И боги услышат

Ханора поджидала капитана рядом с распахнутой дверью, из которой тянуло жаром. В седых волосах ржавели рыжие пряди, а между ключицами чернела положенная знахарке метка – цветок-шестилистник. Старуха оставалась спокойной, хотя лучше Ваймари знала о том, что будет объявлено. Завидев капитана, она кивнула. Пора начинать. Как бы там ни было, ритуал должен быть соблюдён, а слова сказаны.

– Сегодня мы прощаемся с одиннадцатью детьми, – Ваймари зашёл в дом и двинулся сквозь толпу, касаясь протянутых рук и сгорбленных плеч. – Умными детьми, послушными детьми.

Покрытые черными знаками женщины и мужчины стояли, склонив головы. Их не замутнённая лишним знанием скорбь смешивалась с жирным дымом жаровен и, поднимаясь сквозь световой люк, растворялась в предрассветном небе.

Ваймари поднялся на возвышение, где был врыт якорь корабля – последняя находка искателей, обнаруженная на восточном пляже. Металла в нём хватило бы на сотню инструментов. Однако никто не посмел переплавить такую великую реликвию. Капитан погладил лапу, натёртую чёрными благовониями, и опустился на неё. Ханора, не отстававшая ни на шаг, пристроила старые кости на постеленной рядом циновке. Так и было положено.

– Но даже такие дети не годятся, чтобы жить в нашем суровом мире, – Ваймари окинул взглядом накрытых парусиной мертвецов. – А потому они должны умереть.

При этих словах один из трупов нетерпеливо заёрзал.

Вообще то покойнику положено лежать смирно. Но пол был жёстким, парусина – колючей, а рубашка – тесной. За последний год Тарис прибавил в росте и раздался в плечах, так что детская одёжка стала совсем мала – пришлось даже распороть ножом горловину. Какое счастье, что она скоро сгорит на погребальном костре и в будущей жизни уже не понадобится.

Умирать – дело серьёзное. Матери-воспитатели шепнули юноше, что он должен стать вторым в очереди. От предвкушения его сердце бухало сильнее барабана. Нет, он не боялся. Ни капли. И расквасил бы нос любому, кто посмел бы утверждать обратное! Если бы, конечно, это не была девчонка. Девчонок трогать нельзя. Сказать «иди ты за черту!» – и то непозволительная роскошь. Услышит капитан – придётся высидеть отповедь. Узнает Дугал – получишь в ухо.

«Что за мысли?» – одёрнул себя Тарис. Нужно сосредоточиться! Подумать о будущем. В спину юноши снова вонзились тонкие крючья страха. Заслужил ли он то, чего хочет попросить? Он лучше всех бросал дротик что с атлатлем, что без. С тридцати шагов мог попасть в раковину. Даже с сорока, если доверять счёт Нилани. Охотники не гнали его. Им нравилось рассказывать о следах, показывать, как отличать полезные растения и что из них делают. Его даже несколько раз брали на настоящую долгую охоту. Но то была забава. А вот выйдут ли ему навстречу?

«Всё будет как суждено», – повторил про себя Тарис. И, чтобы отвлечься, сосредоточился на голосе Ваймари, гремевшем над головой:

– Одиннадцать детей умрут… – он выдержал паузу. – Одиннадцать взрослых родятся!

Собрание возликовало.

– Но кто они, эти чужаки? – с сомнением продолжал капитан.

Тарис живо представил, как тот качает головой, позвякивая бусинами в дредах. И всё таки что то здесь было не так. В голосе Ваймари звучала обречённость, не предусмотренная ритуалом.

– Пускай ответят, кто они! – выкрикивали люди, повторяя всем известные фразы. – Пускай делом докажут, чего стоят!

– Верно-верно, – соглашался капитан. – Скажи нам, мудрая Ханора, справедлива ли такая проверка?

– Да, – проскрипела знахарка. – Вчера ветер дул с моря, и он принёс мне видение: в этом году среди чужаков есть человек с большой силой. Он сможет занять моё место, если сумеет доказать свои способности.

Толпа снова разразилась радостными криками. Эта была добрая новость – Ханора уже стара, мало ли что может случиться. А как деревне без защиты?

Знахарка подождала, пока люди утихнут, и добавила скорбно:

– Но ещё с чужаками пришёл неудачник. Мы должны распознать его, пока он не проявил себя и не стал заразен. Мы изловим его и отдадим чудовищу, чтобы оно избавило нас от беды.

На этих словах собрание вдруг захлебнулась от ужаса. Наступила тишина, нарушаемая лишь барабаном. Под ложечкой у Тариса засосало. Неудачник, значит. Иногда он мог появиться и без предсказания – на памяти Тариса Ханора не углядела одного-двух, такое случалось. Но если уж старуха видела, то это уже было железно. В этом году один из юнг не пройдёт испытание. На маяке загорится зелёный сигнал, и чудовище слопает бедолагу, чтобы даже памяти о нём не осталось.

Могла ли такая судьба выпасть ему? Или Нилани? Нет, только не это.

Ваймари продолжал:

– Спасибо за предупреждение. Но пускай рассудит судьба! Почётные знаки нужно заслужить, позорные пристанут сами. Срезать можно и те, и другие – но только если поспорить на собственную жизнь, что они не подходят. Мы дадим чужакам месяц, чтобы проявить себя. Никто не должен помогать или мешать им. Пусть сами докажут. Люди займут место среди нас, – его голос дрогнул. – А неудачники отправятся к чудовищу.

Хлопок могучих ладоней возвестил о том, что решение окончательно.

– Начнём!

Едва грянули эти слова, как боцман завёл новый мотив: размеренный, торжественный, призывный. Бом. Бом. Бом. И повинуясь ему, толпа требовала:

– Первый! Первый!

Рядом с ним зашуршал парус: выкликаемый разрушил свой курган и предстал перед собранием. Бой утих, превратившись в шёпот.

– Как тебя зовут? – строго спросил Ваймари.

По обычаю чужак мог назваться как угодно. Впрочем, зачем менять имя, если и детское сидит неплохо. Вдруг новое окажется неудобнее? Поэтому Тарис не удивился, когда знакомый голос по слогам произнёс привычное:

– Рап-пат-та.

Его легко было представить, даже не видя: стоит, выпятив впалую грудь, и наслаждается всеобщим вниманием. Для Рапаты оно было редкостью. Единственное, что он по настоящему умел, так это плавать. Однажды, когда юнги тайком от взрослых ныряли у рифа, он пробыл в воде так долго, что остальные уже решили: впереди серьёзные неприятности. Но в конце концов Рапата показался на поверхности, крайне собою довольный. Целый день он упивался восторгами сверстников, а когда те подыссякли, похвастался молодым стряпухам на камбузе. Новость мигом дошла до капитана, после чего этого внимания хватило всем. Но юнги с Рапатой разговаривать перестали.

– Кому такой сгодиться? – продолжал капитан.

Прошлёпали шаги. Тарис не видел, кто ступил в круг, навстречу Рапате, но не сомневался, что среди них был старший ныряльщик. И чистильщик Амока. Этот понурый мужичок выходил к каждому, но его упорно игнорировали.

– И кто же ты? – спросил капитан.

Пауза затянулась чуть дольше положенного. Но наконец прозвучал ответ:

– Вестник. Я буду приносить новости.

Тарис заёрзал. Нет, Рапата явно зарится на судьбу не по мерке! Похоже, вот он предсказанный неудачник. Впрочем, человек может встать на любой путь из тех, что ему предлагают. Право выбирать священно.