И это пройдет…

А может у бара за стойкой сидеть,

Призывно встряхнув волосами,

С томною страстью на тортик смотреть,

Плакать в обнимку с весами.

В мыслях моих то канкан, то погост

Сменяются скоростью звука,

И ты для меня, как всегда, не прост,

И очень похож на глюка.

Наверно, пора записаться к врачу,

Просить прописать препараты,

А может спустить все финансы к нулю

И голодать до зарплаты.

Стихами моими полнится дом,

А с виду кажется-пылью,

Короче, с домашним уютом облом,

А сказки кажутся былью».

Как же давно это было. Она пролистала дневник до конца, сколько строчек, горьких и радостных. Теперь они не казались ей такими уж плохими. Аня не писала почти 2 года. Сейчас, когда в ее жизни появился Игорь, у нее снова чесались руки. Она с размаху плюхнулась за письменный стол, в подставке стояло фиолетовое перо, привезенное ей из Пушкинского музея. Она вывела первые слова:

«Карты свечи, ночь темна,

Знаю точно-я больна.

Душно в комнате моей,

По стене-игра теней…»

***

На гудроновой крыше было очень жарко. Мира и Аня вытянулись на покрывале, подставляя тела жаркому солнцу. Тихий час в лагере был временем сладкой тишины. Когда только вездесущие пчелки-труженицы жужжат в липовых деревьях.

— Ань, давай после родительского махнем на карьеры, очень хочется отдохнуть, — предложила Мира.

— Я не против, только с кем поедем? — Аня приподнялась на локтях, сдвинула на нос солнечные очки. Она знала, что Мира уже пару ночей подряд ходит на стадион с плавруком Мишей. Он определённо был хорош собой. Высокий, подкаченный сидел он на подоконнике бассейна в одним плавательных шортах, наблюдая за малышней, резвящейся в чаше бассейна.

— А то ты не знаешь с кем, — уклончиво ответила подруга.

— А я — то вам зачем, езжайте вдвоем, я не обижусь, — ответила Аня, ей не хотелось мешать зарождающемуся роману.

— Точно? — поворачиваясь на бок, спросила Мира.

— Абсолютно, можешь не сомневаться, — улыбнулась ей Аня.

***

Родительский концерт был в самом разгаре, Аня дежурила у ворот и провожала опоздавших. По дороге, распуская вокруг хвосты пыли подъехала серая Audi, из нее вышли двое парней. Они вытащили огромный пакет и, переругиваясь, направились к забору.

— Вы к кому? — спросила Аня, разворачивая длинный список.

— К Авдееву, второй отряд, — сердито проворчал один парень.

Второй глядел добродушно, весело улыбнулся, склонил голову на бок.

— Анька, вот так встреча, — сказал он теплым приятным голосом.

Аня всмотрелась в его лицо. Серо-зеленые хитрые глаза, прямой гордый нос, ямочки на щеках. Она с удивлением узнала своего соседа по даче Леху.

— Привет, — радостно улыбнулась она, подошла и обняла старого знакомого.

— Говорят, ты замуж вышла, а ты вот в лагере, детишек воспитываешь? — поинтересовался он.

— Ну что-то вроде того, — ответила Аня, — меня подруга позвала помочь, пойдем, я вас провожу.

Они быстро шли по дорожке к клубу, Леха болтал без умолку. Он рассказывал о своей армейской службе, учебе в институте, про друга, которого он привез навестить брата.

— Ты весь день сегодня занята? — спросил Лёха, когда они подошли к самой двери в актовый зал.

— О, даже больше того тебе скажу, и всю ночь, — поднимая вверх палец, ответила Аня, — Мира, с которой я приехала, берет выходной, мне придется за нее дежурить.

— А, ну это важно, жаль, я думал еще поболтаем, может выкроишь хоть полчасика? — продолжая улыбаться, спросил он.

— Я постараюсь, давай после обеда, когда будет свободное время у детей и родителей посидим на стадионе?

— Отлично, буду рад.

Аня развернулась и побежала обратно на свой пост, встречать и провожать.

***

— Я поехала, — запихивая в багажник арбуз, говорила Мира, — если что-звони.

— Да не волнуйся, я справлюсь, все будет нормально, — Аня провожала подружку на выходной, Мишка закинул на заднее сиденье последние вещи и плюхнулся за руль. Аня помахала им рукой. И пошла на стадион, где договорилась встретиться с Лёхой. Он уже ждал ее, поедая с травинки нанизанную на нее землянику.

— Как там наша дача? Я так давно всех не видела, — поглядывая поверх солнечных очков спросила Аня.

— У Маевских бабка померла, представляешь, сидела на крылечке, свиньям очистки картофельные мешала, и все, за одну минуту. А к ней внучку на лето привезли, в общем кошмар. Булкина замуж вышла, дочку родила. Рыжий в ВДВ служит. Лапкин на красный диплом идет, говорит, что в аспирантуру потом. Может и до кандидата дорастет.

— А ты где учишься теперь? — поинтересовалась Аня

— На ИВТ, знаешь, прикольно так, после армии мозги зашевелились, а то там бери больше, кидай дальше- много ума не надо, — весело подметил он, — а ты чем занимаешься, как тебя к пионерам занесло?

— Я учусь на межкультурных коммуникациях, — расплывчато ответила она.

— Это что за зверь такой? — не понял Лёха

— Пиар, журналистика, лингвистика, все в один курс записали, гордо назвали ФЖМК.

— Все равно не понял, — рассмеялся он.

— Исходя из записи, которую обещали сделать в дипломе, могу работать всем: от училки до дипломата, — наивно моргая ответила Аня. Она заметила на рюкзаке у Лехи оранжевый значок, с белым непонятным символом.

— Это что такое? — ткнув тонким пальцем в кружок, спросила девушка.

— Правозащитное и аппозиционное движение «Солидарность», странно, что ты не знаешь, — задумчиво глядя на Аню, ответил Лёха.

— Что в этом странного, я же девочка. Мне про платья интересно и про туфли, — развеселилась Аня, — а занудные старые дядьки- не мой профиль.

— О, какая ты не любопытная, хочешь, анекдот расскажу? — предложил Лёха, — едут в автозаке двое: папа и мальчик. Мальчишка трогает отца за плечо и спрашивает:

— Папа, папа, а в какой концлагерь нас везут?