И дорога к себе так длинна...

– Ружка!

Объяснять гостям, что же они имеют в виду, хозяева не стали. Через несколько минут после непонятного подсчета походов и голосов Матей и Олбрам перешли на перешептывание, из которого Летти и Элиаш слышали лишь отдельные слова и фразы:

– Совет… нам хватит… уровень… указ…

Пару раз раздавались непонятные смешки.

В конце концов Летисии, по-прежнему держащей на руках мирно спящего заглота, надоело стоять без дела, и она медленно пошла в обход комнаты. Тем более что ранее рассмотреть помещение у дриады не было никакой возможности: намного интереснее было слушать спор Матея и Олбрама.

Это была обыкновенная спальня. Небрежно застеленная узкая кровать с посеревшим от времени бельем. Возле узкого высокого окна – стол с примостившейся на уголке чернильницей. На краю – сложенный из бумаги журавлик. Рассказывали, что погибшие триста лет назад вместе с остальными птицами журавли выглядели именно так, но правда ли это – неизвестно.

Летти осторожно положила спящего заглота на стол, подхватила бумажную игрушку, медленно прикоснулась кончиком пальца к крылышкам…

– Ты плачешь?!

Девушка вздрогнула от неожиданно громкого вопроса эльфа. Вернув птицу на место, она через силу улыбнулась:

– Тебе показалось.

– Но…

– Я просто… дом вспомнила… У меня такой же журавлик был… Не знаю, увижу ли я его еще…

– Конечно, увидишь! – улыбнулся эльф, покосился на спорящих вудашей и шепотом признался: – У меня тоже такой был.

– В самом деле? – обрадовалась дриада.

– Да если я вру, чтоб мне света и тьмы не видеть…

– …и в лес никогда не зайти! – хихикнула Летисия, закончив детскую клятву, известную, наверное, каждому ребенку.

Элиаш, ухмыльнулся:

– А продолжение помнишь?

Девушка вскинула на него удивленный взгляд:

– А там есть продолжение? У нас так всегда заканчивалось.

– Есть: «А тот, кто все-таки соврал, пусть…»

Договорить эльфу не дали. Его вежливо похлопали по плечу, а когда он удивленно обернулся, Олбрам коротко бросил:

– Оставайтесь здесь, мы с Матеем скоро придем. Если кто-нибудь будет стучаться в дверь, скажете, что меня нет… Хотя тетушка Эрвина, скорее всего, никого не пустит, но вы все-таки смотрите в оба.

Тихо закрылась дверь.

После ухода вудашей разговор как-то стих сам собою. Дриада некоторое время осторожно перелистывала страницы книг, но половина слов казалась написанной на каком-то чужом, непонятном языке. Да и за окном постепенно смеркалось (откуда здесь, под водой, вообще брался свет, девушка так и не поняла: источников освещения видно не было, а солнечные лучи на такую глубину вряд ли могли бы проникнуть), так что в конце концов Летисия присела на кровать и задумалась.

– Элиаш!

Парень, тоже задумавшийся о чем-то своем, вздрогнул и озадаченно уставился на дриаду:

– Что случилось?

Ответа пришлось ждать долго: Летисия мучительно подбирала слова, не зная, стоит ли говорит.

– Я боюсь, – решилась она признаться.

Теперь эльф вообще ничего не понимал:

– Чего ты боишься?

На этот раз молчание длилось еще дольше.

– Матей… Он изменился после того, как мы спустились под воду. На земле он был другим… Я не знаю, как сказать, но… Вдруг здесь повторится то же, что было у кынсов?

– Нет, – хмыкнул эльф. – Как у кынсов, не будет. Тут, в отличие от той дряни из головы Матея, ни один предмет не орет: «Найдено новое оборудование».

Дриада непонимающе уставилась на него:

– Ты о чем?

Элиаш отмахнулся:

– Не обращай внимания. Так, к слову пришлось.

Летти сама не заметила, как задремала. Кажется, только что сидела на кровати, уставившись скучающим взглядом в пустоту темной комнаты, а уже через мгновение склонила голову и, обняв обеими руками подушку, заснула. Скомканное одеяло сползло на пол.

Элиаш подошел к дриаде и осторожно укрыл ее. Все равно еще неизвестно, когда вернутся Матей и Олбрам.

Вудаши пришли перед самым рассветом, когда уже и эльф заснул. Причем в отличие от Летисии, захватившей кровать, Элиаш был вынужден занять одинокий стул, стоящий возле стола.

Оглушительно заскрипела дверь, и эльф подскочил на неудобном сиденье, оглядываясь по сторонам. Матей и Олбрам пришли не одни: вслед за ними в комнату просочилась яркая брюнетка в ядрено-зеленом костюме, а потом ввалились несколько парней. Одного из них Элиаш узнал – это был давешний великан Гава.

– Так что? – удивленно пробасил он. – Они действительно сверху?

Минуту назад проснувшаяся дриада, заспанно моргая, пыталась понять, где она находится и кто все эти существа, заполнившие комнату.

– Нет, я все придумал, – огрызнулся Матей. – А Тим и остальные сейчас сидят в «Сиреневом драконе» и пьют узо.

– Правда? – пораженно протянул гигант. – А я их там почему-то не заметил… Где они сидеть должны? У входа или у стойки?

– На дне, – фыркнула брюнетка. – Гава, я тебе поражаюсь! Дожить до стольких оборотов и оставаться таким наивным!

– А что я? – смущенно протянул парень. – Я ничего, я просто спросил.

Спокойный голос Олбрама прервал их спор:

– А может, мы все-таки займемся делом? В конце концов, до открытия заседания совета у нас всего два часа!

Сперва вудаши долго спорили, возмущались, размахивали руками… Даже Мяу проснулся: открыл один глаз, второй, сладко зевнул, показав огромную пасть с мелкими острыми зубками. В комнате как-то сразу стало тише, и заглот снова задремал.

Летти честно пыталась вслушаться в спор, понять, о чем же говорят хозяева. Но перешептывание убаюкивало, и девушка сама не заметила, как провалилась в сон.

Проснулась она оттого, что кто-то потряс ее за плечо:

– Вставай, пора идти на совет.

Дом совета был практически не тронут временем, чем очень отличался от большинства полуразрушенных зданий в Истоке. На белоснежном фундаменте возвышались огромные колонны, украшенные продольными желобками, а на деревянной крыше удобно разместились многочисленные статуи.

– Как красиво! – восторженно ахнула дриада.

Матей улыбнулся:

– Говорят, это копия старинного храма сверху. Правда, как он назывался, уже никто не помнит.