и Баттиста был рожден

– О, надеюсь, что хоть кто-нибудь из оставшихся умеет выращивать артишоки?
– с улыбкой произнес Томас Смит.
– Моя жена обожает артишоки!

– Весьма сожалею, - окинув его быстрым взглядом, сказала секретарша, - но для выращивания артишоков не подошел ни один человек.

– Да что вы говорите! А может, в тест закралась какая-нибудь ошибка?

– Прошу вас немедленно вернуться на место, - ледяным тоном произнесла секретарша.
– И учтите, господин... господин...

– Смит, Томас Смит.

– Господин Смит, у нас, на Мобвиле, не любят доморощенных остряков.

– Прошу прощения, барышня, - покорно сказал Томас Смит.

Джозеф Мюллер вышел из Зала в полнейшей растерянности.

– Ну как, все в порядке?
– спросил профессор Контер.

– Моим врагам бы такой порядок!
– выпалил Мюллер.
– Я всю жизнь сажал свеклу. Если я что-нибудь и ненавижу, так это...

– Значит, вам не разрешили выращивать свеклу.

– Какую к дьяволу свеклу! Хлопок!
– закричал Мюллер. Будь он проклят, этот поганый хлопок! Кому он нужен, черт возьми?!

– Растение из семейства мальвовых, - мягко сказал психолог, - с лопастными листьями, желтыми лепестками и плодом в виде коробочки.

– В виде чего?..

– В виде коробочки, с семенами, покрытыми длинными волосками, именуемыми "волокном". Хлопок идет на выработку тканей, а также...

– Но я терпеть не могу длинные волоски! Я всю жизнь выращиваю свеклу. А до меня ее выращивали мой дед и прадед.

– Да, но в тестах не бывает ошибок, - с улыбкой сказал мнимый Томас Смит.

– Может, и так, - пробормотал Мюллер.
– Но что это за тесты, если...

– Ну, это, разумеется, завуалированные тесты.

– Да в них сам черт ногу сломит! Мне задали несколько таких вопросов... Э, я дал клятву молчать. Но как можно решить, будто я пригоден к выращиванию хлопка, только на основании... Молчу, молчу. Будь он трижды проклят, этот хлопок.

– Томас Смит, ваша очередь, - холодно сказала секретарша.

– Подождите меня здесь, господин Мюллер, - торопливо сказал профессор Контер, - и мы пошлем к дьяволу весь хлопок Девятой Галактики!

Пятеро судей сидели на широкой, слегка выгнутой скамье, а экзаменуемый стоял перед ними.

– Томас Смит, земледелец, - окинув психолога подозрительным взглядом, сказал председатель суда.
– По правде говоря, не очень-то вы похожи на земледельца.

– Он скорее смахивает на агента бюро похоронных принадлежностей, - буркнул второй судья, и все четверо громко расхохотались.

– Замолчите!
– крикнул председатель суда.
– Итак, Томас, поскольку ты последний из всех, клятву можешь не давать. Приступим к делу. Чем бы ты хотел заниматься?

– Выращивать артишоки, - с надеждой сказал Томас Смит.

– Ах, вот как, мистер хочет разводить артишоки!
– воскликнул один из судей.

– Молчать!
– рявкнул председатель суда.
– Чтобы проверить, можешь ли ты разводить артишоки, Томас, мы зададим тебе несколько очень легких вопросов. Не удивляйся, если вопросы покажутся тебе совершенно не связанными с артишоками. Как ты, несомненно, знаешь, в тестах ошибок не бывает.

– Тесты никогда не лгут!
– с энтузиазмом воскликнул второй судья.

– Молчать!
– гаркнул председатель.
– Итак, Томас, как ты сам отлично знаешь, тесты для того и предназначены, чтобы определить пригодность человека...

– ...к выращиванию артишоков!
– отозвался второй судья.

– Билл! Попробуй еще раз прервать меня, и я пересчитаю все зубы в твоем паршивом...

– Стоит ли сердиться из-за такого пустяка, - миролюбиво ответил судья Билл.

– Так вот, Томас. Надеюсь, ты все понял? А теперь слушай меня внимательно:

Бартуме родился раньше,

Бофан родился прежде,

И Баттиста был рожден.

Кто из них старший?

Тут председатель суда не удержался и фыркнул. А четверо судей залились неудержимым смехом.

– Молчать!
– приказал председатель.
– Ну так как, Томас?

– А какой это язык?
– с любопытством спросил Томас.

– Модифицированный галактический.

– Э, тогда все ясно. Самый старший из братьев - Баттиста.

Судьи переглянулись в сильнейшем изумлении.

– Что он такое плетет?
– рявкнул второй судья.

– Почему Баттиста?
– полюбопытствовал председатель суда.

– Так это же элементарно, - ответил Томас.
– В первых двух случаях вы употребили прошедшее время, а в третьем давно прошедшее, означающее предшествующее действие. Значит, Баттиста родился раньше двух других своих братьев.

– Билл!
– в сильнейшем гневе воскликнул председатель суда.
– Ты предложил эту идиотскую загадку?

– Чтоб он подавился, этот Томас!
– пролаял Билл.
– Ее загадывал нам, ребятишкам, мой дедушка. Чтобы нас подурачить. Ведь у нее не было и нет разгадки.

– Любой субъект с минимальным логическим коэффициентом легко нашел бы ответ, - сказал Томас.

– Разумеется, разумеется, - откашлявшись, подтвердил председатель суда.
– А теперь, Томас, слушай меня, что называется в оба уха, и не вздумай хитрить.

Три груши висели,

Три монаха на них глядели.

Каждый взял одну,

Остались две груши.

Как видишь, дружище, это чисто сельскохозяйственная загадка.

Тут председатель засмеялся, а четверо судей от хохота попадали со скамьи.

– Ну как, милый Томас?

– Если "Каждый" имя одного из монахов, то все сходится. Но такое решение следует отвергнуть. Загадка была бы слишком простой даже для субъекта с логическим коэффициентом низшей степени. Поэтому следует предположить, что одну грушу съели, а две остались.

– Порка Галактика!
– завопил председатель суда.
– Кто предложил эту сверхдурацкую загадку?

– По правде говоря, я думал...
– забормотал третий судья.

– Гус, - прорычал председатель суда, - попробуй только предложить еще одну загадку, и я заткну тебе рот грязной половой тряпкой!