Хулиган и все-все-все

Принц скорчился, но промолчал, а только лишь пропихнул руку ещё подальше. Это выглядело так, словно он шарит в пасти у чудища, и оно то ли спит, то ли прикинулось мёртвым от страха.

И вот, наконец, держа маховик за цепочку, Северус вытянул его наружу.

— Ух ты! — ахнул Гарри, видя неглубокий порез на его запястье. — Похож на головастика!

Принц отряхнул колени, и без того, в общем-то, грязные, и сделал вид, что на боевое ранение не обращает внимания. Он только лишь промокнул его рукавом.

— Похож, — согласился он. — Держи. И цепочка не порвана… наверное, просто замок раскрутился.

— Как здорово!

Гарри позволил надеть на себя маховик, погладил его, даже понюхал, чтобы убедиться, что тот настоящий, а потом неожиданно разглядел, как у друга поникли плечи. Кажется, он находкой расстроен, а вовсе не наоборот.

— Так мы идём? — уточнил маленький Гарри, предлагая Северусу подлезть под цепочку, чтобы отправиться вместе в Хогвартс.

Но тут Принц заинтересовался носками облезлых ботинок, а потом и вовсе отвернулся, перешёл дорогу и сел на пожухлый газон. До реки было шагов где-то двадцать по склону, но и отсюда было прекрасно видно лунную дорожку, похожую на молоко, кусты и одинокую плакучую иву с волосами до самой земли.

— Нельзя, — сказал Сев, закрывая руками лицо. — Я с тобой не пойду.

Гарри откровенно не понял и переспросил.

— Нельзя мне идти с тобой!

— Боишься, что ли?

— Да ты и вправду дурак!

И Северус попытался ему разъяснить то, что сам знал отчасти. Выходило, что Гарри должен возвращаться один, а маленький Принц — класть спину под отцовский ремень.

— Он меня выпорет до костей, — мрачно пообещал Сев, не высовываясь из-за ладоней. Одна из них уже намокла от крови. — Я сегодня умру.

— А мама?

— Мамы нет.

— Ну а может, собака?

Северус издал горький смешок.

— Собака? Собака!.. Как всё у тебя легко!

И снова утих, вроде такой спокойный и смелый, а вроде — тонущий в темноте. Гарри было хорошо рядом с ним, но немного обидно: Принц обязательно должен уйти. И они будут в Хогвартсе вместе, будут слоняться по подземельям, будут лопать мятные пряники, и ни медведи, ни крокодилы, ни страшные змеи не станут кусать того нового Северуса. И никаких синяков, никаких!

Разве что один у кое-кого на пузе.

— Мне кажется, я тебя люблю, — сказал Гарри тогда откровенно, заглядывая в щёлочки между пальцев, — мне кажется, я в этом даже уверен.

Северус замер настолько, что перестал дышать, а потом нерешительно, даже робко отодвинул ладошки:

— Что?

— Никто тебя — нет, а я тебя — да, — с готовностью пояснил Гарри и просиял.

Маленький Сев похлопал глазами в ответ, этими своими дырками, колодцами безо дна, а затем отвернулся, и плечи его затряслись.

— Что смешного? — надулся Гарри, не замечая, что друг его не смеётся, а плачет. — Я ведь не нарочно.

— Уйди, — попросил Северус, не оборачиваясь.

— Куда?

— Иди погуляй.

— А на сколько?

— Подальше, — и мальчик утонул в своей куртке с чужого плеча, больше не отзываясь.

Гарри почесал коленку, поскрёб макушку, погрыз отросший на пальце ноготь, а потом всё-таки отодвинулся и ушёл. Не так чтобы насовсем, но как оказалось — надолго.

Напоследок он обернулся: Сев растворялся на фоне реки, словно часть темноты, только Гарри знал наверняка — этот мальчик был тёплой апрельской ночью, бархатной и приятной, а вовсе не той, когда страшно и холодно.

А затем Гарри увидел собаку, кинулся вслед за ней, вшивой и косматой, ногой угодил между кочек и грохнулся. Маховик перевернулся сам собой, и время побежало вокруг, перематываясь.

«Ну вот, — огорчился маленький Гарри, — и ведь не будет у Сева собаки, лающей на тех, кто не любит его!..»

<p align="center">

<p align="center">

* * *

— Привет, — поздоровался Гарри со всеми.

МакГонагалл смотрела, как хищная птица, Северус барабанил пальцами по подлокотнику, а Дамблдор вообще — отвернулся. Кажется, он пошевелил золу в камине, потому что в комнате посветлело.

Никто не сказал ни слова. Всем хулиганам давно известно, что это самый паршивый знак.

Подумав, Гарри аккуратно снял с шеи маховик и бочком, не спуская со строгой Минервы взгляда, поднёс его на ладошке.

— Положите, где взяли, Поттер, — строго приказала колдунья.

Гарри увидел на столе знакомую шкатулку и в полнейшей тишине опустил туда маховик. Тот свернулся на подложке, как змейка, и Гарри не без сожаления погладил её по золотой голове:

«Пока!» — попрощался он с ней и с мальчиком Севом, тем мальчиком-ночью, что остался на берегу мелководной реки.

Снейп следил за ним, кажется, не моргая. Он сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и выглядел самым расслабленным из присутствующих. Гарри послушно подошёл к нему, заметив манящее движение пальцев.