Хроники Ленуара

Я успешно сдал экзамены, и был зачислен в школу живописи Мишеля Дюбуа. Это был высокий, стройный средних лет человек с черными волосами, зачесанными назад, бородкой, длинными усами, закрученными вверх и "сверкающими" глазами, и носил дорогие костюмы. Конечно, он был не совсем многословен, зато его живые глаза, улыбка, жесты производили впечатления, и никогда не повышал голос, только неодобрительно говорил картины некоторых художников, при этом находясь в оптимистическом настроении. Я показал ему свои работы. Мсье Дюбуа долго расматривал их, вертя свой ус, и кивал с улыбкой. Иногда он долго рассматривал пару моих рисунков, и бормотал про себя, что выглядело забавно. А потом, с иронической улыбкой, хвалил меня, и говорил, что вы можете достичь много. Они понравились ему, и он согласился стать моим учителем.

Занятие проходили интересно, и длились с раннего утра и до поздней ночи, что, иногда, на сон оставалось всего несколько часов, при этом усталость не захватывала нас. Мы учили писать в разных жанрах, были и натюрморты, и пейзажи, и портреты. Позировали абсолютно разные люди, начиная необычайно красивые, что аж нереально оторвать взгляд, и заканчивая самыми уродливыми. Одни люди были очень открытыми и откровенными со мной, что поражало, а присутствовали иногда очень зажатые натурщики и натурщицы.

– Вы должны увидеть красоту в любой вещи, и уметь работать со всеми, - повторял месье Дюбуа.
– Освоив это, вы и станете настоящими художниками и мастерами своего дела.

Меня поразил коллектив. Со мной обучались люди из разных сословий, от бедных до богатых, и из разных стран. При этом никто не чувствовал себя ущемленным, все были так увлечены своим делом. Также, в школе была одна особенность, которой не было в Брилии. Вместе с мальчиками учились девочки. В гимназии и на коммерческих курсах такого не было, там царила атмосфера консерватизма. Я познакомился с двумя молодыми фракийками. Первая это брюнетка с длинными волосами, и карими глазами Ева де Брайон, а вторая блондинка с зелеными глазами Анна Паридо. Обе мне очень нравились. Ева была всегда такой веселой и жизнерадостной. Я никогда не видел ее грустной, где бы она не находилась, улыбка не исчезала с ее лица. Со всеми Ева могла найти общий язык, поболтать на разные темы, при этом она была инициатором многих походов в театр, парки и на выставки. Даже любила позвать к себе в гости в мансарду на рю дю Карне. И все к ней ходили. Особенно неравнодушным к Еве были оба: русс Михаил Лаврентьев и нуполец Кэндзи Ямамото, мои сокурсники по школе. Они были не похожи друг на друга. Михаил - двухметровый богатырь с русыми волосами и синими глазами, а Кэндзи - ниже меня роста, с желтым цветом кожи, черными волосами и узкими карими глазами. Они поражали своими талантами и умениями: знали много языков, занимались спортом, владели техникой кисти, разбирались в искусстве, писали стихи и прозу, а также любили выпить, а иногда даже подраться. При этом Михаил и Кэндзи оставались хорошими друзьями и собеседниками. Конечно, она любила их подразнить, а иногда разыграть их, но мои сокурсники все обещали добиться ее руки. Мне она тоже строила глазки. А в те годы я был такой прямолинейный, и не понимал женского флирта. Но Ева не сдавалась.

Анна отличалась от Евы. Она не была настолько эмоциональной, и казалась более загадочной, и держалась сдержанно и закрыто. Ее лицо выражало серьезность, строгий взгляд, приподнятый подбородок и прямые черты лица делали из нее даму благородного воспитания. Анна происходила из очень богатого и старого клана, ее отец финансировал искусство, в том числе и школу Мишеля Дюбуа. Она одевалась лучше всех, с каждым разом у нее было новое платье, имела хорошую осанку, что могла позавидовать любая балерина. Как художнику мне очень хотелось разгадать её. Я думал поухаживать за ней. А выяснилось, что у нее был кавалер. Им оказался наш сокурсник по школе бюрген Хельмут Шродингер, высокий без эмоциональный блондин с синими глазами. Я не расстроился, просто продолжил общаться с Анной, как с другом. Конечно, нельзя сказать, что она было совсем отстранённой от нас. Она принимала участие в наших посиделках, но не позволяла вести себя вульгарно и не подобающее.

В свободное время мы проводили вместе. Ходили в разные музеи, художественные галереи, выставки, а также собиралась в кафе "Ла Ротонда" на бульваре Моншалье, широком и современном уголке Ленуара, где находилось меного театров и кафе, а также живет много творческих людей. Здесь мы встретили много интересных людей. Художники, писатели, поэты, скульпторы, натурщицы и натурщики, и даже представители молодого вида искусства - фотографы. Напротив нашей школы на рю дю Сомье находилось ателье брильского фотохудожника Ричарда Блэйкстоуна. Многие его любили, рассказывали разных историй их жизни этого фотографа. Поговаривали, что он воевал в южных колониях, своими голыми руками убыл крокодила, женился на дочери местного вождя и увел ее. Многие мои сокурсники бегали к нему, и учились композиции, а также работы со всей этой аппаратурой. Конечно, наш учитель, месье Дюбуа, не одобрял этого, многие художники не считали фотографию чем-то серьёзным. Но никто его не слушал, и продолжали ходить к нему через дорогу.

Часто Блэйкстоуна можно было увидеть в кафе "Ла Ротонда". Это был высокий человек с черными волосами, зелеными глазами, большим лбом, тяжелой челюстью, офицерской походкой, строгим взглядом и безупречными манерами. Стоит сделать предположение, что он происходит из дворянского рода, что не скажешь о манере одеваться. Носил он светлый костюм, расстёгнутое пальто и кепку. Одним словом, манера одеваться в Ленуаре очень отличалась от моей родной Брилии. Там мы носим очень строгие костюмы, цилиндры, котелки и прочее. А в Ленуаре народ предпочитает, ходит свободно и непринуждённо. Конечно, я не стал менять свою моду, и до сих пор носил черный сюртук и котелок. Люди на меня удивленно смотрели, но я настаивал на своем.

Обычно к Блэйкстоуну обращались для того, чтобы что-то достать. У меня тоже возникла такая потребность. Хозяйка квартиры потребовала повышенную плату. А денег не хватало, и я стал искать себе новое жилье. Искал, но ничего не получилось. Некоторое время ночевал у Михаила и Кэндзи, но они тоже не могли меня принимать. Однажды, осенью, я сижу в Ротонде, а в кафе были только я и Блэйкстоун. Он меня подозвал к себе.

– Я часто вижу вас, здесь, - заговорил он, - Вы ходите вместе с учениками Дюбуа, с Лаврентьевым и Ямамото.
– Я не знаю вашего имени.

– Меня зовут Гарри Ронсон, - ответил я.

– А Ронсон. Вы из Нордстона, если судить по акценту.

– Да, это так. Мой отец имеет частную практику.

– То есть, доктор медицины. Ясно. А вы сами хотите быть художником?

– Сначала я учился на бухгалтера, поработал в банке, и теперь приехал сюда, чтобы стать художником. Я полюбил это с гимназических лет, и решил, что это мой истинный путь.

– Похвально. Было бы интересно посмотреть на ваши работы. Можете заходить ко мне, хоть каждый день. Многие ваши товарищи так делают вопреки Дюбуа...

– Живопись - это настоящее искусство, - случайно перебил я, - А вы занимаетесь...

– Тоже искусством, - продолжил Блэйкстоун, - Вы знаете, многие ваши товарищи тоже так утверждали, а потом увлеклись фотографией. Она становится более доступной. Недавно предприниматель Пайнвуд изобрел целлулоидную пленку, и теперь на нее начинаю снимать. Она более практична, и становится популярной. Даже многие знаменитые люди предпочитают ходить ко мне, чем к Дюбуа. А сам Дюбуа завидует, и говорит всем, что фотография - это зло. Вы сами не хотите попробовать?

– Нет, я верен живописи.

– Ну как знаете...

Мы еще долго общались, пока разговор не зашел по поводу сменного жилья.

– О, вы обратились по адресу, мистер Ронсон. Мой брат-близнец Брендон ищет сожителя на съемную квартиру. Так будет намного дешевле.

– А у вас есть брат-близнец?

– Да, он старше меня на минут двадцать. Мы с ним в очень хороших отношениях. Правда, были отлучены на два года.

– А вы с ним вместе не живете?

– Но это долгая история. У нас отличаются взгляды на работу, быт и прочую чепуху. Поэтому и живем отдельно. Но каждый день общаемся. Вас рекомендовать к нему?

– Это можно, - ответил я.

Встреча с этим человеком изменила мою жизнь.

Глава 3

Брендон Блэйкстоун жил в доме N 3 на рю дю Жакоб, в районе Университета. Это очень милое и уютное место, где можно встретить студентов и профессоров. По дороге попадалось много кафе, библиотек, магазинов, а также студентов со здешних корпусов, и профессорский состав. Не так давно Фракия вышла в лидеры по качеству высшего образования, и много молодых людей захотело получить такие знание, и направились в города Фракии, в том числе и Ленуар. Сами фракийци быстро почуяли запах наживы, и стали открывать библиотеки, кафе, молодежные театры и мюзик-холлы, чтобы привлекать молодую публику, и зарабатывать деньги. Дом N 3 был новым семи этажным. Блэйкстоун снимал двухэтажную квартиру на последнем этаже.