Хроники идиотов

====== Пустая костяшка домино ======

Пустая костяшка домино

Я установил, что наше окружение состоит

из героев и идиотов. Первое – потому что только герои могут выжить в таком мире. Второе – потому что только идиоты

могут захотеть в нем жить

(Рекс Стаут).

– Я выбрала Черногорию – Дана закрыла атлас автомобильных дорог – единственное, что у нее нашлось в доме географического – и подняла взгляд на Фальче. Тот никак не мог бы ей ответить, ибо был по горло занят попытками совладать со своенравной газовой плитой. Они двое – ведьмак и шпионка – все пытались выяснить, кто же из них готовит хуже, и почетное звание досталось Дане. Видимо, опыта одинокой холостяцкой жизни было меньше. Тем не мене, из этой небольшой хозяйственной трагедии она видела уже пару десятков выходов. К первому из них она уже прошла пару шагов, выклянчив у соседки кулинарную книгу и клятвенно пообещав за это в лицах рассказать, как прошло то свидание, на котором она собирается покорить мужчину своей мечты стряпней его мечты. Соседка, дама не столько разумная, сколько опытная, глядя на Дану и прикидывая ее шансы, с нетерпением ожидала этого юмористического шоу.

– Аргументируй.

– Там вполне умеренный климат, и никто из нас не будет испытывать дискомфорта. Страна небольшая, следовательно, удобнее работать. Законодательство соответствует тому, какому нас учили в институте. Плохо достается Институтом.

– Язык

– Чушь. Я знаю русский и английский, ты – плюс еще испанский, я ничего не путаю?.. В Черногории понимают минимум два из трех, а на изучение их языка я не рассчитываю потратить более пары месяцев для начала. В любом случае, общение с носителями…Кстати, как мы назовем это?

– Мне все равно. Можешь выбрать сама. Я не держусь за названия.

– Совсем, что ли?

– Даже Волну Волной назвал Институт, а не я. Честное слово, я бы выбрал что-нибудь пооригинальней.

– Выбрать пооригинальней? О`кей, дорогой, заметано. Дальше…

– Дана, ты бежишь впереди паровоза.

– Он против?

– Я против. Еще слишком много дел, которые предстоит сделать перед тем, как влезть в очередную авантюру.

– Какие? – Дана с любопытством уставилась на собеседника, и ей было искренне интересно, что он там еще придумал. Некромант выдержал небольшую паузу – не из любви к драматическим эффектам, разумеется, а приводя к общему знаменателю свою деятельность у плиты. Покончив с кулинарной миссией, он все же ответил:

– Мне придется побывать дома. Из-за брата. 414-е были у него и смотрели эфирным зрением, похоже, в его болезни тоже виновен я…

– В чем проблема? Тебе туда не хочется?

– Более чем. Но мне следует разобраться с проклятием

– Ты что, и брата умудрился проклясть?

– Я проклял каждую минуту в тех стенах. Семью нет, но предков – сколько раз… Думаю, они мне за это спасибо не скажут. Моя очаровательная семейка – бастарды испанской короны, чем ужасно гордятся.

– Тебе не нравится статус бастарда?.. – кажется, сногсшибательная новость не вызвала у блондинки никакой положенной реакции.

– Мне не нравится быть оцененным как племенное животное, по крови, и более ни по чему. Предполагаю, человек может сообщить о себе куда больше, чем его генеалогия.

– Мдя. Я так смотрю, ожидаемый всеми девицами принц на белом коне достался нифига не девицам…

– Вереск был черным.

– Ага. Примерно как твое чувство юмора. Я завариваю чай, а после завтрака звоню в аэропорт. На когда брать билеты до Испании?

– Раньше сядешь – раньше выйдешь. Хочу разобраться с этим побыстрее. Да, и на работу зайти, забрать документы: без них лицензия не светит

– Как хорошо иметь в команде правоведа!.. – порадовалась блондинка, выполняя свою угрозу на счет чая – Ладно, здесь дом можно сдавать… Чем Лис не шутит – еще вернемся.

– Хорошо, что это говоришь ты, а не я. Иди завтракать.

Через час, когда уже было совершенно ясно, что завтрашний рассвет они увидят в Кантарбии, Дана взялась за сборы. Негласно они поделили обязанности, постаравшись разделить их по принципу, кому что лучше удается. Все, что касалось вещей, отошло ей. Еще сорок минут ушло на то, чтобы разыскать свой загранпаспорт в ворохе старых программок скачек, которых у Даны хватило бы на маленький музей. Любой нормальный человек, которому довелось бы провести хотя бы десять минут в обществе торнадо по имени «Сэдфилл за сборами» непременно или повесился бы или придушил торнадо. Фальче не сделал ни того ни другого – его терпимость к чужим недостаткам и нетерпимость к собственным вернулась к нему в полной мере. И, по мнению Даны, кажется даже возросла. Видимо, компенсируя долгое вынужденное бездействие, не иначе.

Нет, вот о бездействии ни слова. Если бы она не придумала этого бредового агентства, то, пожалуй, сама бы совершила парочку преступлений, чтобы занять ведьмака хоть чем-то. Иначе Фальче тронется. Каждую минуту он по крупицам все восстанавливал и восстанавливал произошедшие с ним в период Новой Волны события. Иногда неожиданно замирал на секунду, глядя в никуда или обрывал фразу на полуслове – Дана уже знала, что это явный симптом такого резкого вспоминания. Периодически он спрашивал у нее – так или не так выглядело какое-то событие? Врать ему было глупо и бесперспективно, прикидываться глупее, чем она была – еще более бесперспективно. Наблюдая за результатами обработки информации, блондинка все сильнее утверждалась в мысли, что пора с этим кончать. Она дергала ведьмака по каждому пустяку, не замолкая ни на минуту, и не давая ему покоя ни на час, сваливала на него все, даже самые пустячные дела, изображая беспомощность с обаянием плачущего крокодила. Лишь бы перевести мысли о прошлом в иное русло. Конечно, это работа не на день и не на два, но оно того стоило. Доводить темного мага, да еще и нарочно – все равно, что гулять по обрыву с завязанными глазами, перед этим как следует выпив. То есть, все зависит от вашего везения. Дана вполне отдавала себе отчет в том, что в любую минуту он может сорваться. Воспоминания еще слишком свежи. Выражение «прийти в себя» здесь как нельзя более точно – некромант именно что пришел в себя. И теперь все, что от нее требуется – это удержать его в этом «себе», не дать соскочить. И она не даст. Ведь когда она сама готова была биться головой о стены, не зная, что выбрать и куда идти – разве он не поступил так же? В принципе, друзья на то и нужны, разве нет?.. Он простил Дане обман – то, чего никому никогда не прощал – наверное, потому, что не считал это обманом. Для него Дана Сэдфилл действительно женщина, что бы там ни говорили факты. Вряд ли Ирфольте читал Дмитрия Емца, однако в некоторых вопросах, они, несомненно, бы сошлись. В одной из своих книг тот написал: «Факты – они как коровы. Если долго смотреть им в глаза, они поворачиваются и уходят». Дана это выражение понимала так, что факты каждый выбирает для себя сам. У нее самой никогда не хватало силы духу поступить подобным образом. Однако, стоило ей оказаться перед, казалось бы, непосильной задачей психической реабилитации единственного выжившего после ритуала «черного хода» человека, к тому же, очень вероятно, темного трикстера, она взялась за дело с энтузиазмом. О чем это свидетельствует – о смелости или о критической мозговой недостаточности, она решила не задумываться. Хотя, если честно, поставила бы не на смелость…

За час до выхода прозвучал звонок в дверь. Дана оторвала взгляд от газет – она вознамерилась поиграть в паранойю, и заставила перекапывать последние периодические издания в поисках сведений об остатках Новой Волны. Ирфольте сразу же сказал, что идея не имеет смысла, тем не менее, блондинка настояла, и таким макаром успела разгадать уже пол кроссворда.

– Кто это? – удивилась она – Ко мне редко кто-нибудь заходит…

– Быть может, кто-то из твоих поклонников? – предположил Фальче, охотно отбрасывая газетную передовицу в сторону

– Тогда, дорогой, будь готов спустить его с лестницы: в противном случае я никуда не полечу. Буду давать показания в ментуре за драку подсвечниками… – блондинка соскользнула с дивана и направилась к двери. Она так и не услышала, как вслед за ней, на расстоянии в полтора метра, бесшумно прокрался ее спутник. Паранойя, разумеется, орала дурным голосом, о том, что происходит нечто из ряда вон, а, следовательно, стоит держать ушки на макушке, а пистолет – снятым с предохранителя. Фальче уже не мог вспомнить времени, когда бы оружие не сопровождало его. Отчаянно ненавидимая им в подростковом возрасте учебная рапира, армейский карабин, табельное на работе, ножи, которые он постоянно менял в виду места жительства, и, наконец, Астодан – они словно преследовали его всю жизнь. Он уже и воспринимал оружие как часть себя. Что, несомненно, не здраво, и развивает паранойю еще больше…

– Кто там? – мурлыкающим голосом певицы ночного клуба поинтересовалась Дана. Из-за двери злобно проворчали слов десять, из которых местоимение «я» оказалось единственным цензурным. Все вопросы отпали сами собой. Дверь была распахнута, два всем присутствующим возможность лицезреть на пороге капитана ан Аффите. Этот последний редко покидал территорию штаба, ибо фактически жил на рабочем месте. Зомби ведь не требовались ни еда, ни сон, ни прочий отдых – вот и оставался капитан ан Аффите двадцать четыре часа на рабочем месте. Разумеется, на свете существовала и такая штука, как психологическая усталость, но попробуйте, скажите о ней Эфле, если жизнь не дорога…

– Развлекаетесь? – мрачно поинтересовался зомби, переступая порог – Я вам тут интересненькое принес… Сэдфилл, только попробуйте опять назвать меня этим словом!

– Каким именно, котеночек? – проворковала блондинка, и глаза ее смеялись. Эфла на нее фыркнул, и отошел от двери. Его паранойя тоже давала себя знать.

– Это официальное заявление Отдела Ликантропии и Вурдалачества, конфессии лисов – Эфла хлопнул по столу ксерокопией документа

– Ознакомься, прибабахнутый рыцарь, и скажи, что ты по этому поводу думаешь.