Ху Из Мы

Кирилл Мефодьевич обнаружил себя в кресле, в полусонной дремоте и вмиг явилась слабая надежда, что во всех ужасах виновником был сон. Нервы, знаете ли...

– Кирюша! Я иду! Выходи негодник, куда запропастился?
– это точно был не сон. Это была супруга, Клавка.

Кирилл Мефодьевич не мог понять, хочется ли ему попасть в объятия женушки или не хочется, но на всякий случай поднялся и затаился, согнувшись по возможности оглоблей для маскировки за креслом.

* * *

"Что значат испражнения в нашей жизни? Это не только душевное облегчение, но и сигнал организму, что жизнь замечательна, и надо продолжать процесс эволюции.

От примитивного самопроизвольного испражнения животным (соседской собакой породы бультерьер) гриб вырос - красавец. На вкус не пробовала, не знаю, а по красоте - необычайный, так и хочется занюхать, загрызть, закусить. Но этого делать ни в коем случае не стоит, во избежание нежелательных последствий. Экзотика - да, красота - да, а жизнь большего стоит, но всегда будет находиться на стороне первых двух "да". Вот так и туалет открытого типа лично моего проекта, уехавшего ныне за моря-океаны завоёвывать признание. Будут вам и хвост и грива, если зарубежные специалисты оценят моё изобретение и перекупят, а вы, господа, останетесь с рогами. Я патриот страны, но если иностранцы предложат достаточные деньги, то сами понимаете, на фига вы мне нужны с вашей бюрократией. А снова драить за вами сортиры - увольте, пусть молодые рвение проявляют. Я как специалист с немалым стажем, могу подтвердить важность реализации своего проекта не только удобством уборки, а значит экономией средств и усилий, но другими явными и скрытыми преимуществами, как то:

– быстрым доступом и большой пропускной способностью объекта;

– бесплатным пользованием (обслуживание за счет муниципалитета, благодаря малым затратам на содержание и поддержания в рабочем состоянии);

– открытость для проветривания и общения.

Это то, что видно снаружи. Если заглянуть на тему изнутри, то многое откроется, и тайное станет явным, а подобное притягивает к себе повышенным любопытством и старого, и младого. Вот. Опять же, открываются необозримые возможности общения на почве "близости интересов". Скажите, что это не так... И если не так, то скажите как, и в проект будут внесены соответствующие изменения, дополнения, исключения, учитывающие пожелания, как пользователей, так и мысли руководителей города.

С наилучшими пожеланиями успехов в реализации проекта, специалист с многолетним стажем - Саша Калина".

В постскриптуме к письму дополнительно рекомендовалось не затягивать с принятием положительного решения по проекту, поскольку проектант долго ждать не любит. Письмо было адресовано начальнику департамента социальной политики и быстро оказалось у начальника службы инновационных технологий Кость-Бондаренко. Следом оно оказалось у начальника службы по связям с общественностью и отфутболилось вновь в службу информационных технологий заведующему сектором Любомиру Вате. Любомир Вата всмотрелся в знакомый почерк, вчитался в суть содержимого, и долго его рука блуждала между мусорной корзиной и ящиком стола содержащего документы, письма и прочие бумаги, отложенные для выдержки временем, прежде чем поступись в мусорную корзину. В процессе этого блуждания его мысли были заняты размышлениями, а правильно ли он дал ответ на вопрос сына кто старше: Ленин, Сталин или Мао Дзедун... С различных ракурсов ответ смотрелся по-разному, будь они неладны, великосильные мира сего в своих прегрешениях.

* * *

"На златом крыльце сидели: царь, царевич, король, королевич, сапожник, портной - кто ты будешь такой? Говори поскорей, не задерживай добрых и честных людей". Это детская считалка. Взрослая же выглядит так:

"На златом крыльце сидели: президент с семьей, премьер-министр с родственниками, олигархи со своими амбициями, депутаты высшего органа страны с девочками, судьи, прокуроры и иные представители законодательной и исполнительной ветвей власти с заумными схемами личного обогащения. На позолоченном крыльце расселись чиновники рангом пониже, но с саркастическими претензиями к тем, кто устроился на златом крыльце. На серебряном крыльце разместились все те, кому не хватило места на златом и позолоченном (они точили злую ярость на посидельцев высшего ранга, попирая бедолаг и неудачников расположившихся ниже них, ниже серебряного крыльца). К нам не подходи, к нам не подходи! А то зарежем! И на котлеты..."

По-за считалкой, на голой земле разместился заурядный народец, который сеет, пашет и строит. Крыльца им бы было мало, да никто и не собирался его строить: перспектива ни того размера, потому и разместились оные - кто где пристроился. Удалось урвать из общественного котла долю побольше - радуйся; не удалось - жалуйся.

Палка, палка, огуречик, вот и вышел человечек... А где же голова? Голова - на крыльце, с выраженьем на лице; выражало то лицо, чем садятся на крыльцо... И что?

– Да ничего. Интересно знать, мужчина, вы с какого крыльца будете?

Могелат созерцал бесконечность, не проявляя не малейшего интереса к заданному вопросу.

Клавдия Семеновна попробовала обойти его вокруг, чтобы вовлечь в круг своего влияния, но ничего не вышло: что-то большое, ватное и невидимое, какая-то волшебная потусторонняя сила, не пропускала её намерение.

– Вы не подумайте чего, - стала она непроизвольно оправдываться, - просто хотела узнать: не можете ли вы перетащить моего мужа, Ракушкина Кирилла Мефодьевича, на позолоченное крыльцо? А я бы уж так возблагодарила, так покорилась бы, что куда там потной Клеопатре с её худобой... одна радость, что звезда во лбу.

Могелат продолжал сохранять ледяное спокойствие.

Клавдии Семеновне надумалось, а не растормошить ли его по-женски? Но взглянув ещё раз на безмолвную стать, она лишь выдавила из себя:

– Ну, нет, так нет. Будем что-то иное подыскивать. Не такое молчаливое... Дама обращается, а он тебе ни тпру, ни ну, дылда стоеросовая. А ещё борода... почти, как у Маркса. Карла, я имею в виду, - уточнила супруга начальника департамента.

Тишина звенела в ушах. Вселенная вершила свои дела. Люди копошились в повседневных заботах, не понимая, как может происходить то, что запрещено законами физики и государства. Физики жаловались на Вселенную из-за нежелания признать их открытия и угрожали подать иски в суд. Вселенная посылала на них астероиды, кипящие вулканические лавы, цунами и землетрясения. Мировой баланс приятно радовал глаз. Глаз Логоса... Эх, мировой разум! Где же ты притаился, и кочевряжишься не по-людски? Ну, ни... (обидное определение вылетело из головы, но не достигло рук, и не было оприлюднено) собака.

– Что будем делать, Валик? Вас, господа, спрашиваю?
– президент вытянул шею, будто бы и в самом деле ожидал разумный ответ. Тишина со стороны присутствующих в данном вопросе вполне его устраивала.
– Всё наше, - дополнил он свою короткую речь, - всё, что поддаётся учёту и не поддаётся. Что двигается или замерло, всё, что есть на земле очерченной линиями географической карты.

Присутствующие на заседании Совета Национальной Обороны гордо выпячивали грудь от чувства принадлежности к важным членам. Но как бы ни старались, грудь госпожи Гонты вздымалась выше всех без всякого выпячивания: шутка ли равняться - председатель Национального банка. А деньги, они и в Африке деньги - важнее любых слов и обещаний.

– Шпыняй, что хочешь, плюй на всех, гадь по акватории всего, что видишь, - продолжал президент, войдя в раж от нахлынувшего воодушевления, - отвечать за содеянное безрассудство не придётся. Мы всюду забили столбцы, - всё наше и больше ничье. Никто не претендует на долю. А тем, кто претендовал - охоту отбили. Войнушку, видите ли, хотели затеять. Стрелять здесь некуда - всё кругом наше. Пусть молятся, если не видят перспективы. А как они её увидят, если она спрятана за нашими высокими заборами, а сверху зачехлена маскировочными сетками.

Призрачная музыка ласкала членов заседания, будоражила воображение и требовала выхода эйфории.

– А ну-ка, сели-встали, сели-встали!
– командовал президент, - два прихлопа, три подскока, пошли кругом, ядрёна мать...

Первая подхватилась госпожа Гонта. Виляя роскошным задом и напевая мотив бразильской Ламбады, пошла по кругу. Сзади, тут же, пристроился председатель Совета Национальной Обороны господин Турчик, чуть присев на полусогнутых ногах, и себе, раздвинув ягодицы пошире и виляя ними в такт. Следом примостился министр обороны, подхватив и коверкая мотив, а за ним разместились остальные. Президенту досталось место в самом хвосте, и он с гиканьем размахивал ногами по сторонам, подталкивая "змейку" вперёд.