Хрустальные осколки

– Ч-ч-что вы со мной сделали?! Мои волосы… Они черные! Мои глаза!.. – начал заикаться от отчаяния Эни. – Мои глаза, мое тело! Почему я в вашем платье?!

Пророческий сон начал сбываться. В отражении на него смотрела кареглазая брюнетка с темными кругами под глазами. Непослушные волосы собрали в строгий пучок. На груди зловеще мерцали соединенные буквы «М».

– Это издевательство! – сорвался голос до крика.

– Вы слишком худой. Ваша форма еще не готова, швея не успевает. И господин приказал переодеть вас в нашу форму, – начала оправдываться Присцилла. Но Эни не хотел слышать ее:

– Да лучше бы он запер меня в темнице!

Глаза защипало от хлынувших слез. Эни растолкал служанок и под их возмущения бросился наутек. Туфли на плоской подошве сдавливали большие пальцы, а затянутый корсет – ребра, но пленник не останавливался. Он бежал, задыхаясь, лишь бы скорее покинуть эту обитель безумия.

Освещенные канделябрами стены сужались, запутывая беглеца, словно в лабиринте. Эни кинулся в другую сторону, но алое пламя возникло из ниоткуда, ослепило и преградило путь. Пленник, жмурясь, попятился назад, как вдруг раздался знакомый властный голос:

– Далеко собрался?

Эни со страху бросился прочь. Злосчастное пламя сияющим хвостом последовало за ним.

И сам замок играл с ним в догонялки, кружил, не давая вырваться из каменных объятий. Стук собственного сердца оглушал. Эни скрылся за углом и прижался к стене отдышаться. Силы покидали его. Надежда начала угасать, когда устрашающий огонь разгорелся ярче.

Он вышел из пламени – высокий и величественный. Смуглая кожа короля переливалась золотом, как и само золото сверкало кольцами в ушах и на пальцах. Длинные черные волосы, собранные на макушке, водопадом струились по широким плечам. Воротник и рукава бархатного наряда ослепляли россыпью рубинов.

От его агрессивного великолепия разболелось сердце. Эни скрючился, разглядывая ярко очерченные скулы, прямые линии под глазами и глубокие шрамы. Те самые шрамы, которые месяц назад нанес Дэвиан клинком Луны.

– Нет! Нет! Этого не может быть! Не может! – затрясся пленник от ужаса и дернулся прочь.

Малий Четвертый взмахнул рукой и призвал огненные силки. Они мгновенно обвили пленника, как в ту кошмарную зимнюю ночь.

Эни отказывался принимать происходящее. Его дорогой брат оскорбил не какого-то рядового огненосца, а самого короля! И теперь обоим близнецам не видать покоя. Его Темнейшество будет мстить через Эни, издеваться и пытать. Хотелось провалиться сквозь начищенную плитку, исчезнуть навсегда. Эни мысленно просил прощения у директора за глупость. Родные Небеса он увидит лишь во сне. Теперь пленник навеки связан печатью судьбоносного контракта и вынужден служить двуличному и жестокому правителю, если тот не задушит его раскаленными силками сию секунду.

Малий Четвертый гордой походкой приближался к обездвиженной жертве, громко стуча высокими каблуками. Эни обреченно сполз на пол, принимая неизбежность. Старания служанок рассыпались прядями по лицу.

Король возвысился над Эни смертоносной скалой. Пухлые винные губы растянулись в победной ухмылке.

– Вставай! Я приказываю! – рявкнул он.

Невидимая печать обожгла шею. Эни послушно поднялся, ужасаясь могущественному слову короля. Тот притянул его огненным шнуром к себе и прошептал, обжигая ухо:

– Я все помню.

Прямой нос уткнулся ему в шею. Эни мысленно готовился к худшему. Он уже представлял впившиеся в кожу клыки и гибель от потери крови, но господин вдохнул и резко отстранился, словно от пленника разило гнилью местной воды.

– Почему я тебя чувствую? Где блокатор? – недоумевал король.

– Ч-ч-что? – заикнулся пленник.

Господин судорожно сорвал позолоченные пуговицы с воротника формы и покосился на Эни, испепеляя взглядом рубиновых глаз.

– Почему я должен делать все сам?! – заорал он так, что задрожали стены. Пальцы потянулись к цепи на шее и затянули ее на несколько звеньев, пока Эни не начал задыхаться.

– Г-г-господин, п-п-пожалуйста, – прохрипел пленник, но Малий Четвертый намеренно не обращал на него внимания.

– Все сюда! Быстро!

Крик короля созвал всех слуг. Эни и представить не мог, сколько их находилось в замке. Он был тринадцатым. Высокие и низкорослые, они выстроились в ряд. Их объединяли строгая форма с вышитой эмблемой, о значении которой Эни лишь догадывался, черная подводка под глазами и идеальная осанка. Росалия виновато хлопала пушистыми ресницами:

– Господин, простите нас, мы не уследили за ним.

– Объясняю еще раз! – заорал он, и пламя угрожающе вспыхнуло на плечах. Но слуги не шелохнулись, видимо, привыкли. – Подведете меня, и я вас всех сожгу! Понятно?

– Да, Ваше Темнейшество! – проговорили слуги хором. Король кивнул и протянул на ладони вырванные пуговицы. Присцилла схватила их и потянулась в боковой карман платья. Вскоре Эни заметил блеск тонкой иглы и клубок черных ниток в дрожащей женской руке.

– Гости прибудут с минуту на минуту. И Пе Фенде, и Синистеры, и Его Темное Превосходство сопровождают личные слуги. А вы служите только мне!

Пока Присцилла пришивала пуговицы к воротнику, Росалия присоединилась к напарнице и начала поправлять пленнику прическу. Маленькие пальцы ловко собрали пряди со лба золотой заколкой.

– С гостями не разговаривать и не подходить к ним, особенно к Его Темному Превосходству! Даже смотреть на него нельзя. Понятно?

– Да, Ваше Темнейшество! – повторили без запинки слуги.

– Эниан? – окликнул король пленника, от чего сердце забилось болезненно быстро. – Я не слышу ответ.

– Д-да, Ваше Темнейшество, – прохрипел он тихо.

– Хьюго, следишь за новеньким.

– Да, Ваше Темнейшество, – поклонился приближенный и подошел к Эни. Служанки послушно отстранились, пропуская Хьюго. Он ослабил цепь и осторожно спрятал ее за воротник. Эни отдышался и прошептал:

– Благодарю.

– Прекрасно, – улыбнулся Малий Четвертый и гордо скрылся в языках пламени.

Хьюго схватил Эни за запястье и последовал в сторону винтовой лестницы, ведущей вниз.

Глава 5 Упрямый

Узкие туфли стерли ноги в кровь, но не о мозолях Эни думал, спускаясь по каменным ступенькам. Его пытливый ум заняли загадочные имена гостей. Господин не счел нужным разъяснить, кого остерегаться и почему. И Эни решил разузнать сам у приближенного короля:

– Хьюго, а кого имел в виду господин? Кто такие Синистеры и Пе Фенде?

Но главный слуга не останавливался, продолжая сжимать запястье Эни до боли:

– Сейчас поймете.

Неразговорчивость Хьюго поражала. Быть может, он просто не привык отвечать на вопросы, когда Эни, напротив, мучился от излишнего любопытства.