Хрустальные осколки

– А вы не знаете, где Темный Владыка?

– Я передал все угощения его слугам. Он в своих покоях, – монотонно ответил приближенный.

– Он не будет есть с остальными?

– Нет, не будет. Нам запрещено смотреть на Его Темное Превосходство. Вы разве не читали «Основы этикета»?

– Я читал. Но для меня это странно. Они же все – Элита.

– Ничего странного, Эниан. Чем выше статус, тем больше скрытности.

– Я учту это, благодарю вас.

– Я поднимусь к его слугам. А вы не отходите от господина.

И Эни кивнул, провожая взглядом расшитую форму Хьюго. И как он влился в настолько мрачную и порочную реку? Быстро ли забыл о своем прежнем господине? Разве можно забыть сами Небеса? Любопытство мешало сосредоточиться на долге. Но бархатный голос Маттиаса снова заставил покрыться ледяными мурашками.

– Наклонись и открой рот. Хочу покормить тебя.

– Я не голоден, Ваше Темнейшество, – отрезал Эни, догадываясь, чем его хочет угостить хозяин.

– Я знаю, что голоден.

– Не хочу.

– Будешь.

– Нет.

– В тебя что, насильно запихнуть этого гребаного червя?!

Увлеченное чавканье вокруг подозрительно затихло, а горящие сине-зеленые глаза уставились на Эни.

– Маттиас, как некультурно! Не пристало королю ругаться, – покачала головой женщина с изумрудной диадемой.

– Не при маме же, Матти, – упрекнул сидящий рядом брюнет в зеленом бархатном наряде.

– Прошу меня простить, Ваше Темнейшество! Я просто перенервничал. Стараюсь для вас, чтобы все было идеально! А мои слуги еле на ногах стоят, – оправдывался король.

– Это у них семейное, – вздохнула пожилая леди. – Моя невестка такая же грубиянка. А внук… Кто бы язык ему подрезал! Длинный-то какой!

– Мама!

– Малии всегда были грубыми и вспыльчивыми! Чему вы удивляетесь, Минерва? – вмешалась Одджит, что сидела напротив. Эни узнал ее по скрипучему голосу. На лицо она оказалась такая же неприятная, хмурая, с отталкивающими острыми чертами.

– Господа! А не пора ли нам насладиться музыкой? – сгладил напряжение Маттиас и щелкнул пальцами: – Музыку!

Орган заиграл грандиозно и громко. Мелодия гордо развевалась королевской мантией по залу. Но даже среди звучания величественного инструмента Эни расслышал тихий приказ. Печать мгновенно обожгла шею и заставила наклониться. Маттиас наколол на зубья вилки маринованных червей и поднес их к губам Эни.

– Открой рот.

Пленник повиновался, и хозяин впихнул в него закуску. От такого щедрого угощения тут же затошнило. Безвкусную гадость хотелось скорее выплюнуть. А Хьюго, к несчастью, задерживался, и некому было заменить Эни. Но пленник вопреки всему бросился к выходу. Не осквернять же его небесное тело мертвой плотью?

Маттиас заметил движение за спиной и поймал беглеца за ногу. Огненные силки обвили лодыжку.

– Нет-нет. Ты все проглотишь и останешься здесь! Я приказываю.

И Эни через силу проглотил закуску. Казалось, черви оживут и расползутся по желудку. От одной мысли скрутило живот. Эни жалобно обратился:

– М-можно я сменю вам тарелку?

Но Маттиас продолжал издеваться, притворяясь заботливым хозяином:

– Наслаждайся, Эни-ан. Разрешаю запить.

И заставил хлебнуть вина из своего кубка. Напиток сразу обжег горло, затуманив мысли. Кто и вправду наслаждался, так это гости – сомнительными яствами и хозяин замка – страданиями пленника.

Вскоре вернулся Хьюго. Маттиас звенел столовыми приборами, с аппетитом поглощая блюда. Эни шепотом попросил у приближенного отлучиться, и тот спокойно его отпустил.

Эни на цыпочках выбежал из зала и направился искать уборную. И нашел ее с другой стороны зала по распахнутой двери. Эни заперся и наклонился к украшенному позолотой стулу со сливным отверстием посередине. Засунув два пальца в рот, пленник вскоре освободил желудок от оскверненной пищи. И только тогда облегченно вздохнул. На резном столе ожидали золотой таз и пузатый кувшин. Эни ополоснул ладони, прополоскал рот и умылся. Зажженные благовония отгоняли противный запах, а свечи наполняли уборную уютом и помогали разглядеть свое отражение. Через настенное зеркало на него глядели будто чужие уставшие глаза. Тушь растеклась по лицу, придавая образу неряшливости. Эни стер ее остатки мягким полотенцем и поправил волосы. Лунные сутки закончатся и унесут с собой нелепость и безумие. Но сколько еще терпеть издевательства короля?

Эни неохотно поплелся на кухню. Служанки к тому времени доставали из печи румяные пироги. Пахло жареными орехами и корицей. Но туалетная процедура надолго заглушила аппетит. Эни менял грязные тарелки на чистые под уже раздражающую органную музыку, пока служанки натирали до блеска чайный сервиз. Вскоре стол украсился вазочками с приторными сухофруктами и медом. Ароматные пироги расположили в его центре. И настала пора подавать горячий шоколад. Эни аккуратно разлил густой напиток по миниатюрным чашечкам и разнес гостям. И сладкое задобрило черные души. Огненная Элита шутила, смеялась. Казалось, сама музыка смягчилась и из ритмичной мелодии перетекла в нежную. Пиршество подходило к концу. Слуги зевали. Эни не чувствовал ни ног, ни рук. Толкни его, он свалился бы на пол и уснул крепким сном.

Заскрипели стулья. Насытившиеся гости лениво направились в коридор, а слуги кинулись убирать со стола. На скатерти блестели пятна жира. Эни забрал грязные тарелки на кухню и смахнул со лба капли пота. Стопка грязных тарелок сравнялась с ним ростом. И как они перемоют всю эту гору?

Хьюго ворвался на кухню и прогнал праздные мысли:

– Эниан, вас зовет господин. Бросайте все и идите к нему.

Пленник послушно кивнул и выбежал в коридор. Маттиас любезничал с пожилой леди в компании зеленоглазого брюнета у входной двери. Позади господ стояли их слуги с идеальной осанкой в приталенной форме, но Эни удалось подслушать беседу незамеченным.

– Все было прекрасно, Матти, а пирог – особенно! Мой любимый с курагой. Знаешь, как меня задобрить.

– Рад, что вы довольны, Ваше Темнейшество.

– Не переживай за оценки. Ты всегда стараешься. Разве я могу тебе их снизить?

– Ну что вы…

– Только я волнуюсь, что ты без жены. Такой красавец, а до сих пор одинок!

– Мама, я ему то же самое говорю. Два лунных года прошло, пора уже все забыть и найти достойную!

– Я никуда не тороплюсь. Пусть достойные сами ищут меня.

Эни слушал бы дальше, не запой желудок серенады. Слуги повернулись и впились в пленника горящими глазами. Притихли и господа.

– П-простите. В-ваше Темнейшество, вы искали меня? – выдавил из себя Эни.

Брюнет в зеленом внимательно разглядывал его, чем заставил пленника сгорать от неловкости.

– Трубку принеси мне, золотую. Она лежит на тумбе у кровати, – пожелал Маттиас.

«А Хьюго вы не могли попросить? Он же ваш приближенный!» – крутилось на языке. Но Эни послушно кивнул и устремился к покоям короля. Господин не разрешал подниматься на четвертый этаж, а значит, его спальня находилась где-то там.