Хроники Обетованного. Осиновая корона

– На сходке?

– Да, этой ночью под Паакьярне сходка. Местная, небольшая. Это просто пир с танцами, Уна: ничего опасного. Разве что немного магии.

Пир с танцами? В наигранной беспечности Шун-Ди сквозила тревога; сомнительно, что она вызвана только его нелюбовью к шумным увеселениям.

– И чего же он хочет? Чтобы мои слова шли от сердца?
– Уна честно попыталась сказать это без язвительности. Руми, доедая третью порцию грибов, показала два пальца.

– Она имеет в виду, что у боуги два сердца, - нервно пояснил Шун-Ди. Судя по лёгкому отчаянию на лице, раньше его в это не посвящали.

– И такой же полной должна быть твоя искренность.

Непроницаемая полуулыбка Маури беспокоила Уну всё сильнее. Так улыбается игрок, жульничающий в "лисьей норе" - или фокусник, знающий секрет чьих-то серёжек, которые пропали во время его представления.

– Какие у него предложения?

– Он предлагает... Ох, ну конечно!
– горестно вырвалось у Шун-Ди; он, однако, быстро опомнился и собрался.
– Предлагает сыграть в "верю - не верю". Боуги обожают игры, в том числе с вопросами и ответами.

Познания в играх Уна почерпнула только от тёти Алисии, Бри и немного - от дяди Горо. Другими словами, небогатый запас.

– Скажи, что я не против, но прошу объяснить правила.

Руми издала восклицание, чуть подпрыгнула на кровати (Уне вообще казалось, что женщине-боуги некуда деть прорву потаённых сил, вечно приводящих в движение её маленькое тело - этим она неуловимо напоминала Лиса) и трижды хлопнула в перепончатые ладошки. Посуда тут же отправилась прочь со стола - в другой угол, где стояла лохань для мытья... Ох, нет: большая, почему-то сиреневая кувшинка. Льёни посторонилась, чтобы чайник не врезался в неё в полёте; чёрные усики длиной с ладонь Уны шевелились всё так же безучастно.

Пояснения, естественно, поступили от Руми раньше, чем Маури успел раскрыть рот. Вместо того, чтобы разозлиться, он звонко чмокнул жёнушку в щёку; Шун-Ди и Уна обменялись грустными взглядами.

– Вы по очереди излагаете какие-то сведения о себе, заведомо правдивые или ложные, - Шун-Ди переводил чётко и размеренно; если бы Уну до сих пор не потряхивало от волнения, она восхитилась бы его по-миншийски изящным слогом.
– Противник должен догадаться, истинно ли то, чем ты делишься. Если он угадывает верно, ты получаешь право задать ему любой вопрос и получить ответ - полный и честный. Если нет, это право, соответственно, переходит к нему.

Уна прикусила щёку ещё раз, больнее. Подобные развлечения пришли в Ти'арг не так давно, в основном из Кезорре и Минши, где менестрели, поэты и аристократы во всех смыслах любят играть в слова. Кузина Ирма со своими подружками, бывало, охотно убивали так время: узнавали что-нибудь по описанию (их фантазия, впрочем, обычно не забредала дальше розы, радуги или пышного бала, что наместник Велдакир ежегодно устраивает в Академии-столице в честь знати), загадывали загадки или, краснея, вытягивали друг у друга скучные секреты. По своей воле Уна никогда в этом не участвовала - и не ожидала, что придётся начать сейчас.

– Я попробую, - сказала она. И, снова втолкнув в себя напутствие Индрис, учтиво добавила: - Отдаю честь первого хода хозяину.

Маури улыбнулся, а кончик его длинного носа польщённо порозовел. Затем он откинулся на спинку кресла-качалки и сложил пальцы домиком, вперившись в Уну изучающим взглядом.

Фраза была короткой и немного пугающей, хоть Уна и не понимала ни слова. Шун-Ди взволнованно повернулся к ней.

– "Я был лично знаком с Повелителем Хаоса". Так он сказал. Если хочешь, Уна, я мог бы сам...

Он - сыграть за неё? Уна почти расхохоталась, но вовремя отчитала себя. Мало достойного том, чтобы смеяться над чужим неумением лгать.

Она положила руки на стол, прислушиваясь к Дару. Чутьё молчало - лишь потоки древней магии, чар сосны и золота, незримо витали вокруг. Зеркало отвечало на них, но вело себя в целом спокойно: значит, у боуги нет коварных намерений.

По крайней мере, пока.

Руми сняла серёжку-ящерицу и, будто потеряв к Уне всякий интерес, шептала ей что-то, ласково поглаживая. Каждые две-три секунды ящерка, вспыхнув, плавно меняла цвет. Похоже, у них с мужем нечто вроде смены караула... Тщательная работа: говорят, вот так - в паре - частенько действуют мошенники.

На остром личике Маури, как и раньше, невозможно было что-либо прочесть; шишки теперь исполняли свой беспорядочный танец у него над головой.

Беспорядочный.

Хаос... Был ли Маури с ним связан? Он мог видеть Альена Тоури в том Храме бессмертных, о котором твердил ей лорд Ривэн. Он мог быть там, только если разделял их жажду власти двадцать лет назад. Дорелиец не посещал Паакьярне, но ведь боуги и другие жители запада, по его словам, сходились туда со всего материка... Сходились, чтобы служить великолепным, полубожественным господам.

Хотел ли Маури Бессонник такой жизни?

Если и хотел, по нему не скажешь. Однако и это может быть блефом, маской: все боуги выглядят весёлыми и свободными, но кто знает, что кроется за забавными выходками? В конце концов, у самых независимых, гордых людей есть свои слабости и ошибки - у того же лорда Заэру, например... Или у Моры Тоури. Что помешало бы Маури оступиться - ему, смертному, как люди?

Думает ли он, что в запальчивости она не поверит ему и проиграет?

Думает ли, что она обманется надеждой, потому что хочет найти лорда Альена?

Ты слишком всё усложняешь, Уна, - у неё внутри снова раздались слова Индрис - давние, с одного из уроков.
– Иногда стоит поменьше размышлять и просто делать то, что считаешь нужным. Доверять себе. Доверять жизни. Ты - зеркало; не тащи в себя ничего лишнего - только то, что вокруг. Только истину.

Только истину. Я - зеркало.

– Не верю, - решилась Уна, глядя в узкие глаза Маури.
– Передай, Шун-Ди. Лично он не знал Повелителя Хаоса.

Шун-Ди перевёл, сомневаясь: один раз он запнулся, а над верхней губой, обрамлённой чёрным пушком, не к месту выступил пот.

– Это правильный ответ, - вскоре выдохнул он и просиял. От того, что Шун-Ди так искренне радуется её успеху, Уне стало приятно - до сентиментального тепла в груди. Лис на его месте язвил бы и рисовался.

А она ведь всё это время считала, что Шун-Ди относится к ней не лучшим образом... Отчасти - как к сопернице. Верю - не верю.

Уна со стыдом прогнала эту мысль.