И даже когда я смеюсь, я должен плакать…

Во вторник, 9 июня, Бранко выходит из кабины и сообщает; чрезвычайный штаб в Белом доме принял решение передать со складов НАТО в Боснию необходимое вооружение. Заложники аплодируют и кричат ура, они вне себя от восторга. В это время из одного туалета бизнес-класса в средний проход начинает течь зловонная жижа. Миша думает: это первый унитаз, который переполнился. Следом будут другие. Снова начинается паника.

Теперь угонщики опять восстанавливают свой авторитет силой. Они не только угрожают пистолетами, но и бьют ими пассажиров. В салоне быстро становится тихо. Но с этим засорившимся туалетом существовать дальше невозможно!

Что делать? Бранко выясняет у пилотов. Очевидно, резервуар нечистот переполнен, и нет другого выхода, как откачка их специальной машиной наземного обслуживания. Снова разговор с диспетчерской по радио. Есть такая машина для DC-10?

— Да, — сообщает земля после некоторой задержки, — у нас есть то, что вам надо. Машина может выехать немедленно. Работать будут двое механиков.

— Нет! — визжит Бранко. — Я еще не сошел с ума! К самолету никто не подойдет!

— Тогда с очисткой ничего не получится, — говорит капитан.

— То есть как?

— Потому что для этой работы нужны специалисты.

Бранко мрачнеет, но, что-то придумав, громко спрашивает:

— Есть на борту специалисты по сантехнике?

Все молчат. Наконец, Миша неуверенно говорит:

— Я специалист…

— Вы справитесь с этой работой, мистер, мистер…

— Кафанке, сэр. Миша Кафанке.

Пауза. Тишина.

— Вы можете это сделать? — орет Бранко. Миша ужасно пугается. Надо было держать язык за зубами, думает он. Теперь я влип! Миша бормочет что-то нечленораздельное.

— Что? Что вы говорите?

— Да, — мямлит Миша. — Я думаю, — говорит он, — что я справлюсь.

— Тогда это сделаете вы! — говорит Бранко. И по радио: — Пришлите машину! Но только с одним водителем! Я открою люк. В нем будет стоять американец, когда прибудет водитель с машиной. При малейшем подозрении, что вы нас обманываете, американец будет расстрелян.

— О’кей, командир… В машине будет подробная инструкция. Когда высылать машину?

— Как только американец будет стоять на выходе. — Бранко идет по салону назад и обращается к самому старому американцу: — Встать! Ваше имя?

Седоволосый мужчина встает.

— Джордж Хиллари.

— Кто вы? Конгрессмен? Сенатор?

— Сенатор…

— О’кей, сенатор Хиллари. Вы идете к двери впереди меня, руки вверх, без фокусов! При первой же попытке обмануть меня я стреляю!

Американский сенатор Джордж Хиллари идет на дрожащих ногах впереди Бранко к выходной двери, которая находится между салонами первого и бизнес-классов.

Стюард открывает дверь.

Теплый, но свежий воздух устремляется вовнутрь. Раздаются вздохи измученных людей, сидящих в чудовищном смраде. Воздух! Воздух! Какой чудесный подарок!

Бранко и американец стоят у двери высоко над землей. Хиллари — единственный из пассажиров — видит, как все выглядит снаружи. Самолет стоит вдалеке от жалкого здания аэровокзала, в конце взлетно-посадочной полосы. У здания аэровокзала бронетранспортеры, джипы, грузовики, легковые автомобили с голубыми буквами «UN», солдаты в бронежилетах и голубых касках, вышка с флагом ООН. Все это освещено лучами солнца и выглядит очень мирно, невдалеке пасется стадо овец, просто идиллия, а дуло пистолета упирается в висок пожилого сенатора.

— К вашему сведению, — передает Бранко по радио, — это сенатор Джордж Хиллари! Отправляйте машину!

Машина с большим цилиндрическим баком выезжает от одного из гаражей по направлению к DC-10.

— Мистер Кафанке, не будете ли вы так любезны подойти сюда? — Это не Бранко, а сама вежливость.

— Да, сэр, — отвечает Миша и еще раз проклинает себя за то, что он не промолчал. Он встает и идет вдоль прохода. В спину ему направлен пистолет другого похитителя.

Сантехническая машина подъезжает, ближе, ближе, стоп! Водитель в одежде механика выходит из нее.

— Достаточно, теперь оставьте машину! — кричит Бранко.

Водитель бежит обратно к зданию аэровокзала.

Угонщик, пистолет которого упирается Мише в поясницу, говорит что-то по-боснийски Бранко.

— Сейчас вы, — говорит тот по-английски Мише, — спуститесь вниз. Товарищ пойдет с вами.

— Спуститься где, сэр?

— Из кабины. По веревочной лестнице. Я все это время буду с сенатором здесь.

У пилотов действительно есть веревочная лестница. Они закрепляют ее на крюке и бросают из люка в кабине. Миша вылезает наружу. Веревочная лестница сильно раскачивается во все стороны. Миша дрожащими руками крепко сжимает веревку. Прямо над ним следом спускается угонщик. Дважды он наступает Мише на пальцы. Ну вот, наконец, оба они стоят на летной дорожке.

— Вы можете водить машину? — спрашивает босниец.

— Да, сэр, — отвечает Миша. Он забирается в машину, мотор еще работает.

Жарко греет солнце.

Теперь начинается тяжелая работа. Террорист с пистолетом, как тень, следует за ним, пока Миша сравнивает аппаратуру с описанием, соображает, что зачем, и, наконец, соединяет конец толстого шланга с клапаном С на фюзеляже самолета. Затем, точно по инструкции, Миша включает пневматический насос. Раздается рычание, на приборах начинают двигаться стрелки, работает! Бак нечистот самолета опустошается. Слава Богу, думает Миша.

Откачка длится почти полчаса. После этого приборы показывают, что бак нечистот пуст. Теперь Миша открывает клапан с белой надписью W, подсоединяет к нему шланг от водяного бака машины и включает насос. Система шумно работает.

Наконец, Мише приходится подняться на борт самолета и заняться обработкой туалетов и проходов дезинфекционным средством.

Теперь от него так сильно воняет, что все, мимо кого он проходит, зажимают носы. Нужно помыться. Миша еще раз спускается из самолета, отворачивает кран водяного бака и как следует моется.

Из последних сил он взбирается вверх по веревочной лестнице, идет шатаясь по проходу и падает на сиденье в салоне первого класса. У него болит все до последней косточки, Господи, что за каторга!

Две стюардессы спешат к нему с флакончиком духов и стаканом коньяку. От духов Миша начинает благоухать. Смакуя коньяк, он медленно пьет его маленькими глотками. Он сделал большое дело, это переполняет его чувством удовлетворения, для чего-то он пригодился в этой переделке…

Уже темнеет, когда Бранко обращается к экипажу и пассажирам с новым сообщением.