Хроники колониального фронтира 2. Ледяная пустошь

Светлана поболтала в руке пластиковую тубу. 'Суп мясной с вермишелью', прочитала она на упаковке.

– Рахмон, будь добр свари кофе.

– Стоит ли на морозе?

– Ну, во-первых, мы в кабине, во-вторых, не много ли лишних вопросов офицер?

Шарапов уловил в ее тоне отголоски недовольства и молча включил кнопку портативного кофейника. Таковой имелся только в командирской машине. В момент разливания кофе в кабину влез замерзший Франц и радостно протянул руку за кружкой-непроливайкой. Фадеева милостиво пропустила командира вне очереди, подождала свою порцию и только затем задала вопрос - Что-то нашли, Стефан?

Командир экспедиции бросил удивленный взгляд на девушку: - Вы откуда знаете?

– У вас лицо сейчас такое, как у кота нашедшего банку сметаны.

Шарапов не выдержал и захохотал, а Франц сделал обидчивое лицо.

– Командир, Светлана просто хорошо умеет читать мужчин, как раскрытую книгу.

– Угу - Стефан полез за своей порцией супа, и некоторое время было слышно только глухое причмокивание, морозец, видать, нагнал на мужчину отличный аппетит. Затем Франц попросил еще кофе и уже более умиротворенно ответил - Видел я, как вы мужчин читаете, исключительно в голом виде.

Светлана спокойно приняла дружескую подколку, только слегка улыбнулась: - Стефан, ну вы то в курсе наших отношений с Георгио.

– Ого! У нас уже есть отношения?

– Вы никак ревнуете?
– девушка загадочно посмотрела прямо в глаза раскрасневшегося Франца.

– Было бы к чему - буркнул тот и перешел на деловую тему - На самом верху дрон обнаружил брошенные батареи. Наверное, ваш отец разрядил их на подъеме. Корман также нашел следы от вездехода, так что мы на верном пути. Если нам повезет, все сегодня и разрешится.

Но не в этот день участники экспедиции достигли искомого. Ледяная Пустошь еще раз показала свой суровый норов.

– Ой!
– машину в очередной раз тряхнуло, тропа была достаточно узкой - Фадеева расположилась на заднем спальном месте, которое находилось выше переднего сиденья, оставляя снизу небольшой багажный отсек. Девушку напрягала постоянная тряска, а лежа она переносилась легче.

– Вот тысяча чертей!
– Франц резко нажал на тормоз, но машина продолжала катиться обратно вниз. Бочонки-шары не смогли ухватиться за почти голый лед на этом склоне - Шарапов, якорь быстро. Вот та оранжевая кнопка. Да быстрее!

Наконец машина остановилась, и командир экспедиции перевел дух.

– Что случилось?
– Светлана высунула голову вперед.

– Нет сцепления со льдом, черти лохматые. Всем хороши шарики, но они из пластика, здесь буксуют. Сидите здесь, я выйду наружу.

Франц с водителями посовещались и решили перейти обратно на колеса. Рельеф перевала вроде как позволял, а зацеп у них, особенно если выставить шипы, намного лучше. Вездеходы осторожно сдали немного назад, на почти горизонтальную площадку у больших, бесснежных, черных валунов и начали трансформацию.

Фадеева также вылезла наружу, освободить организм от последствий лишнего употребления кофе и заодно размять ноги. Она с любопытством наблюдала, как водители и механик сначала крутят какой-то рычаг на колесах и те ощетиниваются металлическими шипами. Затем водители залезают в вездеходы и стойки с колесами сначала отходят немногу в сторону, затем вниз. Машина поднимается на полметра вверх, бочонки в свою очередь поворачиваются на девяносто градусов и втискиваются в специальные пазы на корпусе машины. Аарсон нервничал, боялся, что ночные морозы повредили гидравлику, но все сработало штатно.

Ехать стало сразу комфортней, машина шла более мягко, уверенно цепляясь за крошившийся под колесами лед. Только в паре мест пришлось изменить изначальный маршрут, в колесном варианте там было попросту не пройти. В одном из узких проемов, между высокой скалой и остроносым каменистым гребнем, спасатели заметили следы от колес. Дорога то была одна!

– Еще не замело - пробормотал Франц, он с усиленным вниманием вглядывался в дорогу, они уже были почти на самом верху.

– А может, здесь постоянно ясная погода - заметил уставившийся в экраны приборов Шарапов - я третий день наблюдаю показания давления и влажности воздуха. Похоже, что большая часть осадков выпадает на границе Плато и приморья. Чем глубже в Пустошь, тем больше постоянства.

– Возможно.

К полудню колонна оказалась на самом верху седловины. Направо и налево возвышались пики горных гряд, а впереди за завесой снежной взвеси, полыхающей бликами на ярком солнце, просматривалась огромная снежная равнина.

– Однако - пробормотал Корман, всматриваясь в более крутой спуск впереди - Ага, вижу спусковой блок. Ваш отец, Светлана, спустил машину на системе тросов. Наши вездеходы тяжелее, боюсь, таким образом не получится.

– Нам точно тут не пройти?
– лицо девушки выдавало нетерпение. Они и так сильно задержались на достаточно сложном подъеме.

– Нужна разведка.

– Я кое-что видела среди ваших запасов - Фадеева резко развернулась и зашагала к вездеходу, на котором передвигался Виденов. Через несколько минут она вернулась в двумя парами лыж и защитной амуницией.

Франц удивленно обернулся и спросил: - Вы серьезно собираетесь туда спускаться?

– А что делать? Не бойтесь, я отлично владею лыжами. Мы родом с холодной планеты, этот вид спорта у нас очень популярен.

– Угу - пробасил ежившийся на холоде Испиланти - все выходцы из русских земель почему-то любят холод.

– Не скажу, что мне уж очень нравится холод - улыбнулась Светлана - Просто мы к нему привыкли. Кто со мной?

– Я!
– вперед выступил уже переодевшийся Пулос. Франц скептически осмотрел двух потенциальных смертников, но ничего не сказал. Фадеева заказчица всего этого бедлама, инженер вообще не из его команды. Ну а решающим аргументом стала стоическая спокойность верного телохранителя-тени Шарапова.

Девушка махнула рукой и повернула лыжи вниз. Спасатели с интересом наблюдали за ее спуском, она и в самом деле виртуозно владела этим видом спорта, ловко обходя препятствия, не развивая излишнюю скорость, умело притормаживая, и выбирая самую удобную дорогу. Георгио услышал, как кто-то из команды восторженно произнес: - Вот дает. Настоящая дьяволица! Откуда такая реакция?

– Дьяволица и есть. Она же Архитектор. Сколько в ней и осталось то из человеческого?

Последние слова застали Пулоса, когда он уже начал разбег. Они как будто подтолкнули его сзади, опалив ледяным ощущением внезапного понимания. Многое из их странных отношений сразу встало на свои места. Эти лишние сейчас мысли и помешали ему сосредоточиться на трассе. Его резко подкинуло на небольшом заснеженном возвышении, и молодой инженер еле удержал равновесие. Но тренированное тело спортсмена быстро вернуло спуск в нормальное русло, он плавно вошел в торможение, стал внимательнее, вспоминая, где до него прошла девушка.