Ху Из Мы

– Почему мы стоим в очереди?
– обеспокоилась Клавдия Семеновна возникшим неудобством.
– Разве нам нельзя без неё обойтись?
– она нетерпеливо дёргала мужа за рукав пиджака.

Кирилл Мефодьевич строго посмотрел на супругу, но ничего не сказал, опасаясь женской непредсказуемой реакции.

– Посмотри, повара, в каких чудесных сапогах работают. И бахилы у них интересные, - что значит, у президента в услужении быть.

Начальник департамента молчал с серьезным видом, надувая щёки с усердием старослужащего вояки.

– Это не работники кухни, - сказала неожиданно женщина с воротником пелериной стоящая рядом, видно, супруга чиновника, ковырявшегося пальцем в носу.
– Повара все ныне заняты, да и жаловались, что у них отсутствуют инструменты для разделки торта такого размера. Вот и пришлось привлечь работников коммунального хозяйства с инвентарём и в сапогах для удобства, - объяснила осведомлённая женщина.

Клавдия Семеновна замерла, не зная, как реагировать на услышанное разъяснение.

– Я торт есть не буду, - озвучила она свою позицию, поразмыслив.

– Напрасно вы брезгуете, уверена, здесь всё стерильно. Да и президент может обидеться, если кино в записи про нас смотреть будет, - выразила своё мнение разговорчивая женщина.

– Ну, если так...

После того, как Кирилл Мефодьевич отделался от своего подарка, и полученный в отместку кусок торта был съеден, он направился к выходу, чувствуя себя неловко, и даже гадко.

– А ну-ка, постой-ка, дружочек, - обратилась взволнованная жена.
– Ты куда это собрался? А в зал для приёмов, по лестнице на второй этаж?

Багровая краска опалила лицо начальника департамента. Он задышал, как мопс из преисподней, желая заглотить дерзкого героя.

– Ну же?!

– В этот раз нам не успели вручить пропуск. Фельдъегерь что-то напутал, а после разбираться было уже некогда. В следующем году возместим...
– ловко сочинил Кирилл Мефодьевич отговорку.

В зал для приёмов, непосредственно к президенту, пропускали только избранных по пропускам. Там была своя музыка...

– Что?!
– интонация, с которой было произнесено это местоимение привлекла взгляды продолжавших стоять в очереди на поздравление и получением торта.

– Стоять на месте, и ждать!..
– такой приказ мог нагнать страху на кого угодно, даже на самого Кирилла Мефодьевича. Он замер в ожидании, ругаясь страшными словами про себя, чувствуя свою бесполезность.

Клавдия Семеновна отошла в сторонку, достала из сумочки телефон и аккуратно набрала номер. Сладкий мёд потёк из её уст, когда на другом конце подняли трубку. Мёд тёк по руке, капал на пол, искрился янтарными брызгами в сиянии ярких огней...

– Ступай за мной, растяпа!
– прошипела Клавдия Семеновна мужу, и отважно направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. Кирилл Мефодьевич семенил следом. У лестницы пришлось остановиться и обождать. Два президентских цербера проверяли наличие пригласительных билетов у желающих подняться наверх. Дорого приодетый господин с важностью чиновника высокого ранга, отстранил руку цербера, протянутую за пригласительным билетом, одарив взамен словесным представлением: "Я - Файфкупер", - и тут же попытался взойти на лестницу. В тот же миг, он был схвачен, скручен и выдворен восвояси неизвестно откуда возникшими чудо молодцами.

"Передайте президенту, что я Файнкупер..." - задержалось ненадолго в воздухе и растаяло, словно сон. Было это или померещилось? Уже через минуту никто толком ничего сказать не мог.

"Передадим..."

Спустившийся галантный молодой человек, бросив беглый взгляд, спросил, обращаясь к Клавдии Семеновне: "Вы, госпожа Ракушкина с супругом?" И после получения утвердительного кивка, небрежно произнёс: "Пропустите", - предназначенное охране.

Церберы расступились, и Клавдия Семеновна вспорхнула на ступеньки, как бабочка, не смотря на возраст и вес. Кирилл Мефодьевич прошёл следом, волнуясь, как школьник, вызванный к директору, затаив недовольство женой, вершившей дела впереди паровоза... Особенно его возмутила фраза: "...госпожа Ракушкина с супругом".

Возвращаясь поздней ночью, после шумного бала, и не стесняясь присутствия шофера в машине, Клавдия Семеновна, примирительно положив руку мужу на колено, поделилась впечатлениями:

– И всё же живой тигр альбинос - милашка, мне понравился больше всего прочего. Что артисты, певцы, юмористы - отсмеялся и забылось. А тигр живой - сама красавица природа... Купишь мне такого же? Ты же всё можешь...

– Коньячок был не дурен. И мировая оперная певица... как её? Казалось бы, вся толпа ни ля, ни си в нотах не разберёт, а вот запела, аж дух перехватило от высоты тона, - ответил сам себе супруг.

– А эти выдры со своими мужьями, - так возле президента и вились, так и липли. Хоть на четвереньках подползти, а дайте...

– Кухня, конечно, мда... Это же сколько самолетов надо задействовать, чтобы со всего мира продукты свезти?.. А сколько недоеденного осталось... И главное - весь вечер и полночи ел и пил, а сейчас бы ещё чего-нибудь навернул.

– А как тебе Сударушкина с таким декольте, да при такой-то груди? Умора...

– Хоть мы и топтали галёрку, а всё равно со многими полезными людьми удалось словом обмолвиться, даже умные встречались... Так что время даром не прошло, ещё, глядишь, и отдача будет. Хлама, правда, тоже предостаточно вращалось, но как знать, как знать, - пути чиновничьи затейливы и неисповедимы.

– Министр обороны в парадном мундире, конечно, мужчина, хоть куда... Сам Зевс, пожалуй, позавидовал бы амуниции. С таким мужем и война не страшна. Уж очень воинственен взглядом: как глянет, аж в груди дрожь пробирает. Интересно, ихняя супруга тоже дрожит, когда он на неё смотрит?

– Большую часть блюд не знаю, как и назвать, - вот повара наворотили. Ел бы и ел, а как заказ повторить - слов не знаю. На пальцах пытался объяснять - не понимают, паразиты. А коньяк бесчисленных годов сбережения? Ноги сами понесли стрекоча выписывать... Откуда у президента столько миловидных дам в свите? Куда ни глянь всюду приветливое согласие на лицах. Вот только препятствие имелось... жена тоже была когда-то молода - воспоминания не позволяли воспользоваться. Да и колено ненаглядной моей кокетки всё время в бедро вонзалось. С чего бы это?

– Я тебе позже покажу, с чего... начинается родина.

Впереди показался богатый особняк за высоким забором. Приехали. Шофер подкатил привычно к крыльцу. Кирилл Мефодьевич постарался помочь жене выбраться из машины, хотя сам стоял на ногах неуверенно.

– У нас хоть не президентские хоромы, но на второй этаж лифт ходит, - похвастался хозяин в пику главе державы.

– У него тоже ходит, - возразила жена, - только не каждому туда вход возможен.
– Для остальных же - лестница. С умыслом. Пока подымишься, тебя сфотографируют, выяснят кто-такой, и если неугоден лицом - вниз скатят, - изложила своё видение постановки дела Клавдия Семеновна.

– Какой-там, - возразил Кирилл Мефодьевич, - неугодный близко к территории дворца не подойдёт, а не то, что к лестнице.

– Наши умельцы через водосточную трубу просочатся, - не желала сдаваться супруга.

– Да, что ты говоришь?
– настороженно проговорил муж.
– Надо бы в наших домашних трубах сетчатые фильтры поставить, чтоб не случилось худо, если у президента такое происходит...

* * *

Заседание Совета Национальной Безопасности происходило, как обычно, ближе к полуночи. Службы, обеспечивающие секретность и меры по защите информации, объясняли это тем, что к этому времени люди, представляющие потенциальную угрозу сохранению тайны: журналисты, общественники и иностранные агенты, хотя бы частично, плюнут на секреты заседания и пойдут спать вместе со своим шпионским оборудованием. А возможно, закатятся теплой компанией в злачные места, и про все секреты дознаются из завтрашних газет или ночной пьяной болтовни.