Хроники Обетованного. Осиновая корона

Лис хохотнул и ловко перебросил флейту из одной руки в другую. В золотистом свете из окошек его глаза и волосы сияли ещё упрямее, чем днём.

– И с каких же пор тебя волнует судьба Ти'арга? Смешно. Ты здесь с одной-единственной целью, и сама знаешь это. Зачем лгать, особенно если лжёшь не слишком изысканно?

Уна сжала кулак свободной руки; ногти вонзились в ладонь, и боль, как всегда, её успокоила. Огненная воронка вкручивалась в сознание, силясь добраться до зеркала - до хрупкого, податливого стекла, готового впитать мощь Дара. На этот раз её удалось удержать; но долго ли это продлится?..

Терпеть тебя не могу!– чуть поостыв, мысленно призналась Уна Лису. Призналась от всей души. Иная, менее разумная её часть попыталась было опровергнуть это утверждение - однако сегодня её лишили права голоса.

Лорд Ривэн кашлянул и произнёс спокойно, но многозначительно:

– Уважаемый менестрель, в моём родном городе, Дьерне, люди говорят: дурак не может удержать язык, вор - руку, а палач - топор. Мудро, не правда ли?

Боуги, за которым ползала апатичная божья коровка, распрощался с приятелями (один из них, ухмыляясь, стукнулся с ним лбами - видимо, так выражалась теплота дружбы), вновь подошёл к ним и заговорил. Шун-Ди, встрепенувшись, начал переводить; наблюдая за перепалкой Уны и Лиса, он явно разволновался не меньше их обоих.

– Он представился и назвал по именам своих соседей, - сказал Шун-Ди, когда боуги умолк, с лукавым прищуром глядя на него снизу вверх. Светло-зелёные, цвета весенней травы, глаза будто просвечивали миншийца насквозь.
– Нас нашли Толстый Трамти, Гёрнель Поедатель Жуков, Вирнио Фокусник...

– Необязательно всех, - осторожно перебила Уна; ей стало не по себе от монотонного перечисления, а после второго из прозвищ испарились последние остатки храбрости.
– Как зовут его самого?

– Маури. Маури...
– Шун-Ди замялся: не мог подобрать перевод.
– Не Спящий? В-Ночах-Без-Сна?

– Бессонник, - весело подсказал Лис. Он любил выдумывать слова, бессовестно извращая ти'аргский.

Шун-Ди с благодарностью улыбнулся.

– Да. Пожалуй. Маури зовёт нас к себе в дом - как гостей. Точнее, зовёт подругу дракона...
– Шун-Ди выслушал концовку речи.
– И меня, для перевода. Ему любопытно, зачем ты здесь, Уна. Он клянётся, что не причинит тебе вреда.

Уна сглотнула горькую слюну. С недавних пор она не доверяла существам, которые общаются загадками и сверкают глазами в темноте.

– Спроси у него, как быть с Инеем?

– Иней пока останется у Трамти. Если же мы хотим забрать его, то должны будем немедленно уйти с Паакьярне... В доме Трамти, как и вообще среди их народа, ни одно дитя Эсалтарре не пожалуется на дурное обращение и негостеприимство. Это действительно так, - добавил Шун-Ди уже от себя; но Уна видела, что он тоже не в восторге от этих условий.

Уна вздохнула, провожая глазами крепенького, как пончик, боуги в полосатых бриджах; Иней сидел у него на плече и любознательно обнюхивал бант на шляпе - сделанный, кажется, из крошечных шишек.

...Так же, как со всеми, кого уважаешь. Будь собой, вот и всё. Так Индрис подбодрила её перед тем, как они расстались; на её щеках танцевали ямочки. Правильно: следует уважать боуги, а не бояться их. Так же, как людей.

А людям наподобие этого Маури Уна ни за что не стала бы в открытую возражать. Это же не лорд Иггит. Она приняла бы их правила, а потом, постепенно, обрезала и подворачивала бы их так, как ей удобно.

Она кивнула Шун-Ди.

– Скажи ему, что я согласна. Но пусть безопасность пообещают и остальным, не только мне и Инею.

– Разумеется, - перевёл Шун-Ди короткий ответ.

– А нам что делать?
– лорд Ривэн нахмурился, неохотно выпуская локоть Уны.

– Вас, милорд, и Лиса просят подождать здесь. Либо пройти в дом Гёрнеля, где вы также найдёте достойный приём... Простите, - пробормотал Шун-Ди, точно сам был в чём-нибудь виноват.

– Гёрнеля Поедателя Жуков?
– рассеянно переспросил Лис. Он знал наречие боуги, но почему-то тоже предпочитал дожидаться слов Шун-Ди.
– Нет уж, спасибо. Я лучше прогуляюсь по Паакьярне.

Маури Бессонник кивнул своим мыслям и бодро посеменил к той самой гигантской сосне. На ходу он продолжал говорить, так что Шун-Ди пришлось тараторить:

– Он предупреждает, что живёт с женой Руми и Льёни - питомцем, божьей коровкой. Льёни абсолютно безобидна. Ещё, возможно, к ним вскоре наведается его двоюродная тётка, старая Шэги. Иногда она странно себя ведёт; он просит тебя не пугаться, Уна. У них с Руми есть сын - Тимтам... Тимтан... Тимге...
– Шун-Ди смешался и умолк.
– Ох. Пожалуйста, извини. Я не смогу повторить.

– Неважно, - отмахнулась Уна.

Они добрели до сосны следом за Маури. Уна пообещала себе не оборачиваться, но лорд Ривэн крикнул ей вдогонку:

– Удачи, Уна! Пусть Льер сохранит тебя, а Шейиз придаст сил!

– Ни ваши боги, ни Прародитель не властны здесь, - тихо и грустно возразил Шун-Ди. Он уже стоял перед низкой круглой дверью в сосну; дверь отъехала в сторону, повинуясь щелчку пальцев Маури. Уна заметила, что между ними - как у русалок - натянуты перепонки.
– Идём. Нас ждут.

***

Внутри пахло смолой и хвоей (а чего ещё, собственно, ожидать от сосны?..), но на внутренней стороне двери висел светящийся, окружённый незнакомыми Уне знаками - или рунами?
– дубовый листок.

Под ногами лежал ковёр из хвои, травы и мелких веточек; по нему были разбросаны синие цветы. Божья коровка звучно протопала к дальней стене и безучастно замерла возле неё, как красно-чёрный комод.

Потолок был низким: Уне пришлось слегка наклониться, а Шун-Ди - согнуться в полупоклоне. Если не считать хвойного же покрывала на постели, Льёни, обёрнутых птичьим пухом подушек и зеленоватых огней, треплющих угольки в камине, комната могла бы сойти за человеческую. Хотя...

Хозяин сел в крошечное кресло-качалку и теперь смотрел на них, задумчиво подперев рукой впалую щёку. Уна решилась оглядеться - и поняла, какому сильному заблуждению поддалась. Зеркало дождём осколков билось в её мысли, крича о магии, магии повсюду, в каждой жилке этой сосны. Особой, древней и чистой магии, волшебства-игры, которое люди обречены не понять. Чтобы играть, им (нам, исправилась Уна) не хватает мудрости или отваги.

Может, Лис прав? Может, она даже сейчас себе лжёт?..

Щёку Уны задело что-то пушистое; она подняла голову и увидела жёлтые перья, сыпавшиеся с потолка, как медлительный снегопад. Они появлялись из пустоты над лампой - роем светлячков - кружились и плавно опускались на ковёр, а после таяли.