Хроники хвостатых: Ну мы же биджу...

– Вроде бы в норме, – заверила её Шио, настороженно следя за реакцией и пытаясь понять, насколько хорошо Хачи его помнит. Человеческий облик обманчив и удачно прятал то, насколько Сейрам младше и Ёко, и Шукаку.

– Процесс их разделения ещё не завершён, – уточнила Юмия, тоже подобравшаяся ближе к Гааре и Шукаку. – Хоть их души и тела и разделились, но чакра ещё перемещается, как и воспоминания каждого. Сейчас они перемешаны и распределяются вместе с энергией. Впрочем, если что-то и спутается, то вряд ли важное, лишь мелочи. Не думаю, что им это может как-либо навредить. В конце концов, они находились в одном теле больше десяти лет.

– Да уж... – протянула Ёко. – Немало, особенно для человека. Когда они очнутся?

– Не раньше, чем через сутки. Может позже. Сложно сказать, сколько времени им понадобится, – Орочи на секунду задумалась. – Шукаку может очнуться раньше.

– Почему это? – удивилась Сейрам, оторвавшись от созерцания осунувшегося лица тануки и копания в собственной памяти.

– Организму Гаары нужно время, чтобы измениться. К тому же, он принял на себя большую часть негативного воздействия артефакта. Собаку надо восстановиться, он же не некромант.

Хачи и Шио поёжились. Некромантов сторонились по возможности, не контактировали с ними, и обе девушки придерживались бы общих негласных правил дистанции между некромантами и их энергии смерти и густого мёртвого мрака подальше, если бы не одно но – Юмия родилась с истинным талантом некроманта.

Но к ней они уже привыкли, а опасные артефакты вызывали опасения на инстинктивном уровне даже при одном упоминании.

– Так это точно? – Ёко вопросительно посмотрела на Гаару.

Орочи кивнула.

– Это хорошо. Я рассчитывала на это. Так что это даже очень хорошо. Берём их и пошли. Только, Сейрам, умоляю, аккуратней...

Несмотря на то, что Хачи уже перетаскивала бессознательных генинов каких-то час назад, но то – чужие шиноби, а тут свой.

Да и Гаара теперь – свой.

Сейрам только пожала плечами и, ухватив Гаару и Шукаку за шкирку, с долей осторожности поволокла их по земле. Шла она медленно и пригибалась к земле – пыль не только мешала дышать, но и лезла в глаза, поэтому в том, чтобы перемещать их волоком был свой смысл: на руки не взять, а то надышатся всякой драни. Тащила Хачи относительно аккуратно, обходя крупные камни, хотя в этом не было особой нужды, так как песчаная защита, изначально принадлежавшая Шукаку, а сейчас разделившаяся на двоих, успешно защищала их обоих от нежелательных столкновений с крупными булыжниками даже в бессознательном состоянии.

Когда Гаара закричал в третий раз, а над Юмией возник тёмно-серый полупрозрачный силуэт в колыхающихся одеждах, Хинате стало по-настоящему страшно. Потому что у человеческого размытого силуэта было нечеловеческое лицо, обезображенное рогами, клыками и уродливой гримасой, и девочка смогла увидеть слишком детально. И хоть оно было повёрнуто не к ней, да и вообще мелькнуло на долю секунды, но Хьюга почувствовала, как ледяное дыхание смерти взъерошило волосы на затылке.

Смерть – логическое завершение жизни любого живого существа. А любое разумное существо в течение всей жизни осознаёт её неизбежность, понимая, что рано или поздно настанет и его черёд. Пожалуй, шиноби находятся к смерти гораздо ближе, чем обычные люди, и поэтому начинает понимать это раньше. Но всё-таки она остаётся лишь неопределённым понятием: генины не думают перед миссиями, что могут умереть, чуннины не думают о своей кончине – ведь под рукой младшие товарищи, а иные давно ходят с ней рука об руку, особенно АНБУ: они близки со смертью, как старые любовники.

Сейчас Хината отчётливо ощутила её реальность, её холод неприятной щекоткой тронул затылок, и сухие мёртвые пальцы накинули на девушку липкие нити иррационального страха, в которых она сразу же запуталась.

Поэтому она зажмурилась и закрыла уши руками, надеясь спрятаться. Хьюга не хотела слышать бешеного завывания ветра, ощущать взгляд призрачного существа, приносящий лишь отчаяние и ужас...

Как ни странно, помогло.

Когда Хината осмелилась открыть глаза, уже всё стихло. Всю поляну заволокло белым туманом, и только через несколько минут девушка поняла, что это не водяные капли, а невероятное количество поднятой в воздух пыли.

Сейрам, поначалу вцепившаяся в плечо Хьюга, теперь была гораздо ближе к пылевому облаку, расположившись возле большого бревна. Хачи некоторое время пыталась разглядеть хоть что-то в мареве, а затем, видимо, так ничего и не разглядев, подошла к Хинате. Сейрам мотнула головой, отряхивая волосы, словно пёс какой-нибудь.

И откуда только столь белая пыль в лесу? Да ещё и в таком количестве?

– Ты в порядке? – как бы невзначай поинтересовалась Хачи, после чего, не дожидаясь ответа, протянула руку и провела кончиком пальца по щеке Хинаты. Хьюга шугано замерла. Сейрам хмуро посмотрела на свой палец и сказала:

– Повезло тебе, что ты далеко сидела... ну... вот от этого... – она повела головой, показывая на белёсое облако. – Пыли то на тебе почти нет.

Хьюга не шевелилась – застыла, как статуя, и всё. Хачи вопросительно изогнула бровь.

– Боишься меня? – фыркнула девушка.

Хината бы очень хотела сказать твёрдое «нет». Ну, или хотя бы покачать головой. Вместо этого, Хьюга сдавленно кивнула, ведь плечо от железной хватки тонких пальцев до сих пор побаливало, и страшно было представить, насколько сильнее Сейрам – куноичи-противник – в бою, чем она, слабая неудачница Хьюга.

– Не боись! – вскликнула Хачи и плюхнулась рядом с Хинатой, дружески хлопнув её ладонью уже по другому плечу, от чего брюнетка тихонько ойкнула. – Не трону я тебя, ты мне сразу понравилась!

Сейрам заговорчески подмигнула Хьюга, которая не знала: хорошо это, или этого ей стоило опасаться больше всего. Так же было слишком непонятно, как на это реагировать. Хачи улыбнулась шире, ей нравилась эта девочка – открытая, к таким тянет порою на контакт – но Хинату спас раздавшийся откуда-то из облака голос:

– Эй! Все живы?!

– Да! И Хината-чан тоже в порядке!!! – крикнула Сейрам погромче и несильно, как она считала, пихнула девочку в бок. – Ну, давай, отвечай. Да не бойся ты!

– Д-да! – заикаясь ответила Хьюга, но, как ей во всяком случае показалось, достаточно громко, чтобы её услышали вдалеке.

Больше облако признаков жизни не подавало. Хачи поднялась на ноги, опёрлась плечом о дерево и стала нервно ковырять ногтём тёмную бугристую кору, стараясь в сторону постепенно таявшего облака не смотреть. В конце концов, она не выдержала, и, сказав Хинате сидеть на месте, решительно пошла вперёд и скрылась в пыли.

И тут же вывалилась обратно, зашедшись жёстким кашлем.

Прокашлявшись ещё раз и, судя по выражению лица, выругавшись, Сейрам второй раз наказала Хинате никуда не уходить и исчезла в облаке, на этот раз заползая в него на четвереньках: у земли смог был не таким густым, как на уровне головы.

Хьюга вздохнула. А куда она отсюда денется? Не может же она бросить здесь товарищей по команде? Сейчас она сильно жалела, что большую часть тренировок уделяла стилю «мягкой ладони». Для этого стиля боя характерны ловкость и гибкость в сочетании с идеальным контролем чакры, а вовсе не физическая сила. А будь Хината хоть чуть сильнее, возможно ей удалось бы хотя бы отнести сокомандников на безопасное расстояние.