И аз создам!
Шрифт:
Поэтому, если мы с ним сейчас не договоримся, профессора придётся… Хм, гкхм…
Вальнуть!
Не прямо сейчас, конечно – но придётся.
Склонив голову на бок:
– И на каких же условиях, Вы согласились работать на «Bayerische Stickstoff Werke»?
– На все мои открытия компания берёт права, с упоминанием моего имени в патенте и выплатой двадцати процентов, за вычетом расходов - произведенных для выполнения необходимых опытов, связанных с этими изобретениями.
Довольно скептически отмечаю:
– Небывалая для немцев щедрость! Я уже подозреваю –
Тот, с лёгкой – но тщательно скрываемой озабоченностью:
– С последним, я ещё не встречался. А предварительные переговоры вёл с его представителем - Карлом Федоровичем Фрейтагом, родившимся в Москве и до войны 1914-го года жившим в России. Он произвел на меня приятное впечатление, которое при ближайшем знакомстве только увеличивалось и мои отношения с ним не оставляли желать ничего лучшего.
Несмотря на довольно-таки показной оптимизм, в его голосе послышались нотки сомнения и, возликовав в душе - я не преминул вбить в эту трещинку первый колышек:
– Вроде бы уже имели дело с иностранцами, с нашими эмигрантами и должны понимать, Владимир Николаевич, что с этой публикой - ухо нужно держать востро!
– Что Вы имеете в виду, Серафим Фёдорович?
– То, что по вашему приезду в Берлин, условия контракта с «Bayerische Stickstoff Werke» - будут совсем другими. А деваться Вам уже будет некуда – Рубикон перейдён, все мосты сожжены.
Ипатьев не попался на крючок и с изрядно гипертрофированным чувством собственной значимости заявил:
– Тогда я подпишу контракт с любой другой европейской фирмой, а то и вообще – уеду в Североамериканские Штаты.
Приходится от досады прикусить язык и зайти с другого конца.
Озадаченно посмотрев на наручные часы, как бы намекая «пора нам с вами закругляться», я достаточно равнодушным тоном заявил:
– Флаг Вам в руки, профессор! Сказать по правде, я добивался нашей с вами встречи не для того, чтобы выслушать рассказ про ваше житиё-бытиё – хотя всё это было ужасно интересно. Это так – дань вежливости и моему любопытству к столь выдающейся личности…
Тот, тоже:
– Всю нашу встречу терзался, для чего я Вам понадобился, Серафим Фёдорович?
С до крайности извиняющимся видом:
– Да, вопрос то пустячный! Который можно было решить в виде письменного запроса или даже по телефону. Но я дерзнул…
– Да спрашивайте уже, чёрт бы Вас побрал!
Набираюсь с духом и как в прорубь с водой:
– Кого из ваших хороших знакомых, Вы можете порекомендовать на должность главы крупной химической корпорации?
УПС!!!
Глаза профессора, формой стали напоминать наше ночное светило во время массового вылета ведьм в сторону Лысой горы:
– Какой, какой «корпорации»?!
С лихим, но несколько придурковатым видом, отвечаю:
– С названием ещё не решил. Возможно, она будет назваться «Россхимпром», а возможно по примеру Круппа в честь своего первого руководителя – «имени…»… Так кого Вы мне порекомендуете?
Глядя в остекленевшие глаза, продолжил:
– Столицей этой химической империи будет пока ещё посёлок Растяпино – что в сорока километрах от Нижнего Новгорода. Кажется, это знакомое
Вам название?Тот, несколько ожил и как сомнамбула:
– В этом посёлке во время войны, «Земгором37» под наблюдением моего «Химического комитета» был построен завод по производству серной кислоты…
– Я знаю! По трёхлетнему плану развития Нижегородского края, по договору с Кабаковым, завод серной кислоты перебазируется на Урал – поближе к источникам сырья, так сказать. Растяпино же, будет центром высокотехнологичной химии – с Наркоматом химической промышленности Нижегородского края, с «Институтом химии высоких давлений имени…»… Имени того, кого Вы порекомендуете в его руководители, Владимир Николаевич!
После короткой паузы, со слегка озадаченным видом добавляю «жестячка»:
– Само собой разумеется, что этот посёлок за довольно короткий срок времени, превратиться в довольно крупный населённый пункт – в город. И конечно же, такое название, как «Растяпино» - носить ему будет не канифольно…
– «Не комильфо», - поправил меня ошалевший от услышанного химик.
– Вот именно! Поэтому, его переименуют в… Так кого Вы порекомендуете в главу корпорации «Россхимпром», со временем выросшую до мощи политического влияния так часто упоминающейся Вами «И. Г. Фарбениндустри»? Желательно, чтоб фамилия была более-менее благозвучно звучащая… К примеру: «Хрюкин», «Хренов», «Херов» и прочие фамилии на «Х» - не подойдут!
Придя в себя – довольно относительно, конечно, Ипатьев не торопясь достал носовой платок, вытер им промокший лоб и, вновь с красноречивым видом глянув «который час» - скорее не спросил, а поставил диагноз:
– Вы – сумасшедший.
На что я протестующее возразил словами Короля из «Обыкновенного чуда»:
– Напротив, я нахожусь настолько в здравом уме – что сам себе удивляюсь!
– Если Вы в здравом уме, Серафим Фёдорович, то должны понимать… Это невозможно!
Слегка «включив тупого», я с удивлением вопросил:
– Невозможно из небольшого посёлка за пять лет создать довольно крупный город? Я Вам сейчас, Владимир Николаевич, вкратце расскажу про историю развития Ульяновска, который из захолустного уездного посёлка с разбегающимся населением, буквально за четыре года превратился в крупный районный центр…
Достаю принесённый с собой «наркомовский портфель», достаю кое-что заранее припасённое:
– …А вот, кстати, сам план – весьма кстати пришёлся, альбом с фотографиями из краеведческого музея – «Что было, что есть и что будет». Сделайте одолжение, ознакомьтесь – чтоб я ваших глазах голословным болтуном не выглядел. Если будут какие вопросы – задавайте, не стесняйтесь.
Первый вопрос появился ближе к середине:
– Так это Вы додумались добывать аммиак из принудительно собираемой у населения мочи?
Пришлось признаться:
– Да, это был я. Вот только не принудительно – а добровольно и с песТней! Ульяновцы – весьма сознательны.
Дико на меня вытаращившись, профессор:
– Слышал эту «дурно пахнущую» историю, но считал это какой-то идиотской шуткой…
– Идиотской, не идиотской - но сто тысяч чистоганом с этой «шутки» в год имею.