Хроники хвостатых: Ну мы же биджу...

– Есть вроде, – не слишком уверенно ответила Хачи, удивлённая таким вопросом. – Вот, держи. Только такая, – она протянула тонкий деревянный гребень.

– Спасибо.

– А зачем это тебе прямо сейчас?

– Увидишь, – несколько обречённо повторила Юмия и, на ходу расстёгивая большую металлическую застёжку плаща, ушла в ближайшие заросли. Шио и Сейрам удивлённо переглянулись.

Долго ждать не пришлось. При виде изменений, произошедших в Орочи, Сейрам присвистнула. Шио же поначалу просто вытаращилась на неё, а потом сказала:

– Знаешь... Я, кажется, поняла, что значит «визуализация». Эм... А тебе даже идёт.

– Спасибо, – не изменяя прежней равнодушной интонации.

Такая реакция была вполне объяснима. Плащ был скинут. Юмия была очень худой девушкой, хотя, пожалуй, излишняя костлявость начинала уже исчезать. На ней была её обычная одежда: простой чёрный топ без лямок в обтяжку, который закрывал только грудь, оставляя открытыми живот и плечи, широкие длинные клеши на широком ремне с большой металлической пряжкой. Чёрные вещи резко контрастировали с мертвецки бледной кожей, но всё это было вполне привычно – удивляло иное.

Руки Юмии были покрыты чёрными узорами, похожими на те, что были на земле, прерываясь на левой руке в месте, где была печать. Лицо тоже было разукрашено: у татуировки на глазах было чёрное продолжение к векам, губы тоже были подкрашены. Обычно стянутые в хвост волосы были не просто распущенны, но и сильно начесаны. Всё это производило довольно-таки отталкивающее и жутковатое впечатление.

Ёко внезапно поняла, зачем весь этот маскарад. Точнее, кого именно попыталась изобразить Юмия – девушка вдруг вспомнила маленькую статуэтку одного бога, которая стояла на полке дома в знак почтения.

– Визуализация значит, – сдавленно сказала Шио.

– Только чёток не хватает, – будничным тоном ответила Орочи. Ёко лишь медленно кивнула.

Все трое переглянулись.

– Все по местам, – произнесла Шио. – Начинаем.

Шио села в малый круг, готовясь сконцентрировать чакру. Юмия встала в большой, который располагался вплотную к Гааре. Сейрам пришлось остаться в стороне. Этот ритуал был слишком тонким процессом для неё, поэтому она только сильнее волновалась. Чтобы успокоиться, Хачи расположилась рядом с дрожащей, как осиновый лист, Хинатой, которая интуитивно ощущала, что сейчас произойдёт что-то важное и опасное.

Юмия взяла нож в зубы и закрыла глаза. Необходимо было сконцентрироваться, отрешиться от всего остального мира. Орочи не знала, чего ждать – по этому поводу инструкций не было.

Но артефакт должен был сделать работу за неё.

Собственная чакра медленно, будто нехотя, растекалась по телу. Вдруг Юмия поняла, что точно знает, что ей нужно делать. Нужно было забыть.

Просто забыть.

Забыть про обладание разумом и полностью положиться на ощущения. Обычно она так никогда не делала, доверяя лишь точному расчёту, и отказаться от этого в другое время показалось бы ей чем-то немыслимым. Но сейчас... Сейчас это было так легко и естественно...

Юмия не удивилась. Глупо удивляться естественным вещам, даже если они только такими кажутся, а на самом деле, наоборот, являются чем-то абсолютно противоестественным.

Орочи резко открыла глаза, но ей показалось, что ничего не изменилось, хоть она и видела каждую окружающую её деталь чётче, чем обычно. Она снова взяла нож в руку. Он лёг очень удобно, будто всегда принадлежал только ей и никому другому. Девушка двигалась резкими движениями, то меняя направление, то внезапно разворачиваясь на одной ноге.

Сейрам, наблюдающей со стороны казалось, будто её напарница исполняет странный танец. Или сражается с невидимым противником. Рука с ножом была ведущей, она тянула тело Юмии за собой, нож разил призрачного врага.

У Орочи было же ощущение, что ей кто-то управляет, но не как марионеткой, а ненавязчиво подталкивает со стороны. Неслышимый голос говорит: «Сделай шаг назад», – она делает. Говорит: «Режь перед собой», – и рука сама рассекает воздух ещё до первой мысли о движении.

Честно говоря, Сейрам не видела в этих движениях никакого смысла до того, как взглянула на Шио. Её глаза были закрыты, между бровей залегла маленькая морщинка, а всё тело окутывала чакра, которая всасывалась в границы круга. Знаки, из которых состоял малый круг, светились оранжевым светом, но вот все остальные символы только сильнее почернели. Они будто впечатались в землю.

Выпад, ещё один. Вверх, вниз, наискосок, по кругу вокруг себя. Длинные пряди волос непривычно падали на лицо. Воздух вокруг стал слишком осязаемым для руки, а тело будто потеряло свою форму и совсем исчезло. Нож резал воздух как какой-то предмет, Юмия даже удивлялась, почему он не разваливается на куски и не падает, со звоном разбиваясь на осколки как хрустальная ваза. С другой стороны, ей было абсолютно всё равно. Даже если бы мир вокруг вдруг начался бы рушиться прямо в данную секунду, она бы также отчасти удивилась, но с другой стороны восприняла бы свою смерть и смерть мира как данность. Мысли в её голове были резкими и отрывистыми, а иногда абсолютно точно не её мысли. Несколькими днями позже девушка пыталась вспомнить, о чём она тогда думала, но у неё так ничего и не вышло.

Снова поворот, развернуться лицом к Гааре. Шаг вперёд, не останавливаясь. Орочи сделала такое движение, будто хотела воткнуть нож в грудь Собаку.

Кожа Сейрам покрылась мурашками, так как она на долю секунды увидела гигантскую разрисованную серую руку и чётками, свободно болтающимися на запястье. В этой руке тоже был нож. Но, в отличие от того, что держала в руке Юмия, его призрачная копия прошла сквозь Гаару.

В следующее мгновение несчастный закричал...

Хината до крови прикусила губу и зажмурилась, но вдруг почувствовала чьё-то прикосновение. Рука Сейрам лежала у неё на плече, а её обладательница не сводила сощуренных глаз с происходящего. Хината снова зажмурилась. Юмия снова сделала колющее движение рукой, на этот раз направляя удар в татуировку на лбу. Раздался ещё один надрывный вопль боли.

От центра окружности дул ветер, поднимая в воздух невидимые глазу человека песчинки.

Гаара резко распахнул глаза. Вокруг ничего не было.

Совсем ничего.

Чернота.

Парень медленно сел, чувствуя невероятную слабость во всём теле. А в теле ли? Не суть. Сейчас – не суть.

Собаку чётко видел собственные руки, ноги, он ощущал, что они есть. Но вроде, как и нет. К тому же, чтобы что-то видеть, надо чтобы откуда-то шёл свет, а его здесь не было – только пустота, хотя ноги Гаары и опирались на что-то материальное. Помимо него и чёрного пространства была тяжёлая цепь, один конец которой прикреплялся толстым браслетом к его левому запястью, а другой исчезал во мраке.

Откуда-то подул ветер, не тёплый или холодный, а просто – ветер. Без каких-либо особых характеристик. Подул и сразу же затих. Сверкнуло что-то металлическое.

Впрочем, Собаку не ощущал себя чужим в этом странном месте. Ему казалось, что где бы он ни находился, это связанно непосредственно с ним самим. Более того, парень был уверен, что на самом деле он не здесь, а всё ещё в Лесу Смерти.

Пошатываясь, Гаара поднялся. Слабость навалилась с удвоенной силой. Иероглиф на лбу болезненно пульсировал, в груди ныло. Голова кружилась. Налетел очередной порыв ветра, принеся за собой несколько песчинок. Гаара вдруг понял, что не дышит и не испытывает от этого никакого дискомфорта. Стоило только об этом подумать, как он судорожно вдохнул, наполняя лёгкие воздухом.