И-е рус,олим

– - Суккот -- это сокращение от сукин кот.

И тут Давид, как кот, чуть ли не в один прыжок перепрыгнул на диван и вцепился в Кинолога. Или не вцепился? Глазами-то он в него вцепился точно. Кинолог вздохнул:

– - Че теперь?

– - Ты знал!

– - Слышь, Давид, а не пора ли и тебе переименоваться? В Джульбарса. Гы.

Давид оторопело отодвинулся от Кинолога. Задумался. Произнес:

– - Ты знаешь больше, чем говоришь. Откуда?

Кинолог приоткрыл один глаз, указал им на полупустую бутылку и устало опустил веко. Давид раздосадованно повернулся ко мне:

– - Несколько часов назад, когда мы начали пить у Кинолога, он произнес тост... Он сказал "за сукиного кота Аллергена"! А теперь придуряется. Ты поняла? Он сразу знал больше, чем хотел показать... Может, это ты ему что-то рассказала?.. Хотя... что ты могла рассказать... Извини, ладно... Значит, Аллерген появился у тебя в Суккот, а у (C) исчез в Судный день. Черт, что же он делал все это время?

Может, мне все-таки выпить?

– - Он влез в окно сразу после Йом Кипура. Поздно вечером. По нахалке. У меня еще Лея была.

– - Лея?!

– - Ну да.

Давид вдруг сник:

– - Она мне ничего не сказала.

– - О чем?

– - Об Аллергене. А ты что имела в виду?

– - Я что-то имела в виду?

– - У тебя такое лицо, как будто бы -- да. А что, нет?

Да видел бы он какое у него самого сейчас лицо. Ой, как бы этот кот не сыграл роль платочка. Бедная Лея. Нашла от кого рожать. Мы обе нашли от кого.

– - Давид, вообще-то, хотела тебя спросить... Только между нами, да?

Он протестующе отодвинул ладонью мои слова:

– - Потом, Рахели, потом. Сначала ты ответь мне, почему Аллерген выбрал именно тебя. Почему он пришел к тебе?

– - А почему вы среди ночи именно ко мне приперлись? Репутация у меня такая. Или карма. И вообще, если уж на то пошло, он пришел сначала не ко мне, а к Лее. Подлизался к ней, залез на колени. Потом Лея ушла, и он остался со мной. А если это действительно Аллерген, то я верну. Хоть и успела привязаться.

Давид тоскливо смотрит в ночное небо, хотя над нами еще два этажа:

– - У тебя выпить есть?
– - таким тоном объявляют палачу последнее желание. Да что с ним сегодня!

– - Из всех напитков,-- ожил Кинолог,-- важнейшими для нас являются... сорокоградусные, гы. А ты, Белка, стрелку на Лею не переводи. К самой по ночам коты... в окно лазят, а виновата, значится, подруга.

– - Я знал, что он замкнет кольцо,-- Давид не бормотал под нос, а говорил громко и внятно, но все равно, ощущение -- что самому себе.-- Но почему он выбрал для этого момент, когда здесь была Лея? Почему,-- Давид все-таки сбился на бормотание,-- почему вслед за Леей в этом доме появляются кошки... Ладно, дай какую-нибудь емкость.

– - Ты че, из тазика решил пить?
– - обрадовался Кинолог.-- Рюмки с чашкой тебе уже недостаточно? Уважаю!

Я устала. Я хотела спать. Я беременная, в конце-концов. Вот именно -- в конце-концов. Взрослые люди, сидели втроем -- я и двое моих первых мужчин... мужчины пьяные, прибитые пылью, из мальчиков, которым была нужна женщина они превратились в лиц мужского пола, которым нужна гейша. А гейша сегодня в декретном отпуске.

– - Емкость -- это я имел в виду сумку или даже мешок. Ящик можно. Для Кота.

– - Топить пойдем, гы?

Давид нехорошо так покосился на Кинолога, но спокойно объяснил:

– - Кота надо вернуть (C).

Я не выдержала:

– - А в чем дело? Что за спешка?
– - мне перестало нравиться, когда в моем доме кто-то распоряжается. О, как интересно! Впервые я ощутила чувство дома. Это обнадеживало, даже настроение слегка подскочило. Прав был рав Кац, что мне надо сменить имя. Эмоции раскачиваются гораздо быстрее. Интересно, если бы его каббалистические расчеты указали на другое имя, я бы тоже его приняла? А Рахель -- это конечно же я, мое. Это я украла домашних божков -нагрузила своего осла книгами; воспоминаниями; кассетами; разбиваемым морозным воздухом, когда выскакиваешь рано утром из парадного; чуждыми ивриту, но такими знакомыми именами; нежилым ветром метро; белыми ночами; уютным дребезжанием пустого трамвая; скрипом деревянной расшатанной дачной лестницы; мельтешением осенних фантиков; скулежом под закрытой родительской дверью...

В общем, сидели мы втроем, а получалось -- по-одиночке. Я -- о своем, о девичьем, Давид -- о своем, о кошачьем, Кинолог -- о своем, о киноложеском. Наконец, я очнулась и сказала Давиду достаточно резко, что он в это время суток мог бы уже расслабиться и не суетиться. Что кота я не собираюсь присваивать и отдам (C), если они того пожелают и, кстати, если вообще признают его своим. Суккот все это время достаточно сурово зыркал на нас из-за подушек -- было очевидно, что Давид и его напрягал.

– - Это -- Кот (C). Зовут его Аллерген. Я его им подарил и могу утверждать, что это он,-- сказал Давид спокойно.-- Он меня узнал -- видела же как Кот на меня таращился.

– - Ты сам первый начал эти "гляделки"!
– - напомнила я. Он же и правда первый начал.

– - Брось, Рахели. Для тебя это ничего не изменит. А я сделаю, что должен.

– - Аркадий, не говори двусмысленно,-- пробился сквозь алкогольный туман Кинолог и опустил веки.

– - Ты же не повезешь им кота сейчас, правда? Ночь все-таки.

– - А (C) в это время не спят. Я их в это время в Интернете наблюдаю. Если они не гуляют. Они называют это время "часом средних собак".

– - Средних сук,-- обиженно отозвался Кинолог.

– - Они так структурируют время. Хочешь, докажу, что они не спят? Где у тебя комп?

– - В спальне, я полагаю. Как ируканские ковры, гы,-- вынырнул Кинолог.

Кажется, мы все-таки оказались на конвейерной ленте, медленно ползущей в направлении Давидовых представлений. И сойти с нее было можно, но не хотелось обижать Давида, да и вообще -- ради чего, чтобы остаться на обочине? Так хоть едем. Поспешно уверив себя, что это -- вполне неплохое лекарство от скуки, я слегка приободрилась от того, что еще могу поспешно себя в этом уверить. Значит, есть просветы в серой облачности последнего времени... нет, все-таки не "последнего времени" (это уже окончательный диагноз мирозданию), а субдепрессивного периода моих разборок с самой собой...

Кот

Похититель уставился на меня, а я -- на него. Я давно ждал возможности как следует рассмотреть его раритетный софт, но окунулся слишком глубоко -яростная ненависть Моше ослепила меня, ударила. Я завыл, надеясь сбежать от нее, но и бежать не решался -- она бы настигла. Нельзя поворачиваться хвостом к такой ненависти.

Когда вертикалки сметают осколки разбитой посуды, и они потом побрякивают, посверкивают в совке, так и века смели раздробленные софты в одну горстку, перемешали. И теперь мелкие кусочки этих софтов, ссыпанные из совка в Похитителя, несут в себе осколки памяти. Слишком острые осколки памяти.