Хроники Навь-Города

— Что вы посоветуете?

— На одинокий корабль Стая нападает чаще, чем на группу. Да и отбиваться вдвоём легче.

Чёрная Стая в окрестностях Земли появлялась редко. Обычно эти хищники кружили в пределах орбиты Венеры, охотясь за другой формой космической жизни, «мыльными пузырями». «Пузыри» питались солнечным ветром, а Чёрная Стая — «пузырями». Здесь, у Земли, для «пузырей» пищи мало, потому и Стая заходила так далеко от Солнца очень редко. Вероятно, произошла крупная вспышка, увлёкшая за собой беспечных «пузырей».

То, что для паладина Чёрная Стая не была новостью, говорило о достаточном знакомстве навьгородцев с Пространством. Пусть даже только теоретическом.

Так и запомним.

— Передайте: мы с благодарностью принимаем их предложение, — приказал паладин Ортенборг.

Хаммель передал.

Порядочки у навьгородцев. Командир и штурман, похоже, только водители. Ни решений не принимают, ни в переговорах не участвуют.

Впрочем, у всякого корабля свой устав.

Что Небесы знали о присутствии Фомина на борту каравеллы, было вполне естественным. Крепость Кор поддерживала связь с поселениями, вот и передали.

Но вот в самом ли деле Стая кружила поблизости или это лишь благовидный предлог, оставалось только гадать.

Переговоры меж тем шли к концу.

Небесы сообщили, что будут идти параллельным курсом на расстоянии десяти миль от каравеллы. Навьгородцы поблагодарили.

Завершение связи.

Хаммель отошёл от иллюминатора потный, раскрасневшийся. Похоже, обязанности связиста он выполнял впервые, слишком уж взволнован.

— Как вы думаете, насколько эффективно вооружение катера Небесов против Чёрной Стаи?

Вопрос паладина был вполне уместный. Знать, что где-то неподалёку рыщут юркие зверюшки, для которых трёхдюймовая сталь всё равно что бумажный панцирь против стрелы степняка, и оставаться спокойным главе миссии невозможно, вот и хочет узнать, смогут ли ему помочь Небесы.

Но Фомин ответил неопределённо:

— Полагаю, что достаточно эффективно, раз уж нам предложили помощь.

Он не собирается выдавать секреты Небесов. То, что он их и не знает, вопрос второстепенный. Молчок, и точка.

Собственно, он не знает, вооружена ли каравелла. Случись какая незадача, сможем ли отбиться, и если сможем, то как?

Не саблею же махать.

Хотя при абордажном бое сабля куда как хороша! Ничего лишнего не продырявит, бьёт точно и аккуратно, никакого рикошета.

Но против Чёрной Стаи сабля бесполезна, увы. Когда прогрызут обшивку и проберутся внутрь, поздно рубиться. Они ведь что пираньи, числом берут, нахрапом. Минута, другая, и от обшивки одни дыры и останутся, геройствуй не геройствуй…

— Переходим на режим два, — объявил паладин и, обращаясь уже только к Фомину, разъяснил: — Теперь хранитель Туглон, я и магистр Хаммель должны будем больше времени отдавать наблюдению за Пространством. Боюсь, что мы будем лишены возможности наслаждаться вашим обществом так часто, как бы нам хотелось.

Фомину оставалось только с подобающими расшаркиваниями откланяться. Аврал есть аврал, чего под ногами путаться.

Все разошлись, оставив его в кают-компании одного. Не совсем одного — стюард Гар-Ра стоял у дверей, готовый, как джинн из сказки, исполнить любое желание — только не то, в котором срочная нужда.

«Сапсан» Небесов отплыл и превратился в крохотное крылатое пятнышко.

Фомин сжалился над стюардом. Ему же службу исполнять нужно, подавать напитки и прочее, иначе получается, зря его взяли.

— Принеси мне, дружище, аквы. Обыкновенной аквы.

Тот быстро и ловко, даже с шиком, поставил перед послом бокал, полный воды.

Вот что значит — уклад, привычка. Брать двух человек на борт для услуг…

Постой, постой, не торопись. Очень может быть, что и у Гар-Ра, и у Сойера есть смежные профессии, только послу чужой, пусть, будем надеяться, дружественной Крепости о том знать вовсе не положено.

Как: не положено знать и о голове доктора Гэрарда. Доктор — навьгородец, следовательно, и смерть его — дело сугубо навьгородское. Посторонним спасибо за совет, а уж дальше навьгородцы как-нибудь сами справятся.

Он пил воду, посматривал в иллюминатор. Ага, вот узкая линия под иллюминатором. Видно, крышка, под которой рычажки или кнопочки от семафорных зеркал. Как открывается? Поди, догадайся… Возможно, достаточно прикосновения, но прикосновения хозяйского. Тогда панелька и раскроется.

Фомин и пробовать не стал. Раз не показали, как пользоваться, значит, не должно ему знать. Вместо того он вернулся в свои апартаменты — представительство Крепости Кор.

Делать было совершенно нечего. Он попробовал в уме поиграть сам с собою в Раа. Стало скучно. Поглядел в перископ, прикинул расстояние до Луны. Оставалось изрядно. Стихи сочинять? Упражняться в сабельном бое? Оно хоть и апартаменты, а места не хватит, да и глупо.

Он всё-таки попробовал. Мало ли что, вдруг и пригодятся — приёмы сабельного боя в условиях пониженной гравитации. Весьма пониженной, однако. А в невесомости, поди, совсем тяжко станет — махнёшь саблею, а тебя так развернёт, к супротивнику задом, к лесу передом…

Но он приноровился. Всё-таки не сфероид в вакууме, рука свободна, ноги тоже, зацепись за что-нибудь, ножку стола, например, и руби себе на здоровье.

То-то потешаются над ним навьгородцы, если всё-таки не за Чёрной Стаей следят и даже не за Небесами, а за собственным пассажиром.

Пусть. Рыцарь, он на то и рыцарь, чтобы, невзирая на трудности, совершенствоваться в боевых искусствах.

И во всех прочих искусствах тоже.

Важнейшим из искусств для рыцарей является домино. В данной ситуации — умение из разрозненных фактов выстроить цепочку верных умозаключений. Одно к другому, и каждое цепляется к предыдущему.

Но у него партия не складывается. Костяшки попадаются все не те. Двойное пусто в каждой. Может, просто замараны чем-то. Или глаза застилает дурной туман.

Фомин улёгся на диван.

Тихо, громадяне! Щорс думати буде! Никакие оговорки не принимаются. Стрелять из нагана в воздух ординарцу Петрухе нет никакой нужды. Здесь и без того тишина — космическая.

Он попробовал поискать голову доктора Гэрарда мысленно. Ментальный поиск. С кем поведёшься, в того и обернёшься. Должно ж ему перепасть хоть немного магических способностей.