Хроники идиотов

– Вот не люблю я такой контингент… Пусть завидуют!..

Фальче поглядел на спутницу со странным выражением. Дана его явно провоцировала, вот только он не мог понять, почему. Сама же Дана подумала, что, наверное, не стоит перегибать палку: новых впечатлений и тем для размышлений у некроманта и так предостаточно, не надо его еще и от себя нагружать. Наверное.

В любом случае, она считала свои действия совершенно правильными. Пусть глотают слюнки, и помнят, что она принадлежит кому-то, кого они всерьез никогда не воспринимали… Как говорит в подобных ситуациях это рыжее стихийное бедствие – «возмездие во имя луны!». Хотя причем там луна, Дана никогда не знала.

Собираясь утром, Фальче подумал, что кое в чем 414-ые неоспоримо правы. Наступает момент в жизни, когда только мотивация «я мужчина и воин» и действует.

Ну не хотелось ему домой, ну совершенно. Однако вытаскивать больного туберкулезом с девятнадцати лет старшего брата куда-то еще он считал недопустимым. Брату это противопоказано. А он потерпит как-нибудь. Диаса надо посмотреть уже хотя бы на предмет проклятия: может, хотя бы ограничивающее условие удастся понять? Господи, плохо, как плохо быть недоучкой…

Дана возилась на кухне, напевая под нос – отсюда не было слышно, что именно. Она всерьез взялась за штурм книги по кулинарии, однако результатами этого штурма Фальче полагал пока потери со стороны союзников.

Возможно, дело было в практике, а возможно – в том, что иногда что-то дано человеку, а что-то совершенно нет. В любом случае, это был первый раз, когда ему кто-то готовил. А то, что он сам именовал всеядностью, действительно присутствовало, доказано Даной и ее едой. Блондинке бы еще с Лисом пообщаться, он бы мигом растолковал, что «Лошадка харчами не перебирает», по его же выражению.

Едва некромант появился на кухне, к нему немедленно обернулась Дана, и заявила, без здрасте и досвиданья:

– Хочу фартушек. Желательно, с рюшами. Здесь такое водится?

– У меня точно нет. – Отозвался в который раз дезориентированный некромант. С этой особой никогда нельзя быть ни в чем толком уверенным.

– Здесь – не в смысле у тебя, а в смысле в городе – пояснила свою мысль Дана – Садись есть. Я надеюсь, мне не удалось испортить курицу… Нет, не надо на это отвечать.

Выставив тарелки, Дана глубоко задумалась над предстоящим мероприятием. У нее было несколько вариантов действия, однако выбор какого-то из них зависел лишь от ситуации, и русла, в которое она повернется. Теоретически, семья Ирфольте не должна бы открывать стрельбу из окон, завидев на горизонте своего непочтительного сына, однако… Паранойя действительно такая паранойя.

Она видела, насколько все это неприятно некроманту, и старалась отвлечь от мрачных мыслей. А мрачные мысли выставили круговое оцеплеине и оборонялись.

Ехать пришлось долго. Дана с интересом изучала заоконные пейзажи, и подумала, что они могли бы понравится Рану – тот всегда был падок на всякие красивости. В колонках играла тихая музыка. Фальче со спутницей не разговаривал. С самого начала пути он выразил желание помолчать. Не дал понять, что, мол, отстаньте от него все, задрали, а просто попросил. И Дана не нарушала тишины.

Она, конечно, всякого ждала. В конце концов, ну мало ли, что подразумевал Ирфольте, говоря о «королевских бастардах», может, это поговорка такая… Чего Дана не ожидала точно, так именно того, что перед ней предстало. Действительно, чуть ли не королевская резиденция – старинный огромный домина в окружении сада. Хоть сейчас кино снимай с каким-нибудь Зорро в главной роли… Все это великолепие ограждалось кованым забором, и для того, чтобы связаться хотя бы с охраной, приходилось пользоваться переговорным устройством, вроде домофона. Фальче произнес пару слов, после которых буквально через полминуты из-за поворота выбежал какой-то местный распорядитель в сбившемся галстуке. Оказалось, дворецкий. Трясущимися руками набрал код, открывая путь, и судорожно дернул головой – то ли поклонился, приветствуя, то ли от нервов схлопотал эпилепсию. Дана с любопытством вертела головой, начхав на все правила хорошего тона – тоже мне, правила, где написано, что они обязательны для исполнения?.. На нее дворецкий (Энрико, запомнила она) поглядел, как на дохлую уже недели три крысу. Блондинка немедленно состроила ему глазки, едва не доведя мужика до инфаркта. Фальче сцепил зубы, и направился к дверям. Его спутница не отставала ни на шаг – в конце концов, это такое же поле боя, как под стенами Ниневии. А может, и похуже.

Спустя несколько минут «похуже» оправдалось. До приемной залы идти пришлось не один коридор и не два. По коврам, в которых нога тонет как во мху, и по наборному паркету. В окружении картин маслом (все подлинники!) и драпировок с ручной вышивкой. Дана все ждала фамильных приведений, пока не сообразила, что в одиннадцатом часу дня они вряд ли шастают в открытую.

Тем часом, они достигли цели, и ведьмак резко распахнул дверь – обе створки. В зале сидело трое: сухопарая, похожая на сушеную воблу, дама в строгом темном платье со стоящим воротничком. Тот просто ослеплял своей белизной, так что глазам было больно. Начинающий полнеть, но крепкий телом сударь с бородкой-эспаньолкой и надменной складкой на лбу. И молодая женщина, чьи волосы цвета горького шоколада были уложены и искусно завиты, а костюм явно являлся плодом ночных трудов лучших парижских портных. И вся эта компания буквально уронила челюсти, узрев их на пороге. Женщина не донесла до рта кусочек озерной рыбы. Мужчина, очевидно, муж, застыл посреди предложения. Что же до молодой дамы, то она так и впилась глазами, нервно комкая салфетку.

– Доброго утра. Где Диас? – поинтересовался темный маг, явно не имея никакого желания изображать то, чего нет.

– Доброе утро – скорее, повинуясь правилам хорошего тона, чем велению души, ответил мужчина медленно – Диас в Памплоне, он пожелал отправиться туда неделю назад и до сих пор не вернулся… Сын мой, кто… это? – говоривший указал подбородком на Дану, не желая даже смотреть в ее сторону, выдавая своим вниманием не подобающую аристократу эмоциональность. Фальче упрямо наклонил голову, однако, хорошее воспитание и опасение что-нибудь каркнуть взяли верх. В конце концов, боевые действия на местности еще никто не начинал.

– Дана Сэдфилл мой друг, и она всяко не заслуживает невежливого поименования «это» – отозвался он прямолинейно. И тут не выдержала мать. Хлопнув салфеткой по столу, она вскинула голову.

– Я, разумеется, рада видеть вас, Мирье, во здравии, однако, как вы посмели явиться в таком виде, да еще и привести с собой это… эту…

Возмущение благородной дамы было можно понять: ни один из утренних посетителей и не подумал приложить усилия, дабы выглядеть достойно этих стен. Далеко не новые джинсы и кожаный плащ ведьмака, и уж тем более латексные сапожки до ушей, шортики и искусственные меха Даны, не могли не повергнуть Терезу Мильтон Руэтта Филиппе Хираске дель Ирфольте Миосса в шок. Ее супргу, Арониме Эвьерре Кунсиваленте Эдья дель Ирфольте Саворана, поглядел на жену с молчаливым одобрением. То, что позволено сказать даме, не подобает говорить джентельмену, таковы правила. И как же славно, что Тереза им следует.

– Я уже говорил – с тихим намеком на знакомое Дане рычание начал ведьмак – И повторю еще раз, что госпожа Сэдфилл мой друг, и я настаиваю, чтобы к ней обращались уважительно. Когда точно уехал Диас?

– Он уехал сначала в Коста-дель-Соль – подала голос молодая особа. У нее оказался приятный голос, в самый раз для салонного флирта – Отправился на Бал Роз. Я отговаривала его, однако он не стал меня слушать. Боюсь, его упрямство не пошло ему на пользу: у него снова обострение.

Профессиональная шпионка, агент Сэдфилл мигом почуяла в этом светском лепете штук эдак с пять подтекстов. И намек, и угрозу, и предложение, и заискивание – целый букет. Основной же целью, как это часто бывает, было вежливо сказать человеку гадость.

– Когда происходил Бал Роз? – сработала у Даны профессиональная привычка спрашивать про основное. Она уже мысленно прикидывала, как будет искать информацию по этому Балу и его посетителям – и официальным порядком, и не очень.

– Жюстина, милая, не отвечай этой особе – заволновалась Тереза, снова комкая несчастную салфетку – Сын мой, как вы могли пасть так низко, эта… – она запнулась на полуслове, натолкнувшись на ответный взгляд темного мага. Дана немедленно сделала к нему шаг, осторожно прикасаясь к руке. Правой – чтобы он не забыл. И не дал волю своему гневу, как ему очень того хотелось. Повисло неудобное молчание.