и Баттиста был рожден

– Теперь понятно!
– воскликнул Джозеф Мюллер.

– Я знаю человека, которому при поступлении в университет удалось дать ложные ответы на весь тест двенадцатой степени трудности. Он влюбился в студентку физического факультета и хотел попасть на один с ней факультет, хотя имел ярко выраженную склонность к изучению логики и психологии. Впрочем...

– А как же это обнаружилось?
– в сильнейшем волнении прервал его Мюллер.

– Очень просто. Согласно тесту, субъект обладал абсолютными способностями к физике. Между тем на первом же экзамене он не добрал до высшей оценки два балла.

– Что вы говорите! Надо думать, его как следует наказали.

– Гм, - смущенно кашлянул профессор.
– Меня женили на предмете моей любви и зачислили в Высшую академию прикладной психологии, откуда я и попал в Правительственный центр.

– Так это были вы?!
– в полной растерянности проговорил Джозеф Мюллер.

– Собственной персоной, - поклонился профессор Контер. Конечно, можно придумать тест, который выявил бы истинные наклонности человека, но попробуйте-ка создать тест, обнаруживающий наклонность к сочинению тестов!

– Это все равно что история про яйцо и курицу!
– воскликнул Мюллер.

– Примерно. Создатели тестов должны обладать... ну, как бы это получше выразиться, идеальным логическим мышлением и заметной склонностью к... мистификации.

– Невероятно!
– воскликнул Джозеф Мюллер.

– Поэтому-то мы и выбираем сотрудников из числа опытнейших фальсификаторов.

– Но ведь вы управляете всей Галактикой?

– Нет, человечеством управляют тесты, - с непоколебимой убежденностью возразил психолог.

– Неделю назад, - задумчиво проговорил Мюллер, - моей жене на новом рыбном рынке предложили понюхать десять партий рыбы...

– Тест 82 КН.

– ... и определить, какие из них скверно пахнут. Она ответила, что ей не нравится запах рыб начиная с шестой и кончая десятой партией.

– Запах, - пояснил профессор Контер, - объясняется наличием крошечных частиц, которые попадают на чувствительные клетки носа. Так вот, рыбы с пятой по десятую партию были несвежими, и от них исходил соответствующий запах. Вход на новый рынок разрешен только тем, кто находит нормальным запах у рыб не далее седьмой партии.

– Чудеса!
– воскликнул Мюллер.
– А моя жена считала, что это уж слишком! "Вот увидишь, - сказала она, - скоро нас заставят заполнять тест на право дышать". "Глупая, - ответил я.
– Что ученые ни делают, все на благо общества". Правильно я сказал, профессор?

– Безусловно. Тем не менее находятся люди, которые думают так же, как ваша жена.

– Но это же нелепо!
– в смятении воскликнул Мюллер.

– Совершенно с вами согласен, друг мой, - подтвердил профессор Контер.

– Скажите, профессор, это правда, что с помощью тестов полностью ликвидирована преступность?

– Ну, полностью - это чересчур громко сказано, но про убийства и покушения на чужую собственность давно забыли.

– А вы не можете объяснить, как вам удалось это сделать?

– С того момента, как новорожденный впервые прильнет губами к материнской груди, малейшее его движение запечатлевается на пленке. Это позволяет нам вовремя заметить возможные отклонения от нормы. В шесть лет все привычки и наклонности ребенка уже известны.
– Если тесты зафиксировали минимально допустимую степень доброжелательности к ближнему, исключающую всякую вероятность преступления, человека можно принять в свободное общество.

– А в противном случае?

– У нас есть особые школы, - мягко ответил профессор Контер.

– И все же вам не удается предупредить все преступления.

– Собственно, мы к этому и не стремимся. Преступления стали редкостью, а для углубления наших психологических познаний каждый преступник необычайно ценен. Впрочем, на тысячу преступников приходится не более 0,003 процента рецидивистов. В специальной школе субъект вскоре убеждается, что неразумно повторять уже совершенное однажды преступление.

– Но если человек все же вновь нарушит закон?

– У нас есть особые институты, - мягко ответил профессор Контер.

– Приготовиться к посадке, - предупредил металлический голос.
– Корабль прибывает на Мобвиль, четвертую планету Сириуса. После посадки земледельцев просят пройти в Здание профессиональных тестов, туристов - в Здание временных тестов. Постоянные жители планеты должны пройти в Зал контрольных тестов. Желаем вам, уважаемые дамы и господа, счастливого пребывания и отдыха на Мобвиле. Благодарим за внимание.

– Могу я попросить вас о большом одолжении?
– вполголоса обратился профессор Контер к своему соседу.

– Буду счастлив!
– с жаром ответил тот.

– Мы с вами незнакомы. Я - Томас Смит, земледелец.

– Да, но...
– Джозеф Мюллер изумленно вытаращил глаза.

– Я полагаюсь на вас. Запомните: Томас Смит, земледелец. Выращиваю артишоки.

Контер и Мюллер вместе вошли в Здание профессиональных тестов. Молоденькая секретарша по одному вызывала вновь прибывших в Зал определения профессиональной пригодности земледельцев. Большинство из них выходило оттуда через пять-десять минут, и почти у каждого на лице была написана сильнейшая растерянность.

– Черт знает что!
– в ярости воскликнул мужчина лет шестидесяти.
– Я всю жизнь сажал картофель, а мне говорят, что я должен выращивать хлопок... Хлопок!
– с презрением повторил он.
– Да я не променяю одну картофелину на тонну хлопка.

– Господин Джозеф Мюллер, - медоточивым голосом позвала секретарша.

Мюллер предъявил документы, и его впустили в зал. Томас Смит подошел к столу и угодливым голосом спросил:

– Простите, барышня, вы не знаете, прибыл ли уже мой друг Рене Бомон? Мы вместе учились в аграрной школе и...

– Рене Бомон?
– повторила секретарша, перелистывая регистрационную книгу.
– Нет, Бомон пока не прибыл.

На лице Смита отразилось такое отчаяние, что секретарша поспешила его утешить.

– Не огорчайтесь. Он наверняка прилетит со следующим кораблем.

– Видите ли, мы с Бомоном проверяем на практике новый метод выращивания хлопка.

– Хлопка?
– удивилась секретарша.
– Но мы и такие знаем, куда деваться от хлопкоробов. Перед вами прибыла группа из двухсот земледельцев, и девяносто семь процентов из них оказались хлопкоробами. Да и сегодня...