*

– Кирито, господин шиноби, – отрапортовал Дейдара, не задумываясь назвав имя последней марионетки Сасори.

– И что ты тут делаешь? Шпионишь?