Хроники пилота: Звездолет для бунтаря

Но нигде в зале я не увидел своего главного врага — адмирала Кельси Хова. То ли он не посчитал нужным прийти на награждение. То ли боялся чего-то.

Когда президент прикрепил к моему мундиру орден Славы — морда рычащего льва из золотого сплава, в обрамлении бриллиантов, весь зал, все эти чиновники, для которых я был совсем недавно мусором, хламом, вскочили на ноги и разразились бурной овацией.

Как глупо, мерзко выглядел весь этот цирк уродов. Почести, овации, награда не могли вернуть годы потерянной жизни в тюрьме. Не могли воскресить моего отца.

Но я отомстил всем этим тварям. Потому что моя слава, которая пришла ко мне, мой успех — лучшая месть.

Медленно с торжествующей улыбкой я спустился вниз и вновь прошелся мимо этих господ в великолепно сшитых костюмах, стоявших серой стеной. Они ненавидели меня, я ощущал, как выплескивается эта лютая ненависть и заливает меня сверху донизу.

Я вышел из дворца, остановился на широкой площадке, не зная, куда идти. Как свет Апельсека перекрыла массивная фигура, заставив непроизвольно вздрогнуть.

— Господин полковник, нам нужно с вами кое-куда подъехать. Не соблаговолите пройти с нами?

Голос хотя и звучал учтиво, да и внешность этих двух молодчиков не пугала, но что-то внутри меня екнуло, заставило в нервном тике дернуться веко. Оба одеты в цивильные темно-синие костюмы — форма офицеров службы безопасности.

На площадке перед дворцом я заметил черный флаер, без опознавательных знаков. Но именно такой прилетал тогда, когда арестовали моего отца. Значит, все это награждение лишь идиотская инсценировка? Но для кого? Для граждан страны, чтобы они видели в эфире, который транслировал государственный канал, что меня встречают, как героя?

Как не хочется возвращаться в тюрьму именно сейчас, в такой яркий счастливый день, с орденом на груди.

Флаер свечой взвился вверх, поднялся над пушистыми, окрашенными золотом облаками, выше всех разрешенных для гражданских полетов эшелонов. Внизу проносились элегантные из зеркальных панелей высотки, лихо закрученные транспортные коридоры-лабиринты, широкая река медленно и лениво несла свои мерцающие живым серебром воды в центре столицы, разделяя ее на две почти равных части, заканчивая свой бег в море, где в гавани виднелись контейнеры на берегу, транспортные корабли.

Сделали круг над портом и устремились куда-то через неширокий пролив. Напряжение и страх отпустили меня — мы летели в противоположную сторону от того места, где когда-то держали меня в камере-одиночке в страшной тюрьме, где погибла моя мать.

Вот показался искусственный остров правильной круглой формы. В сердце его высилось трехэтажное здание в форме большого белого бублика, утопающее в темной зелени раскидистых дубов, чьи пышные кроны доходили до окон второго этажа.

Флаер долетел до центра острова, завис над ним. Один из пилотов запросил посадку. И тут же получил разрешение. Медленно мы опустились на бетонную площадку. Прибыли.

Я выпрыгнул из флаера, размял ноги. Огляделся.

На внутренней стороне здания заметил надпись из блестящих металлических букв, впечатанных прямо в белый камень стен: «Научно-исследовательский центр нейро-биологии». Знакомое место. Именно здесь много-много лет назад, мне вживили в мозг электронную начинку — нейро-интерфейс. Тогда я был ребенком, очень боялся всех этих страшных врачей в белых халатах, пропитанной тяжелым запахом лекарств палаты, где я ждал операции. Страшился боли, неизвестности, даже смерти. Но теперь, вспомнив это здание, я успокоился. Если хотят что-то проверить — я не против.

Вместе с охранниками мы прошли в здание, поднялись на второй этаж. И когда створки лифта с тихим шелестом разошлись, нахлынули воспоминания, я вновь ощутил себя маленьким мальчиком.

И словно из этого прошлого ко мне шагнул тот же самый врач, что делал мне операцию. Он сильно постарел, плечи опустились, заставив чуть горбиться. Волосы, словно припорошил снег. Но глаза, умные и внимательные, смотрящие будто в самую сущность, остались прежними.

— Эдгар! Эдгар Рей! Кого я вижу. Поверить не могу. Рад вас видеть, — голос тоже стал чуть надтреснутым, глухим.

— Здравствуйте, господин Астор Мулен, по вашему приказанию полковник Военно-космического флота прибыл, — шутливо отрапортовал я, вытянувшись в струнку, приложил ладонь к виску.

Мы обнялись и Мулен повел меня по коридору, до самого конца, где пол, выложенный пружинистым серым пластиком, стремился под уклон, до массивных створок с круглым окошком. Там находился аппарат для сканирования мозга. Длинный белый цилиндр, куда закрывали меня мальчишкой несколько раз, вызывая острый приступ клаустрофобии.

Большое панорамное окно закрыто плотными жалюзи. Всю стену напротив аппарата заняли теснящие друг друга экраны, пока еще тёмные, мертвые.

С удовольствием освободился от тяготившего меня мундира, повесил на спинку. И улегся на каталку аппарата. Закрыл устало глаза. Вот бы сейчас поспать. И действительно задремал под тихое постукивание приборов, легкое гудение, не мешавшее мне.

Мулен разбудил меня, выражение его лица, если не заставило испугаться, но добавило напряжения.

— Да, ну что я могу сказать, Эдгар. Ваш мозг, ваше физическое состояние в отличном состоянии.

— Понятно. Я здоров, но почему вы говорите таким похоронным тоном? — не удержался я от улыбки.

Он вздохнул, прошелся медленно до окна, створки жалюзи разошлись, хлынул яркий, но мягкий свет, оживил обстановку, но заставил пригаснуть экраны, на которых все еще бежали строчки символов, выскакивал графики, исчезали.

— Вы — единственный человек, который смог вернуться из этого передряги. Туда, в эти туннели посылали сотни добровольцев и тех, кто летел туда по принуждению. Они или возвращались в невменяемом состоянии. Это в лучшем случае. В худшем — не возвращались вообще.

— Я не понимаю, — я слез с каталки, уселся на стул верхом, наблюдая за Муленом. — И что тут плохого в том, что я смог вернуться? И при этом остался в здравом уме и твердой памяти?

— Плохое? Плохое в том, что мы не можем повторить этот процесс ни с кем другим. Никто, кроме вас, Эдгар не в состоянии пройти туннель и выжить. Адмирал Хов считал, что мы сможем скопировать ваш нейро-интерфейс, загрузить другим пилотам. Они смогут пилотировать звездолеты, которые будут перемещаться в любую точку Вселенной. Но, увы.