Хроники Кадуола
Шрифт:
Инспектор Барч вернулся: «Начальство согласно с тем, что мы обязаны оказывать всяческое содействие. Комиссар надеется, что вы будете сообщать нам о своих планах и поставите нас в известность о результатах расследования. Рекомендуется, однако, соблюдать все возможные меры предосторожности при общении с зубенитами. Мономантическая семинария — философский центр зубенитов и, по сути дела, их правительство, если этот термин вообще применим в данном случае. В той мере, в какой это касается нас, мы не хотим вмешиваться в ваше расследование. Мы стараемся по возможности не вступать ни в какое взаимодействие с зубенитами, и тому много основательных причин».
«Таким образом, если зубениты откажутся отвечать
«Это было бы нецелесообразно, непредусмотрительно, бесполезно и даже глупо».
«Трудно выразиться с большей определенностью».
Барч и Танаквиль поднялись на ноги. «Очень рад с вами познакомиться. Желаю вам удачи в розысках», — сказал Барч.
«Примите мои наилучшие пожелания», — прибавил Танаквиль.
Полицейские инспекторы удалились. Глоуэн смотрел им вслед, пока они выходили из отеля, после чего повернулся к Керди: «Они ясно дали нам понять, что не хотят, чтобы мы связывались с зубенитами, но не могут нас остановить, в связи с чем «готовы сотрудничать». Последнее означает, что они хотят знать, чем мы будем заниматься, во всех деталях».
«Мне они показались более или менее порядочными людьми», — отозвался Керди.
«Мне тоже», — Глоуэн встал.
«Ты куда?» — с подозрением спросил Керди.
«В регистратуру».
«Зачем? Что-нибудь не так? Мы только что приехали — и ты уже собрался жаловаться?»
«Я ни на что не жалуюсь. Я хочу узнать, где находится представительство МСБР».
Керди простонал и грязно выругался, на что Глоуэн не обратил внимания. Через минуту он уже вернулся: «Отделение МСБР — в пяти минутах ходьбы отсюда, прямо на площади. Я не прочь познакомиться с этой «самонадеянной и бесцеремонной» организацией».
«Что тебе на месте не сидится? — возмутился Керди. — Не можешь успокоиться даже на час-другой. Как раз пора вздремнуть — мы сегодня достаточно набегались».
«Я не устал».
«Мне совершенно необходимо немного отдохнуть — я поднимусь в номер!» — с безапелляционной решительностью сказал Керди.
«Счастливых снов!» — помахал ему рукой Глоуэн.
Керди протопал в глубину фойе, но остановился, не доходя до лифта, и раздраженно бросился в стоящее рядом кресло. Как только Глоуэн собрался выйти из отеля, Керди вскочил и последовал за ним. Он догнал Глоуэна еще у главного входа. «Ага! — сказал Глоуэн. — Я вижу, тебе не спится».
«Нечто в этом роде», — буркнул Керди.
Они обогнули площадь. Керди считал, что Фексельбург существенно проигрывает в сравнении с Соумджианой: «Видишь? Ни справа, ни слева — нигде ни одного гриля с жареными колбасками!»
«Надо полагать, колбаски не в моде. Не сезон».
«Надо полагать. Брр! Безобразный город! Мне никогда не нравилось на Тассадеро. Взять хотя бы эту грязную тарелку в небе — разве это солнце? Это недоразумение, а не солнце! — Керди презрительно прищурился, наклонившись назад и критически разглядывая звезду Зонка. — У них в облаках какая-то плесень. Заразная, наверное. И вообще, нездоровый свет».
«Свет как свет, все видно. Хотя, конечно, у нас в погожий день повеселее».
«Много ты понимаешь. Мне известно из самого достоверного источника, что в излучении звезды Зонка есть особая частотная модуляция, которой больше нигде нет. От нее гниют зубы и на ногтях появляется какой-то странный налет».
«Кто тебе такое сказал?»
«Флоресте это узнал от астрофизика, который много лет занимался здесь исследованиями».
«В туристическом справочнике таких данных нет. Там говорится: «Звезда Зонка плывет по небу, как огромная жемчужина, подернутая радужной дымкой и переливающаяся сотнями тончайших оттенков, в связи с чем далекие перспективы на Тассадеро славятся особым
очарованием...» — и так далее, что-то в этом роде».«Бред собачий! Они соврут и не почешутся, а туристы уши развесили и рты разинули!»
Глоуэн не стал возражать. Они уже подходили к представительству МСБР. Открыв входную дверь, они оказались в просторном помещении с четырьмя длинными столами и рядами тяжеловесных сидений вдоль стен — добротных, но не отличающихся характерным стилем. В помещении никого не было, кроме молодой женщины, работавшей за столом. Высокая, стройная, с коротко подстриженными пепельно-белыми волосами, она производила впечатление компетентной и занятой особы. На ней была стандартная униформа, ничем, кроме покроя, не отличавшаяся от мужской: темно-синий пиджак с красными нашивками, темно-синие брюки и черные сапоги с короткими голенищами. Две белые звезды на погонах свидетельствовали о ее ранге. Она бросила два быстрых взгляда на Глоуэна и Керди и четко произнесла довольно приятным голосом, хотя и лишенным всякого желания понравиться: «Добрый день! Вы по какому-нибудь делу?»
«Наше дело не срочное, — ответил Глоуэн. — Я — капитан Клатток, мой коллега — сержант Вук. По совместительству мы представляем МСБР на станции Араминта, на планете Кадуол. По прибытии на Тассадеро мы решили, что нам следует поставить вас в известность о нашем присутствии».
«Правильное решение! Я проведу вас к командору Плоку — он, несомненно, захочет вас видеть. Будьте добры, следуйте за мной. Мы тут обходимся без особых формальностей».
Она подвела молодых людей к двери, ведущей в боковое помещение, и просунула голову внутрь: «Посетители с другой планеты, командор — капитан Клатток и сержант Вук с Кадуола».
Командор Плок вскочил на ноги — высокий широкоплечий человек, узкий в бедрах, с коротко подстриженными черными волосами, очень светлыми карими глазами и костлявым, жилистым, морщинистым лицом. «Странно!» — подумал Глоуэн: Плок не производил впечатления солдафона, требующего рабского подчинения каждой букве закона.
Командор Плок указал на стулья: «Садитесь, пожалуйста. Вы — капитан Клатток, а это сержант Вук, если не ошибаюсь?»
«Так точно».
«Вы впервые на Тассадеро?»
«Я — впервые, — ответил Глоуэн. — Керди здесь бывал и раньше, в составе труппы «Лицедеев» маэстро Флоресте».
«И каковы ваши первые впечатления?»
«Фексельбург — весьма оживленный, даже несколько суматошный город. Здесь уделяют огромное внимание манере одеваться, и все водители экипажей мастерски владеют навыками игры одной рукой на клавишных инструментах. Местная полиция, судя по всему, следит за происходящим с неусыпной бдительностью. Как только мы прибыли в отель, нам засвидетельствовали почтение инспекторы Барч и Танаквиль».
«Почти оскорбительное пренебрежение! — заметил командор Плок. — В следующий раз, приезжая в Фексельбург, назовитесь как-нибудь позаковыристее: «Чрезвычайный и полномочный искоренитель врагов рода человеческого Клатток» или «Верховный предводитель армии, флота и воздушных сил станции Араминта Вук», в таком роде. Тогда они пришлют кого-нибудь повыше рангом узнать, что вы тут делаете. Полагаю, вы приехали не для того, чтобы искать гробницу Зонка?»
«Я буду рад изложить сущность нашего дела, если у вас есть время».
«Раз у Барча и Танаквиля время нашлось, у меня оно тоже найдется. Говорите».
Глоуэн объяснил, какие обстоятельства привели его и Керди на Тассадеро. Так же, как инспекторы Барч и Танаквиль, командор Плок выразил недоумение: «Почему зубениты? Такие фокусы можно было бы ожидать скорее от фекселей. Объявите о модном, страшно дорогом и совершенно неизвестном доселе способе совокупляться, и они перегрызут друг другу глотки, лишь бы достать билеты за любые деньги».